Чтение 16–й страницы книги ~Лживые боги~

– Именно от лож таких дикарей берет начало наш тайный орден, – заметил Таргост.
– И это еще одна причина им не доверять, – бросил Локен, а затем повернулся к Випусу и Торгаддону. – Пошли. Мы заберем Воителя отсюда.
– Это невозможно, – заговорил Малогарст и, хромая, подошел к Абаддону.
У Локена создалось впечатление, что его братья образуют барьер между ним и вратами.
– Что это значит?
– Врата Дельфоса обладают одной особенностью: если они закрылись, отворить их можно только изнутри. Человека, нуждающегося в излечении, приносят сюда и оставляют на попечение вечных духов мертвых вещей. Если они решат, что он должен жить, он сможет самостоятельно открыть врата, если нет, створки разойдутся через девять дней, его останки предадут сожжению, а затем развеют над этим бассейном.
– И вы оставили Воителя внутри? Да с таким же успехом вы могли оставить его и на «Духе мщения». А что такое «вечные духи мертвых вещей»? Что это может означать? Это какое-то безумие, неужели вы сами этого не понимаете?
– Стоять в стороне и смотреть, как он умирает, – вот что было безумием, – сказал Малогарст. – Ты осуждаешь нас за то, что мы любим его. Пойми это.
– Нет, Мал, я не могу вас понять, – грустно ответил Локен. – Как вам только в голову взбрело принести его сюда? Вам помогли какие-то секретные знания, которыми обладают члены ложи?
Никто из братьев не отвечал, и Локен, переводя взгляд с одного лица на другое, внезапно осознал ужасную истину.
– Эреб? Эреб рассказал вам об этом месте?
– Да, – признал Таргост, – он давно знаком с этой ложей и был впечатлен способностями их жрецов излечивать больных. Если Воитель выживет, ты будешь благодарен Эребу за то, что он рассказал нам о храме.
– Где он? – потребовал Локен. – Он ответит мне за все!
– Его здесь нет, Гарви, – заговорил Аксиманд. – Это дело касается Сынов Хоруса.
– И все же, где он сейчас? На «Духе мщения»?
– Наверно, – пожал плечами Аксиманд. – А почему это для тебя так важно?
– Я думаю, братья, что всех вас просто ввели в заблуждение, – сказал Локен. – Теперь только Император способен излечить Воителя. Все остальное – лживое вероломство и домыслы нечестивых заклинателей трупов.
– Но Императора нет с нами! – резко возразил Таргост. – И мы принимаем любую возможную помощь.
– Тарик, а что ты скажешь? – спросил Абаддон. – Неужели и ты, как Гарви, отречешься от своих братьев по Морнивалю? Иди к нам.
– Может, Гарви и наивный упрямец, Эзекиль, но он прав, и я не могу присоединиться к вам в этом деле, – сказал Торгаддон и вслед за Локеном повернулся к выходу.
– Вы забыли свои клятвы Морнивалю! – крикнул им вслед Абаддон. – Вы обещали хранить верность братству до конца жизни. Вы – клятвопреступники!
Слова Первого капитана ударили Локена с силой болтерного заряда, и он резко остановился. Клятвопреступник. Сильное слово.
Аксиманд бросился к нему, схватил за руку и повернул лицом к бассейну. Движение воздуха вызвало рябь на черной поверхности воды, и Локен увидел в ней пляшущее отражение желтой луны Давина.
– Видишь?! – крикнул Аксиманд. – Луна отражается в воде, Гарвель. Первая четверть молодой луны… Именно этот символ был прикреплен к твоему шлему после принятия обета Морниваля. Брат мой, это хорошая примета.
– Примета? – возмутился Локен, стряхивая руку Аксиманда. – С каких это пор ты веришь в приметы, Хорус? Клятва Морнивалю была спектаклем, но это уже обряд. Это колдовство. Я и тогда говорил вам, что не склонюсь ни перед каким храмом и не признаю существование духов. Я говорил вам, что согласен чтить лишь Имперские Истины, и сейчас повторяю то же самое.
– Прошу тебя, Гарви, – умолял его Аксиманд. – Мы поступаем правильно.
Локен удрученно покачал головой:
– Я думаю, мы все будем сожалеть о том дне, когда принесли сюда Воителя.
