Чтение 16–й страницы книги ~Каменное сердце~

Старейшина осмотрел захваченное кочевье, почтительно поприветствовал Середина, но в разговор вступать не стал. Воины расположились все у той же коновязи, зарезали несколько барашков. Когда по кочевью разлился аппетитный аромат вареного мяса, голову одного их них, жамбаш (то есть подвздошную кость), грудинку и два передних окорочка принесли на широком подносе в юрту Олега.
– Ну что? – оценив набор, сделал вывод ведун. – Они считают меня одним из командующих. Посему голова – это мне. В тебе, красавица, как ни обижайся, заподозрили мужчину. Жамбаш – это доля воина уровня замначальника. На случай, если я думаю иначе, тут есть три чисто женских куска: грудинка для старшей жены и окорока для младшей. То есть я могу решить и так, что оба почетных куска мои, а остальные тогда вам. Или разделить их между нами, а все остальное отдать Тарии. Женщин сейчас в кочевье почти нет, так что щедрость вполне понятна. Невольницы небось так обжираются, как никогда честными женами не едали. Что скажешь? Ужинать будем по понятиям, или как?
– А можно мне окорочка? – тут же предложила Роксалана.
– Ну, если Тария никогда и никому ничего не скажет, то чего-нибудь придумаем. Например, голову отдать ей, а все остальное поделить между нами. Ты как, девочка?
От такого варианта глаза кочевницы округлились так, словно ей предложили пару дней побыть нефтяным олигархом:
– Я никому ничего не расскажу, господин!
– Клянись земным прахом, лунным светом и текучей водой!
– Клянусь, господин!
– Тогда меняемся…
Ведун еле успел обсосать ребрышки вареной грудинки, как на улице послышался топот, тревожные крики. Олег тут же схватился за меч и, прямо с ребрышком во рту, выскочил наружу. Увидев примерно полусотню приближающихся всадников, он выплюнул кость, скомандовал:
– Роксалана, кирасу надевай!
Отскочил к погасшему горну и подобрал молоток среднего размера: щит ведуна остался в юрте, рядом с седлом. Но к тому моменту, когда девушка появилась на улице во всем блеске новеньких доспехов, незнакомцы успели спешиться у костра. Кто-то из них обнимался с кочевниками Бий-Султуна, кто-то просто приветственно кивал, все начали рассаживаться на вынесенных кошмах.
– Отбой тревоги, – сделал вывод ведун. – Похоже, у нас появились союзники. Пошли обратно, пока мясо не остыло.
Это оказалось крайне мудрым действием: они едва успели закончить с ужином, как за пологом послышались шаги.
– Не нарушаем ли мы твой покой, досточтимый Олег? – узнал Середин голос Бий-Султуна. – Можем ли мы поговорить с тобой, посланник ворона?
– Проходите, в моем доме всегда рады гостям, – ответил Олег и уже тише распорядился: – Роксалана, пересядь, пожалуйста, вот сюда. Тария, сходи, принеси кумыс и что-нибудь для угощения.
– Зачем, Олежка? Слушаю, господин, – одновременно ответили «жены».
– Потому что я так прошу, – ответил Середин. Разумеется, Роксалане.
Она что-то недовольно буркнула, но пересела.
– Здоровья и многих детей твоему дому, чародей, – перешагнув порог, поклонился Бий-Султун. Следом протиснулся Чабык и еще какой-то незнакомец. – Прости за беспокойство, но мы хотим услышать твое слово в нашем споре, уважаемый посланник. Это Бий-Юсут, мой родич из рода ворона.
– Приветствую тебя, досточтимый Олег, – поклонился безусый и безбородый кочевник с узкими хитрыми глазами. – Да будут твои лета долгими, а старость наполнится голосами твоих внуков.
– Гость в дом – радость в дом, – произнес ритуальную фразу Середин. – Проходите, садитесь. Это моя старшая жена, Роксалана. Та самая, что позавчера сразила в поединке трех нукеров из семьи Хармыка.
– Доброго тебе здоровья, уважаемая, – поклонился девушке Бий-Юсут. После такого представления у него уже не возникало вопросов, почему женщина сидит возле стола, пусть и со своей половины юрты, почему она в доспехе и с мечом.
– Семья мудрого Бий-Юсута решила помочь нам в ратном деле, чародей, – сообщил староста, усаживаясь на ковер и поджимая ноги. – Он привел четыре десятка нукеров. Еще две семьи желают присоединиться к нам в этот трудный час. Мыслю, через пять дней здесь соберется у нас под рукой полторы сотни храбрых бойцов, готовых сложить свою голову для защиты рода!
– Ваши родственные чувства радуют и внушают уважение, – склонил голову Олег.
Ведун не хуже сидящих перед ним кочевников знал, что этот дружеский порыв спровоцировала, в первую очередь, огромная добыча, взятая у соседей кучкой юнцов. Каждому из прочих воинов рода очень хотелось урвать свой кусочек, поучаствовать в дележе. Родственники разбегутся сразу, как станет ясно, что придется не просто грабить, но и проливать кровь. Однако пока опасности были неведомы, а вот прибыль – зрима и весьма велика.
