Чтение 16–й страницы книги ~Закатный ураган~

Это же надо! Дрыхнет, как ни в чем не бывало, а о друзьях и думать забыл. Молодец, Молчун, нечего сказать. Просто не Молчун, а свинья неблагодарная!

Я вскочил на ноги.

С близкого Ауд Мора набегал пропитанный влагой ветерок. Шептался сам с собой в кронах десятка раскидистых вязов и улетал на юго-восток. Здесь, немного западнее Фан-Белла, река выгибалась крутой излучиной. До города не так и далеко. Лиги полторы-две. Конный и оглянуться не успеет, как домчит. Пешком чуть подольше, но все равно рукой подать.

На суглинистой, охристо-рыжей отмели замерли три корабля. Узкие длинные ясеневые тела. Высокие штевни, украшенные птичьими головами с крючковатыми хищными клювами. Раньше мне не доводилось поглазеть на лодьи "речных ястребов" Ард'э'Клуэна, хотя наслышан о речниках премного. Об их удали, ярости в бою, беззаветной преданности своему командиру Брохану Крыло Чайки, ныне по верованиям арданов отправившемуся в чертог Пастыря Оленей.

А вокруг меня неторопливо гудел лагерь. Спокойно, без суеты ходили по лагерю арданы. Усатые, бородатые и гладко выбритые. В кольчугах и в куртках из дубленой кожи. Рыжие, как солнечный луч и как старинная бронза. С оружием и без. Кто-то деловито сворачивал навесы, защищавшие спящих ночью от мелкого, противного дождя. Кто-то подносил дрова и хворост для костров. Кто-то готовил в котлах. Ароматы пищи достигли моего носа. Рот тут же наполнился голодной слюной, заурчало пустое со вчерашнего утра брюхо — кусочек сыра, проглоченный второпях в кладовке "Каменной курочки" не в счет.

А вот и мои спутники!

Собрались у одного из котлов. Здорово! Значит, и про нас не забыли. Покормят.

Липовым черпаком на длинной рукоятке орудовала, как я и ожидал, Гелка. Еще бы! Не завидую я тому, кто попытается мою дочку от хозяйственных забот отстранить. С другой стороны, кто хоть раз отведал творения ее рук, никакого иного повара не пожелает.

Сотник и Бейона сидели рядом. Вроде бы и близко, но отвернувшись друг от друга. Расспросить бы, о каком таком проклятии говорила пригорянка давеча в тюрьме. Сон мой ничего не прояснил.. Единственное, в чем я не сомневался, — оба брата любили ее. Любили с юного возраста. Первой и последней любовью. И как бы там их пути не разбежались после ухода из Пригорья, после Йоля, ясно одно — Глан ушел, чтобы не мешать счастью близких людей. А вот как все обернулось...

Рядом с Бейоной Клыч-меньшой баюкал перебитое предплечье. Он поглядывал на хозяйку по-собачьи преданными и грустными глазами. Что ж, повод для грусти есть и не малый. Прошлой ночью он потерял родного брата. Того самого Клыча, который, вместе со сбежавшим Вересом, впускал нас с черного хода. Понадеялся вышибала на силушку, да вот — одно дело подгулявших забулдыг из игорного дома выпроваживать или там проигравшихся вдрызг буянов, а совсем другое — с егерями, над своими жизнями не трясущимися, но и чужие запросто отнять готовыми, сцепиться.

Я невольно содрогнулся, вспоминая, как отлетел засов с прочной двери. Как в распахнутый проем прыгнул первый гвардеец. И напоролся на размашистый удар Трегетренского принца. Второго встретил коротким, быстрым настолько, что смазалось движение, тычком Сотник.

И понеслось...

Итог — семеро мертвых конных егерей скорчились на полу в измаранных кровью бело-зеленых накидках. Да старший Клыч, от младшего я его отличал лишь по перебитому в давней драке носу, истекал кровью, хлещущей из разрубленной шеи, которую он тщетно пытался зажать холодеющими пальцами. Да младший Клыч, скрежещущий зубами. Чей-то меч здорово зацепил его по правой руке. Не скоро теперь сможет парень дубинкой орудовать. Тут уж и ложку ко рту придется месяца три левой носить. Остальные отделались испугом.