Часть третья
ОБИТЕЛЬ ЛЖИВЫХ БОГОВ
13
КТО ТЫ?
РИТУАЛ
СТАРЫЙ ДРУГ
Хорус открыл глаза и улыбнулся, увидев над собой голубое небо. Мирные и спокойные облака, подсвеченные розовыми и оранжевыми лучами, плыли перед его глазами. Несколько мгновений он наблюдал за ними, затем приподнялся и сел, опершись на руки и ощущая под ладонями капли свежей росы. Он обнаружил, что совершенно наг, а подняв руку к лицу, вдохнул сладкий запах травы и хрустальную свежесть воздуха.
Перед ним развернулся пейзаж непревзойденной красоты – величественные горы в снежных шапках, закутанные в темно-зеленые мантии хвойного леса, заслоняли горизонт, а у их подножия широкая пенящаяся река несла ледяные струи. Сотни лохматых травоядных животных паслись на равнине, а в небе кружили птицы с широкими крыльями. Хорус сидел на отлогом склоне у самого подножия гор, солнце ласково согревало его лицо, и трава казалась удивительно мягкой.
– Так вот оно что, – спокойно сказал он самому себе. – Значит, я умер.
Никто ему не ответил, но он и не ожидал ответа. Так ли происходит со всеми, кто умирает? Он смутно припомнил чьи-то рассказы о древних заблуждениях, о рае и аде, бессмысленных словах, суливших награду за послушание и наказание за грехи.
Хорус вдохнул полной грудью, вбирая в себя благоухание прекрасной земли: аромат свободного и дикого мира, запахи населяющих его живых существ. Бодрящая прохлада наполнила легкие. Он пробовал воздух на вкус и был поражен его чистотой. Но как он сюда попал… И где он?
Он был… где? Хорус ничего не мог вспомнить. Он знал, что его зовут Хорус, но кроме этого – ничего, лишь смутные воспоминания, становившиеся все более далекими и расплывчатыми при каждой попытке зацепиться за них.
Решив как можно больше узнать о мире, что его окружает, Хорус поднялся на ноги, поморщился от слишком тугой повязки на плече и, опустив глаза, увидел пятно крови, просочившейся сквозь белую тунику из тонкой шерсти. Но разве он не был обнаженным всего несколько секунд назад?
Хорус не стал задумываться над этой загадкой и рассмеялся:
– Ада не существует, но это место очень похоже на рай.
В горле у него пересохло, и он направился вниз к реке, ощущая мягкость травы даже сквозь только что появившиеся на ногах сандалии. Река оказалась дальше, чем ему казалось, и прогулка несколько затянулась, но это его не тревожило. Таким прекрасным пейзажем можно было насладиться и подольше. Хотя в глубине сознания билась какая-то настойчивая мысль, он не обратил на нее внимания.
Горы, казалось, доставали до самых звезд, их вершины терялись в облаках, и, посмотрев на них, он увидел, что пики извергают в воздух клубы ядовитых газов. Хорус поморгал; остаточное изображение темных, окутанных дымом холмов из железа и бетона обожгло его сетчатку, словно ненароком мелькнувшая в памяти сцена грубого насилия. Он отнес это явление за счет новизны впечатлений и отправился дальше по неровной почве, заросшей высокой травой, ощущая, как хрустят под ногами кости и отходы многовекового производства.
Хорус почувствовал пепел в горле и еще больше захотел пить, а химические запахи с каждым шагом становились все сильнее. Он распознал бензол, хлорин, пары соляной кислоты и огромное количество угарного газа – смертельно опасный набор для любого живого существа, кроме него, – и мимоходом удивился, откуда все это ему известно. Река уже совсем рядом, и Хорус пробежал по мелководью, радуясь прохладной свежести, а затем зачерпнул пригоршню влаги.
Ледяная вода обожгла кожу, между пальцами просочились тягучие капли едкого жидкого шлака, и он выплеснул жидкость обратно в реку и вытер руки о свой балахон, уже изрядно запачканный сажей и порванный. Хорус посмотрел вверх и увидел, что сверкающие ледяными вершинами горы превратились в громадные башни из меди и железа, нацелившие в небо широкие жерла, словно хищные пасти, способные поглотить и выплюнуть обратно целые армии. Потоки токсичных отходов текли от подножия башен и отравляли реку и долину, где мгновенно увядали и умирали все растения.