– Ныне мы обсудили нашу ссору с родом куницы, и мысли наши наполнились печалью, – витиевато сообщил Бий-Султун. – Увы, в этой долине нас соберется пятнадцать десятков нукеров, а род куницы способен в несколько дней собрать до пятидесяти десятков. Их будет трое против каждого нашего храбреца. Наша схватка может стать очень страшной и печальной для нашего мудрого прародителя… пославшего тебя… и давшего тебе… силу…
Старейшина умолк, не зная, что еще можно сказать в такой ситуации.
– Дозоры видели воинов рода куницы возле долины? Они успели счесть вражеские сотни, знают, когда те начнут выступление? – задал Олег самые важные вопросы.
Старейшины переглянулись. Кривой кочевник поднялся, вышел на улицу.
– Значит, дозоры еще не отправлены, – сделал естественный вывод Середин. – Плохо. О враге нужно знать все еще до того, как он появится на глаза.
– Мы знаем род куницы, посланник ворона, – недовольно ответил Бий-Юсут. – Их будет около пяти сотен, а собраться они смогут за четыре дня. Еще за день они доберутся сюда.
– Мы сможем одолеть такую силу, чародей? – прямо спросил Бий-Султун.
– Пока не знаю, – пожал плечами ведун. – Мне нужно подумать. Надеюсь, завтра я смогу ответить. Где-нибудь около полудня.
– Мы придем, чародей, – поклонившись, поднялся один староста.
– Доброй тебе ночи, посланник ворона, – кивнул другой. – Не станем тебе мешать.
Возле полога они столкнулись с Тарией. Девочка поклонилась, уступила дорогу. Потом показала Олегу кувшин:
– Я принесла кумыс, господин.
– Вот и здорово, – поднял пиалу ведун. – Раз принесла, наливай.
– Что, Олежка, истина в вине?
– Ты о чем?
– Да вот, интересно, что ты придумаешь на этот раз, колдун? Усыпишь врага сон-травой, посадишь на пути конницы зубы дракона или отроешь в овраге закопанный во время войны ручной пулемет? Пятьсот рыл – это не младенцы в трясине, которые прячутся, стоит только пальцем погрозить. И заварочкой из кувшинок с папоротником не одолеть. Они ее просто пить не станут.
– Что ты сказала? – вскинул палец Олег.
– Что заварку кочевники пить не станут. Только водку.
– Нет, с самого начала.
– Про это… Ну, сон-травой их усыпить можно. Или ее тоже пить нужно? Ну, и про зубы дракона. Из них, знаешь ли, злые греческие фалангисты вырастают.
– Роксалана… – Ведун сгоряча схватил ее за затылок, привлек к себе и крепко поцеловал в губы: – Малышка, ты гений!
– Я знаю… – После рывка девушка потеряла равновесие, да так и осталась лежать на спине рядом с Олегом. – А в чем?
– Тария, беги к старейшине! Скажи, я помогу одолеть армию куньего рода. Но мне понадобятся крынки. Обычные глиняные, только с крышками. Чем больше, тем лучше. Сотен пять, не меньше. Пусть рассылает гонцов и везет их сюда со всех кочевий, что согласятся помочь. Беги!
– Да, господин. – Тария, как и было велено, сорвалась с места и пулей вылетела из юрты.
– Поделишься, господин? – хмыкнула с ковра Роксалана. – Умираю от любопытства.
– А ты случайно не агент противника? Бурая шерстка у тебя нигде не растет?
– Убери руки, охальник! Пока еще не заслужил. Давай, признавайся. Чего это я тебе такое сказала? У тебя взаправду где-то спрятан пулемет?
– Хуже. Или лучше. Он растет у всех на глазах. Ты помнишь приключения аргонавтов? Они приехали в Колхиду, познакомились там с любящей дочкой царя, красавицей Медеей…
– Это та самая двоемужница, что подговорила дочек царя Пелия порезать папу на куски, отравила всю семью бедолаги, давшего ей приют, зарезала собственных детей и довела второго мужа до самоубийства? Помню, в школе проходили. И ты еще утверждаешь, что у Зены руки в крови? Да она среди древних героев вообще невинный ангел!
– Но Медея, по крайней мере, никогда не брала в руки меч. Так обходилась. За что, между прочим, была награждена бессмертием. Но начала она с того, что влюбилась в злосчастного Ясона.
– Опасное помешательство, – согласилась Роксалана. – Она предала отца и научила красавчика, как одолеть выросших на поле воинов. Неужели у тебя есть зубы дракона, Олежка? Дай посмотреть! Ну дай, дай пожалуйста.
– Мимо. Вспомни, что было дальше?
– Дальше? Дальше она с любовником стырила золотое руно. Отравила дракона, забрала сокровище, прихватила с собой Ясона… Мужики всегда были одинаковы. Подвиги совершали женщины, а слава доставалась им.
– Во-первых, не отравила, а усыпила, – вздохнул ведун. – Во-вторых, не дракона, а змея…
– Но сделала все это все равно она, а не греческий бродяжка!