Около Глана-Сотника примостился Кейлин. Его королевское высочество. Вот уж не думал, не гадал, собираясь прочь с Красной Лошади, что в пути доведется познакомиться с особами королевской крови. И государственными людьми, понятное дело. Ведь Бейона — леди-канцлер Ард'э'Клуэна. Величина! Да и Вейтар, угрюмо полирующий рукавом и без того блестящее лезвие меча, вовсе не Вейтар. Кто бы мог подумать! Он оказался...

Впрочем, по порядку.

Начну от "Каменной курочки".

Схватка в кладовой была короткой и яростной. Мы с Гелкой вмешаться не успели. Какое там заклинание, когда клинки свистят, кровь разлетается брызгами, хрипят умирающие и сдержанно рычат выжившие. Я даже сообразить не успел, как сподручнее прикрыться Щитом Воздуха, а все закончилось. А если бы пытался атакующее заклинание сотворить, еще дольше бы провозился.

Вот поэтому, видно, и стараются жрецы-чародеи Храма не вмешиваться в войны. Магия магией, а оружие все ж вернее бьет. Сколько лет нужно, чтобы из мальчишки толкового волшебника сделать. Самое меньшее — восемь. Да и то уважающий себя жрец потом всю жизнь продолжает учиться. А его заточенным куском железа бац и все. Нет человека. Нет скрупулезно накапливаемых всю жизнь знаний и навыков. Нет возможных учеников и последователей.

А с другой стороны подумать. Ладно, это из меня волшебник, как из песка фундамент, но способного чародея ведь можно натаскать исключительно на боевую магию. Пусть не разнообразную — Огненный Шар, Стрела Огня, Разрыв-Камень. Молния, — но эффективную и смертоносную. Можно увешать его всего амулетами, заряженными стихией Огня и Воздуха, как неожиданно разбогатевшая купчиха увешивается дешевыми побрякушками из дутой позолоченной меди. Он один, пожалуй, будет способен противостоять сотне воинов. А то и нескольким сотням. Опасное оружие? Бесспорно. А если враг такого же чародея подготовит и поставит на возвышении? Во сколько смертей обойдется война с использованием магии? Какие разрушения способна принести? Страшно даже подумать. Ужас накатывает, когда представишь выжженные города и села, снесенные под корень крепости, мешанину оружия, доспехов и людских тел, оставленную на поле боя, где разгулялись бойцы-волшебники.

Нет, нельзя до такого допускать. И прав Священный Синклит, трижды и семижды, прав, запрещая адептам Храма участвовать напрямую в конфликтах власть имущих и вооруженных стычках. Естественно, под запрет попадает лишь использование магии. Хочет какой-нибудь жрец алебардой помахать — пожалуйста. Но без волшебства. Так что, вдруг пришла мне в голову шальная мысль, не заехать ли в Сол-Эльрин, не подать ли жалобу анонимную — напрямую мне никак нельзя — на Квартула? Того самого, спутника капитана петельщиков Валлана. А то ишь чего вздумал — домик мой спалил дотла. Хотя, если жрец с головой — отвертится. В запрете ведь говорится лишь о невмешательстве в конфликты людей друг с другом. А про перворожденных ничего не сказано. Скажет, нелюдь остроухую выкуривал из норы. Вот его и простят. Пожурят для порядка. Наказание определят — лекарем в самую глухую провинцию лет эдак на пять. А потом простят.

Но это я опять отвлекся. Вечно заумные рассуждения начинаю. К старости, что ли, дело?

Так вот. О нашем бегстве из Фан-Белла.

Клыча младшего я перевязал, как сумел. После он тело брата на плечи взвалил и понес. Все равно никто не возражал. Из раненого какой боец?

Егеря, оказалось, прискакали на лошадях. Семь егерей. Семь коней. И нас семеро оказалось. С вышибалой вместе. Не бросать же его в городе? Припомнят "добрые" люди кому служил. Тот же Верес первый и помчится закладывать, чтобы свою шкуру спасти.

— К Портовым! — скомандовала Бейона.