Хорус в изумлении отошел от реки, стараясь вернуться на зеленую равнину, что окружала его совсем недавно, и уйти от унылой картины разрушения и отчаяния. Он отвернулся от мрачной скалы из темно-красного и черного железа, с вершиной, закрытой свинцовыми тучами, и грудами булыжников и черепов у основания.
Он упал на колени, ожидая ощутить мягкость травы, но тяжело приземлился на засыпанные пеплом обломки железа, подняв в воздух целые вихри пыли.
– Что здесь происходит?! – закричал Хорус.
Он перекатился на спину и вскрикнул от ужаса, увидев серое небо, перечеркнутое отвратительными желтыми и фиолетовыми полосами. Хорус вскочил на ноги и побежал – побежал так, словно от этого зависела его жизнь. Он мчался по равнине, которая меняла свой облик – захватывающая красота превращалась в ночной кошмар, – и не решался верить своим собственным ощущениям.
Хорус добежал до леса. Черные ветви деревьев затрещали под его натиском, перед глазами замелькали высокие башни из стекла и стали, обширные развалины великих соборов и покинутые дворцы, оставленные гнить на многие века.
Над землей пронесся звериный вой, и, как только звук пробился сквозь туман в голове Хоруса, он замедлил свой безумный бег. Настойчивый зов, затронувший дальние уголки его мозга, показался ему знакомым.
Тоскливое завывание не умолкало, хор голосов несся к нему через лес, и Хорус узнал в нем крик волчьей стаи. Он улыбнулся, упал на колени, но резкая боль, пронзившая руку до самой груди, заставила его схватиться рукой за плечо. Боль принесла с собой некоторую ясность, и он обрадовался, стараясь усилием воли вызвать воспоминания.
Волчий вой снова повис в воздухе, и Хорус воззвал к небесам:
– Что со мной происходит?!
Деревья вокруг вздрогнули, из подлеска выскочила волчья стая, не меньше сотни голов, и звери с горящими глазами и оскаленными клыками окружили его. С острых зубов падали клочья пены, а на серой шерсти каждого зверя виднелся странный символ – черный двуглавый орел. Хорус сжал пальцы, но онемевшая рука казалась мертвой и отказывалась повиноваться.
– Кто ты? – спросил ближайший волк.
Хорус несколько раз моргнул: ему показалось, что образ зверя на мгновение рассеялся, а под ним мелькнули изгибы доспехов, и одинокий глаз посмотрел в его лицо.
– Я Хорус, – ответил он.
– Кто ты? – повторил волк.
– Я Хорус! – завопил он.– Что еще тебе от меня нужно?
– У меня мало времени, брат мой, – сказал волк, а остальная стая тревожно закружила вокруг них. – Ты должен вспомнить, пока он не пришел. Кто ты?
– Я Хорус, и если я умер, пусть так и будет! – крикнул он, вскочил на ноги и побежал дальше, вглубь леса.
Волки последовали за ним, прыгали рядом и подстраивались под его шаг, когда он беспорядочно метался в сумерках. Снова и снова в волчьем вое слышался один и тот же вопрос.
Хорус вслепую мчался по лесу, пока, наконец, не выбрался из чащи и не оказался перед широким кратером с крутыми скалистыми берегами, заполненным темной неподвижной водой.
Небо над головой было темным и беззвездным, и ярко-белая луна сияла на его фоне драгоценным бриллиантом. Он прищурился и поднял руку, чтобы заслонить глаза от яркого света, но продолжал всматриваться в темные воды, ожидая, что из их ледяной глубины вот-вот появится нечто ужасное.
Затем он оглянулся и увидел, что волки тоже выбежали из-под полога леса, и Хорус побежал по склону, а волчий вой преследовал его до самой кромки кратера. Далеко внизу неподвижно стояла темная вода, словно черное зеркало, и отражение луны приковало его внимание.
Волки опять завыли, Хорус ощутил непреодолимый зов зияющей перед ним темной водной глади. Он увидел отражение луны, услышал, как волчьи голоса объединились в последнем вопросе, и ринулся в бездну.
В ушах засвистел воздух, перед глазами все слилось, а воспоминания бешено закружились в голове.
Луна, волки, Луперкаль.
Луна… Волки…
Внезапно все стало на свои места, и он закричал:
– Я Хорус, командир Лунных Волков и наместник Императора, и я жив!
Хорус ударился о воду, и она взорвалась, словно осколки темного стекла.
Дрожащий свет наполнял зал золотым сиянием, потрескавшиеся каменные стены украшали морозные узоры, а дыхание культистов расплывалось белыми облачками. Акшаб куском извести нарисовала на каменной плите круг с восемью острыми выступами. В центре окружности распростерся изуродованный труп одной из помощниц давинитской жрицы.
Эреб пристально наблюдал, как служители ложи занимают места на границе круга. Он хотел удостовериться, что все стадии ритуала будут выполнены с неукоснительной точностью. Потерпеть неудачу теперь, когда он потратил столько усилий, чтобы привести Воителя в подобающее состояние, было бы катастрофой. Хотя Эреб сознавал, что его участие в свержении Воителя было всего лишь одним из миллиона событий, начавшихся несколько тысяч лет назад.
Сегодняшнее действо должно стать кульминационной точкой в цепочке миллиардов на первый взгляд не связанных между собой случайностей, которые привели их всех в этот захолустный мир.
Эреб предвидел, что все должно измениться. Очень скоро Давин станет легендарным местом.
Потайной зал в самом сердце Дельфоса был скрыт от любопытных глаз мощными магическими заклинаниями и изощренными устройствами недовольных своей участью мараланских механикумов. Они с радостью приняли знания, предложенные им Несущими Слово, – знания, запрещенные Императором.
Акшаб встала на колени, рассекла грудь мертвой прислужницы и опытной рукой вырезала еще теплое сердце из тела. Отрезав кусочек, она протянула сердце Тсефе, ее другой помощнице.
Окровавленный орган пустили по кругу, и каждый из служителей отрывал кусочек плотной красной массы. Как только очередь дошла до него, Эреб принял жуткие останки в свои руки. Он проглотил все, что осталось, ощущая во рту вкус крови, а в мыслях – последние эмоции погибшей девушки в тот момент, когда коварный кинжал оборвал ее жизнь. Это предательское убийство было совершено во славу Архитектора Судеб, ужасающая трапеза посвящена Кровавому Богу, а насильственное совокупление обреченной прислужницы с больным развратником должно было привлечь силы Темного Принца и Повелителя Распада.
Кровь образовала лужицу вокруг мертвого тела, стекла струйками по высеченным в камне желобкам и просочилась в небольшое углубление в центре круга. Эреб знал, что без крови не обойтись – она богата жизненными силами и связана с божественным могуществом. А как еще можно привести в действие эти силы, если не при помощи жизненной жидкости, несущей их благословение?
– Дело сделано? – спросил Эреб.
Акшаб кивнула и подняла длинный кинжал, которым вырезала сердце.
– Сделано. Могущество Тех, Кто Обитает Вдали, теперь с нами. Но мы должны действовать быстро.
– Акшаб, почему мы должны торопиться? – спросил он, кладя ладонь на рукоять меча. – Надо все сделать правильно, а не то нам всем грозит гибель.
– Я это знаю, – сказала жрица. – Наблюдается еще одно вмешательство, это одноглазый призрак, который странствует между мирами и стремится вернуть сына своего отца.
– Магнус, старый змей, – усмехнулся Эреб, поглядывая на потолок зала. – Ты нас не остановишь. Ты слишком далеко, а Хорус уже проделал большую часть пути. Я это предвидел.
– С кем ты разговариваешь? – спросила Акшаб.
– С одноглазым призраком. Ты сама сказала о его появлении.
– Да, но он не здесь, – поправила его Акшаб.
Устав от загадочных намеков жрицы, Эреб начал сердиться.
– Так где же он?
Акшаб подняла руку и легонько стукнула по голове плоской стороной кинжала.
– Он разговаривает с сыном, но не в состоянии подобраться к нему напрямую. Я чувствую, как призрак мечется вокруг храма и пытается разрушить магию, сдерживающую его силы.
– Что? – вскричал Эреб.
– Ему это не удастся, – сказала Акшаб и подошла к Эребу, держа кинжал в вытянутой руке. – Я долгие годы странствовала в потустороннем царстве, а его знания ничтожны по сравнению с нашими.
– Акшаб, ради твоей безопасности, пусть это будет правдой.
Жрица рассмеялась и опустила кинжал.