— Там же охрана наверняка! — воскликнул Кейлин озадаченно.

— А что ты предлагаешь?

— Ну, не знаю... — замялся принц.

— То-то и оно... Не бойся, твое высочество! С таким-то чародеем!.. — и она, ко всеобщему удивлению, кивнула в мою сторону. — Да не прорваться!

Кейлин с Вейтаром выпучили глаза — с серебряный империал, не меньше. Даже Сотник почесал ус неуверенным движением. Я крякнул, подумал поначалу запротестовать, но сообразил, что без толку. Женщинам если что в голову втемяшится, то — пиши пропало... Не переубедить.

Только Клыч никак не отреагировал на слова хозяйки. Укладывал тело брата на спину коня.

И мы понеслись по темным улицам...

Конечно, Глан учил меня ездить верхом. Да и времени привыкнуть хватало. Весь путь от фактории Юраса Меткого до Пузыря. Беда в том, что мы или шагом ехали, или неспешной рысцой трусили. Мне и то казалось чересчур быстро. Трясет, зубы клацают, зад о седло бьется. Еще, того и гляди, стремя потеряешь.

Но все это оказалось цветочками. Рысь, потерянные стремена, синяки на ягодицах и растертые пристругами коленки. Ягодки нашлись здесь. На узких, извилистых, мрачных улицах Фан-Белла. Мчавшийся впереди Кейлин догадался выкрикивать время от времени:

— Дорогу гвардии!!! Коронная служба!!!

Возгласы, рассчитанные даже не на случайных прохожих. Но городские стражники, чей десятник мог проявить ненужное и, в какой-то мере, вредное служебное рвение, должны были с дороги убраться.

Правда, тогда я об этом не задумывался. Оба стремени потерял в первые мгновения скачки. Вцепился двумя руками в переднюю луку и молился Сущему Вовне, чтоб не дал свалиться под копыта храпящих рядом лошадей. Хорошо, что управлять моим скакуном не требовалось. Он скакал вместе со всеми — сказывалась военная выучка.

Вдруг из темноты улицы мы выскочили на освещенную факелами площадку перед Портовыми воротами. Приземистая бревенчатая башня — она же караулка — с площадкой для лучников наверху. У стены, на куче соломы, — рогатки. Вытащить их и перегородить дорогу стражники не успели. Или не сообразили.

— Коронная служба!!! — заорал Кейлин, осаживая коня. — Дорогу!!!

Одна створка ворот была открыта. Видно, недавно кого-то выпускали. Потому что обычно ночью все выходы из города закрыты на засов, а стража дрыхнет, оставив двух-трех часовых. Это справедливо не только для Фан-Белла, а для любого города со стенами и воротами. И у арданов, и у трейгов, и в Приозерной империи.

Но между нами и выходом бесцельно суетилось около дюжины воинов. Судя по разношерстным курткам и отсутствию шлемов, городская стража. Стражники бестолково размахивали оружием на длинных древках. У одних похожим на двузубые вилки. Я знал, что они называются гизармами, — у Соль-Эльринских блюстителей порядка такие же точно были. У других оружие незнакомое. Как будто меч на копейное оскепище насадили.

Услышав голос Кейлина, стражники встрепенулись, попытались построиться, но тут из караулки выбежал воин в круглом блестящем шлеме и бело-зеленой накидке поверх кольчуги.

— Кто такие!? Чьей сотни?

Покидая ножны, сверкнул меч Сотника.

А палец егеря уже указывал на Бейону:

— А! Вот кто тут! Взять!!!

— Дорогу!!! — заглушая гвардейца, выкрикнул Кейлин. — Коронная служба!!!

Правильно. Надо запутать городскую стражу, а уж с парой-тройкой егерей Глан без чьей-либо помощи способен справиться.

Вейтар, гикнув, направил коня на фланг начавших строиться стражников. И, как оказалось, напрасно. Один из воинов широко махнул гизармой. Скакун шарахнулся, ударил крупом в бок коня Бейоны.

— Взять!!! Бей!!! — ревел бело-зеленый.

— Молчун! Колдуй! — ойкнула пригорянка, хватаясь за гриву пляшущего коня.

Колдуй? Легко сказать! На скаку?

Но делать нечего, я потянулся к Гелке:

— Руку, белочка, скорее!

Но едва наши пальцы соприкоснулись, мой конь скакнул не хуже козла. Взбрыкнул задними ногами. И я полетел ничком на землю. Хорошо, что не спиной, а то отбил бы все нутро. А так, только локтем ударился, аж хрустнуло что-то. Вокруг танцевали точеные конские ноги. Страшно...

Стражники суетливо перебегали, норовя взять нас в кольцо.

— Дорогу!!! — яростно кричал Кейлин.

Тут меня стыд взял. Я же всех задерживаю. Разлегся, как на родном топчане.. Но только я поднялся на четвереньки, как в глазах вспыхнуло, скулу обожгла пронзительная боль, а сознание обрушилось в глубокий, черный тоннель. Лишь врезался в уши, постепенно удаляясь, визг Гелки:

— Молчу-у-ун!!!

Пришел я в себя от немилосердной тряски. Под ребра давила лука седла, через которую меня перекинули, словно мешок. Скула горела огнем. Кажется, всю левую щеку и бороду с этой же стороны залила кровь. Я открыл глаза и долго ничего не мог понять. Темень. Мелькают, убегая назад, голые ветви кустов. Мельтешат в галопе конские ноги.

Вот так же точно меня везли из Пузыря. Потом, правда, усадили в седло по-человечески. Лишь руки к передней луке привязали. Хвала Сущему, на сей раз руки не связаны. Я попытался потрогать щеку. Чем это меня приложили? Древком? Камнем из пращи?

— О! Живой! — послышался довольный голос Кейлина. Это, оказывается, с его седла я свисал безвольным мешком.

— Молчун, ты как? — это уже Гелка. Скачет где-то неподалеку.

— В седле усидишь? — а это, кажется, Сотник. — А? — в голосе неподдельная забота. Приятно, конечно. Слишком долго я жил волком-одинцом. Самому заботиться не о ком было, но и обо мне кто бы позаботился? А тут...

И сейчас же захлестнул мою душу жгучий стыд. Вот вам и великий чародей. Маг, на которого можно положиться в трудную минуту. Не знаю, что ожидала Бейона. Может, думала, что я ворота в щепы разнесу, если закрыты окажутся, или стражу каким мороком разгоню (тут я припомнил Грайне Соленый Ветер — чем же это она хапун-рыбу напугала?), или огненными стрелами в караулку загоню? А вышло как всегда со мной. С коня свалился. Наверняка из-за меня еще кому-то досталось. Пока поднимали, пока прорывались с такой обузой на седле...

— Эй, не молчи! Живой, что ли? — опять Кейлин.

— Кому ж молчать, как не ему... — донеслось язвительное замечание Бейоны. Права она. Молчать мне в тряпочку. Опозорился недоучка-маг как обычно.

— Ну да. Молчун он и есть Молчун, — весело откликнулся Сотник.

— Молчун, ты как? — опять Гелка. Ее конь поравнялся со скакуном Кейлина. Девка протянула руку, тронула меня за плечо. Как она умудряется не свалиться на такой скорости? Еще и за луку не держится. — Ой! Крови-то, крови! Перевязать надо.

— Не на... — начал я, но осипшее горло не справилось с простыми на первый взгляд словами, пришлось откашляться. — Не надо. Переживу.

— Точно живой, — заметил Кейлин. — Напугал ты нас, чародей.

А привыкай, твое высочество. Я часто могу спутников так пугать. Коль уродился неумехой и неудачником, что поделаешь?

— На коне усидишь? — спросил Глан.

— Попробую...

— Стоять! — властно скомандовал пригорянин.

Кейлин натянул поводья. Помог мне соскользнуть на землю, да под локоть придержал, чтоб не свалился кулем.

— Садись!

Оказалось, Вейтар вел в поводу моего коня.

Я поймал носком стремя, подтянулся и с трудом взгромоздился в седло. Голова слегка кружилась. Наверное, со стороны мое состояние было заметно.

— Не свалишься? — озабоченно спросил Сотник.

— Чем это меня? — в ответ я задал давно мучавший меня вопрос.