– Воин, твои угрозы здесь ничего не значат. Я могу одним словом заставить твою кровь закипеть или разорвать твое тело изнутри усилием воли. Ты нуждаешься в моей помощи, чтобы проникнуть в потусторонний мир, а как ты собираешься вернуться, если я погибну? Твоя душа навеки будет обречена скитаться в бездне, и ты не настолько разъярен, чтобы не опасаться подобной судьбы.
Внезапная властность ее голоса не понравилась Эребу, но он знал, что жрица права, и решил убить Акшаб после того, как цель будет достигнута. Пока он предпочел сдержать свой гнев.
– Тогда давай начнем, – сказал он.
– Очень хорошо, – кивнула жрица, и по ее знаку Тсефа вышла вперед, чтобы нанести на лицо Эреба кристаллическую сурьму.
– Это для отвода глаз?
– Да, – кивнула Акшаб. – Это средство расстроит его чувства, и он не узнает тебя. Вместо тебя он увидит знакомого и любимого друга.
Эреб усмехнулся тонкой иронии складывающейся ситуации и закрыл глаза, позволяя Тсефе припудрить себе лоб и щеки сильно пахнущим серебристо-белым порошком.
– Для успешного действия заклинания, позволяющего тебе перенестись в бездну, необходимо выполнить еще одно условие, – сказала Акшаб.
– Какое еще условие? – внезапно заподозрив что-то, спросил Эреб.
– Твоя смерть! – воскликнула Акшаб и перерезала ему горло.
Хорус открыл глаза и улыбнулся, увидев над собой голубое небо. Мирные и спокойные облака, подсвеченные розовыми и оранжевыми красками, плыли перед его глазами. Несколько мгновений он наблюдал за ними, затем приподнялся и сел, опершись на руки и ощущая под ладонями капли свежей росы. Он обнаружил, что на нем полный боевой комплект доспехов снежно-белого цвета. Поднял руку к лицу и вдохнул сладкий запах травы и хрустальную свежесть воздуха.
Перед ним развернулся пейзаж непревзойденной красоты – величественные горы в снежных шапках, закутанные в темно-зеленые мантии хвойного леса, заслоняли горизонт, а у их подножия широкая пенящаяся река несла ледяные струи. Сотни лохматых травоядных животных паслись на равнине, а в небе кружили птицы с широкими крыльями. Хорус сидел на отлогом склоне у самого подножия гор, солнце ласково согревало его лицо, и трава казалась удивительно мягкой.
– Пропади все пропадом! – воскликнул он, вставая. – Я знаю, что не умер. Но что происходит?
И снова никто не отозвался, хотя на этот раз он ожидал ответа. Мир вокруг благоухал свежестью, но вместе с осознанием личности к Хорусу пришло и понимание фальши этого места. Вокруг не было ничего настоящего – ни гор, ни реки, ни лесов, ни равнины, хотя в этом ему чудилось нечто смутно знакомое.
Он вспомнил мрачный пейзаж, скрывающийся под этой иллюзией, и обнаружил, что при желании может рассмотреть кошмарные картины под видимой красотой лежащего перед ним мира.
Хорус вспомнил свои размышления – кажется, что с тех пор прошла целая вечность, – об этом месте как о нематериальном мире между раем и адом, но сейчас подобная идея его только рассмешила. Он давно уже утвердился в мысли, что Вселенная состоит из материи и кроме материи ничего больше не существует. Вселенная объемлет все, и потому ничто не может находиться вне Вселенной.
Ему хватило ума понять, почему некоторые древние теологи утверждали, что варп и есть ад. Он понимал их доводы, но знал, что эмпиреи не могут относиться к метафизическим понятиям. Это всего лишь эхо материального мира, где обретаются случайные завихрения энергии и странные формы злобных порождений космоса.
Как ни приятна была уверенность в этой аксиоме, она не давала ответа на мучивший его вопрос: где же он оказался?
Как он попал в это место? Последнее, что он помнил, это разговор с Петронеллой в апотекарионе, когда он рассказывал ей о своей жизни, надеждах и разочарованиях, о своих опасениях за судьбу Галактики. Он говорил совершенно откровенно в полной уверенности, что это его прощальная исповедь.