— Да копытом конь заехал, — фыркнула Бейона. — Чудом живой остался. Два пальца до виска.

— Хотите погони дождаться? — нетерпеливо бросил Вейтар, оглядываясь назад.

— Верно, — согласился с ним Кейлин. — Лиги не отъехали.

— Вперед! — махнула рукой пригорянка.

Мы снова подняли коней в галоп. Стрыгай забери эти гонки! Я, не стесняясь, держался за луку. Пусть думают, что хотят. Не хватает еще раз сверзиться. Кейлин и Гелка скакали бок о бок со мной. Видно, на всякий случай. Тоже не слишком-то доверяли горе-наезднику.

На удивление, свежий воздух, бьющий в лицо, меня освежил, привел в чувство. И мысли стали появляться более-менее веселые.

А чего грустить?

Из тюрьмы вырвались? Вырвались.

В трех стычках за одну ночь побывали и выжили. Хорошо? Хорошо.

Сотника встретили? Встретили.

Мак Кехта соплеменников нашла? Нашла. Тоже хорошо. Пускай бы с ними и оставалась. Ни к чему хорошему ее настырное желание во что бы то ни стало добраться до островного капища и своими собственными руками уложить Пяту Силы на алтарь...

Знал же, что все хорошо быть просто не может. Всегда полоска везения должна прерваться широкой лентой неудач.

— Стой! Кто такие?! — повелительный окрик раздался из окружавших дорогу кустов боярышника.

И тут же Кейлин вздыбил коня. Вейтар натянул поводья, едва не свалившись на круп скакуна.

Сотник вцепился левой рукой в мой повод, помогая осадить животное. Да что там — помогая... Если бы не он, я бы с разгону врезался в рогатку. И коня угробил бы, и сам шею сломал бы.

— Стой! Назад! — попыталась выправить положение Бейона.

Но поздно...

— Стоять, стоять! — из кустарника по бокам и позади нас сноровисто выскакивали вооруженные люди. В их звериной грации чувствовалась привычка сражаться и убивать. Возможно, Глан и превосходил любого из них в мастерстве владения оружием. На то он и пригорянин. Но в отношении Кейлина или Вейтара уверенности не было.. И я со своим чародейством недоделанным мало чем смогу помочь.

Очень кстати выглянувшая Ночная Хозяйка подсветила дорогу и окрестные кусты. Тут я понял — вляпались на этот раз не шуточно.

Окружившие нас воины прикрывались круглыми щитами — по краям бронзовая оковка. У некоторых и щиты, и оковка посечены, покрыты зарубками, словно легионер-ветеран шрамами. В руках копья, мечи, на плечах не кожаные доспехи, а настоящие, добротные кольчуги. На головах — шлемы.

Вот влипли, так влипли!

Но мои спутники решили, видно, переть нахрапом.

— Дорогу! — Кейлин возвысил голос, хватаясь за рукоять полутораручника. — Коронная служба!!! По какому праву задерживаете?

В ладони Сотника уже давно хищно замер клинок. Успел выхватить, когда никто еще и не сообразил в чем дело.

— Коронная, говоришь? — хрипло отозвался здоровенный — втрое меня шире — воин в шлеме с маленькими, острыми крылышками, прилепленными с боков. — Чой-то я тебя не видал-то в Фан-Белле...

— Дорогу! — не сдавался трейг.

— Да не горячись, паря. И за железку не хватайся-то, — хрипатый сделал шаг вперед, но щита не опустил. Значит, доверия к словам Кейлина у него не было на медную полушку. — У меня самострельщики по-за кустами. И ты, одноглазый, тоже спрячь мечик-то...

— Я не убью никого без причины, — отчеканил Глан. Но меч не спрятал.

— Да? — недоверчиво откликнулся здоровяк. — Ну, гляди.

Я бросил быстрый взгляд на Бейону. Уж она-то должна знать, кто поддержит ее, а кто взбунтовавшихся гвардейцев. Как там их капитана кличут? Брицелл, что ли? Но пригорянка старалась держаться позади всех. В тени, так сказать. Скорее всего, не была уверена в этих ребятах.