Изменить прошлое он не в состоянии, но будь он проклят, если не докопается до сути того, что происходит с ним теперь. Может быть, это лихорадочный бред, вызванный ранившим его оружием? Возможно, меч Тембы был отравлен? Хорус без колебаний отверг это предположение. Ни один яд не мог подействовать на него с такой силой.
Он огляделся по сторонам: волчьей стаи, преследовавшей его по темному лесу, нигде не было видно, зато Хорус вспомнил показавшийся знакомым облик, проглянувший из-под волчьего оскала. На короткий миг вожак стаи стал похож на Магнуса, но ведь его брат наверняка вернулся на Просперо и зализывает раны после Никейского Совета.
Что-то случилось на спутнике Давина, но Хорус никак не мог понять, что именно. Плечо все еще болело, и он подвигал рукой, чтобы размять мускулы, но от этого рана только сильнее заныла. Он снова ощутил жажду и направился к реке, несмотря на то, что находился в призрачном царстве.
Выйдя на склон, плавно спускавшийся к воде, Хорус резко остановился в изумлении: в реке, лицом вниз, плавал воин Астартес в боевых доспехах. Волны принесли тело на мелководье, а теперь баюкали его, плавно поднимая и опуская. Хорус поспешил вниз.
Он с шумом и брызгами шагнул в воду, ухватился за наплечники и перевернул тело.
Хорус ахнул, увидев, что воин еще жив и, более того, хорошо ему знаком.
Превосходный человек, как описывал его Локен, превосходный воин, вызывавший восхищение у всех, кто его знал. Еще его называли благороднейшим героем Великого Крестового Похода.
Гастур Сеянус.
Локен в гневе зашагал прочь от храма. То, что сделали его братья, привело его в ярость, но еще больше он сердился на самого себя: он должен был предвидеть, что у Эреба имеются далекоидущие планы и простого убийства Воителя ему недостаточно.
Кровь в венах бурлила от желания вытряхнуть душу из преступника, но Эреба не было поблизости, и никто не мог сказать, где он находится. Торгаддон и Випус шагали за ним по пятам, и даже сквозь пелену бешенства Локен ощущал их недоумение. Они не поняли, что произошло перед закрытыми вратами Дельфоса.
– Проклятье, что здесь происходит? – спросил Випус, когда они вышли на вершину лестницы. – Гарви, что случилось? Неужели Первый капитан и Маленький Хорус теперь наши враги?
Локен покачал головой:
– Нет, Неро, они, как и прежде, наши братья. Просто их использовали. И я думаю, всех нас тоже.
– Эреб? – спросил Торгаддон.
– Эреб? – удивился Випус. – А при чем тут он?
– Гарвель считает, что Эреб замешан в том, что случилось с Воителем, – сказал Торгаддон.
Локен метнул на него сердитый взгляд.
– Ты шутишь?
– Только не сейчас, Неро, – ответил Торгаддон.
– Тарик, – одернул его Локен, – говори тише, иначе тебя услышат все вокруг.
– И что с того, Гарви? – прошипел Торгаддон. – Если за всем этим стоит Эреб, пусть все об этом знают. Надо его разоблачить.
– Мы так и сделаем, – пообещал Локен, наблюдая за появившимися у входа в ущелье огоньками колонны транспортов, над которыми они недавно пролетали.
– И что теперь делать? – спросил Випус.
На этот вопрос у Локена еще не было ответа. Им необходимо собрать как можно больше информации и только потом действовать. Но надо торопиться. Он постарался успокоиться и сосредоточиться.
Ему нужны ответы, но сначала необходимо было определить, какие задавать вопросы. Он знал лишь одного человека, который всегда мог разобраться в путанице его мыслей и направить в нужную сторону.
Локен сбежал вниз по ступеням и повернул к оставленному «Громовому ястребу». Торгаддон, Випус и воины отделения Локасты следовали за ним. У подножия лестницы Локен остановился.
– Вам двоим придется остаться здесь. Наблюдайте за храмом и проследите, чтобы не случилось ничего плохого.
– Что ты имеешь в виду под «плохим»? – спросил Випус.
– Я и сам точно не знаю, – признался Локен. – Просто проследите, чтобы… не случилось ничего плохого. Ты меня понял? И немедленно свяжитесь со мной, если вдруг заметите Эреба.
– А ты куда направляешься? – поинтересовался Торгаддон.
– Я возвращаюсь на «Дух мщения».