— Коронная служба, говоришь? — здоровяк подошел еще ближе. Так, что ноздри кейлинова коня почти ткнулись ему в грудь. — Две бабы. Труп поперек седла... Или не труп-то? Може, раненый? Лучше добром скажите, кто такие и чего из Фан-Белла драпаете-то?

— А кто вы такие? — лица принца я не видел. Но по голосу ясно — насупился. Думает, как бы и честь не уронить, и сухим из воды выбраться.

— Мы-то? Мы есть речная стража Ард'э'Клуэна. А вот вы-то кто?

"Речные ястребы"! Много я о них наслышан. Честные воины. И верны скорее стране, а не какому-либо из правителей. Контрабандисты и пираты здорово их боялись. Не думаю, чтобы "речные ястребы" поддержали бунт Брицелла. А значит, есть призрачная надежда на спасение.

— А мы... — начал было Кейлин. Чувствовалось, что принц не знает что сказать и попросту тянет время.

— Мы будем говорить с Гураном Щербатым или с Гуней, — неожиданно вмешался Вейтар. — Веди к ним!

— С Гураном? — осклабился хрипатый. — Нелегко это обделать-то. Он ноне в Ихэрене. С талунов-то, смутьянов, дань кровью собирает.

Вейтара аж передернуло от этих слов.

— Ладно. Не надо Гурана. К Гуне веди!

— Прямо так и веди-то? Ишь, командир выискался. Еще молоко на губах-то не обсохло, а туда же...

"Речные ястребы" с готовностью заржали. Прямо как табун молодых жеребчиков.

— Я сказал, веди к Гуне! — сорвался паренек на фальцет. — Ну! Есть мне что ему сказать.

— Ух, ты какой! — здоровяк опустил щит. — Ровно трутовик сухой разгораешься-то.

— Хватит глумиться, — устало проговорил Кейлин. — Просит парень вести к Гуне, так отведи.

— Отведи! Легко говорить-то! Как же я вас к нему отведу, когда Гуня-то — это я?

— Ты?

— Я. А чо — не ожидали-то?

— Гляди сюда! — Вейтар зачем-то сунул кулак речному стражнику под нос. Ничего не понимаю! На неприятности нарывается? Или у них в Ард'э'Клуэне так принято здороваться со старшими? Раньше не замечал.

Но Гуня все понял.

— Присвети! — властно приказал он стоящему рядом усачу с топором на длинном топорище.

Речник быстро и умело зажег факел.

В его свете Гуня внимательно присмотрелся к кулаку Вейтара.

— Узнаешь? — полушепотом произнес мальчишка.

— Узнаю. Где взял?

Что ж у них там такое? Похоже, перстень. Или я ошибаюсь?

— Брохан дал! — гордо ответил Вейтар.

— Да ну? Брохан? Пацану свой перстень-то? На что ему?

— Я тебе не пацан! — голос Вейтара зазвенел сталью. — Я Вейте, дочь Витека Железный Кулак! Я видела последние мгновения жизни Брохана Крыло Чайки. А перед тем он мне отдал перстень. И наказал передать тебе, Гуня, что больше всего на свете ты боишься свою мать-старуху. Что, не так? Когда она тебя последний раз клюкой промеж лопаток приголубила? Не помнишь-то, а?

— Ты, это, того... Полегче... — не думаю, что один только отсвет пламени факела заиграл на щеках здоровяка. — Говоришь, погиб Брохан-то?

— Погиб. Кикимора его заела, — кивнул Вейтар... Или Вейте, дочь Витека Железный Кулак? Что-то я о ней слышал. Кажется, мастер Ойхон, рудознатец, упоминал.

— Подтверждаю, — добавил Кейлин. — Моя ватага его хоронила.

Ватага? Однако, кроме меня, на необычное слово никто внимания не обратил.

— Кикимора? — зарычал Гуня. — Брохана?! Где? Мы ж все поле-то облазили. И по камышам шуршали...

— А в рощицу и не заглянули? — холодно осведомилась Вейте.

— Так, это, не подумали мы...

— А вот в рощице его и кинули.

— Кто? Мы ж видели, как он с твоим батькой-то сцепился. А потом егеря из-за лесу ударили-то... И понеслось!