– В-четвертых, усыпила она его веткой можжевельника, а в-пятых, можжевельник, если его правильно заговорить, действует так на всех змей без исключения!
– Ты забыл третью позицию.
– В-третьих, и змей, и можжевельника в здешних местах навалом. Только бери и пользуйся. Поняла, что я придумал?
– Нет.
– Ничего, как только привезут горшки – увидишь. А я с утра отправлюсь, пару гадов поймаю. Чтобы смертные моим заклинаниям поверили.
Найти гадюк оказалось совсем не трудно. На рассвете холоднокровные любят выползти на солнышко – погреться, жизненные процессы ускорить. Тут, на камушках, Олег их и отловил. Без всякой магии, с помощью обычной палки: прижал, потом за хвост – и в крынку из-под кумыса. Сверху обвязал куском полотна и еще задолго до полудня вернулся в кочевье, сорвав по дороге две можжевеловые ветки с двух разных кустов.
Бий-Султун оказался нетерпеливым. Он уже ждал ведуна у юрты в окружении нескольких кочевников, выставив два десятка пустых крынок.
– Доброго тебе дня, посланник ворона, – приложил он руку к груди. – Мы смогли собрать пока только это. Не скажешь ли ты, как пустые кувшины сразят умелых воинов?
– Сражаться будут не они, – покачал головой Олег. – Я нашел для нас других, куда более смертоносных бойцов.
– Когда они здесь появятся, чародей?
– Они уже здесь, уважаемый Бий-Султун. Их осталось только призвать на службу.
Олег поставил крынку на землю, присел рядом, зажал ветки можжевельника между ладонями и принялся тереть, торопливо наговаривая:
– Обойду четыре колодца, поклонюсь на четыре стороны, закрою глаза на ясный день, открою на черную ночь, призову ночную богиню. Иди ко мне, Среча добрая, иди ко мне, Среча могучая. Оставь себе силу сонную от заката до рассвета, отдай мне силу сонную от рассвета и до заката. Отныне, присно и во веки веков.
– И что теперь?
Ведун вместо ответа сдернул тряпицу, опрокинул кувшин. Змеи с шипением выползли наружу, поструились по дорожке. Люди испуганно шарахнулись назад. Олег провел над змеями веточками – движение тварей замедлилось, и секунд через десять они окончательно замерли. Уже без всякой опаски молодой человек поднял их и кинул обратно в кувшин.
– Не понимаю тебя, чародей, – мотнул головой кочевник.
– Заговоренными ветками можно усыпить любую змею. Я нашепчу их для каждого. Пусть твои люди ходят по долине и собирают ядовитых гадов. По паре в кувшин будет вполне достаточно.
– К чему колдовство? – удивился один из воинов. – Их нетрудно ловить и так!
– Кто может ловить так – пожалуйста, – не стал спорить ведун. – Кто боится, пусть возьмет ветки. Поймаете тысячу тварей, и я обещаю вам победу над куницами.
– Но как?
– Я не всесилен, Бий-Султун, – развел руками Середин. – Я не могу поручиться, что где-то неподалеку не прячется лазутчик. Не стоит рисковать и открывать раньше времени наши тайны.
– Это мудро, – хоть и с недовольством, но признал старейшина. – Придется положиться на твое слово. Вы слышали, братья и дети мои? Начинайте собирать змей! Боюсь, до битвы у нас осталось не больше трех дней.
Воины разобрали кувшины, а Середин подошел к кочевнику в упор и тихо спросил:
– Как вы воюете, Бий-Султун? В тех битвах, в которых я побывал, кочевая конница проносится перед вражеским строем и закидывает его стрелами.
– Мы поступаем так же. Подлетаем и мечем стрелы. Но сами от них пытаемся увернуться. Когда мы дрались супротив гагуров, раз мы посекли их так, что сражаться оказалось некому… Это было восемь лет тому. Мы взяли с них славную добычу. Весь обоз, изрядно полону, крепких воинов, коих гагуры выкупали по одному…
– Как далеко бьют ваши луки?
– На сорок шагов. Иные и на полсотни. Но куницы станут выпускать по четыре стрелы на каждую нашу. Они посекут нас куда раньше…
– Не беспокойся, мой добрый Бий-Султун, – улыбнулся чародей. – Все получится. Соберите тысячу змей, и они принесут вам победу.
Пополнение в отряд рода ворона собиралось еще два дня. Старейшина тут же вручал им крынки и заговоренные веточки можжевельника, после чего отправлял их на ловлю змей, упрямо требуя по пять гадюк с каждого кочевника. Все камни, кусты, лужи и канавы вокруг покоренного кочевья были исхожены вдоль и поперек, а потому отряды ловцов возвращались назад, в свои долины, искали ползучих гадов и возвращались, с гордостью предъявляя добычу, словно вступительный взнос в ждущую нападения армию.
О появлении конницы враждебного рода дозорные сообщили вечером пятого дня. На ночь глядя куницы наступать не решились и разбили свой лагерь за холмом. Там их удалось более-менее уверенно пересчитать. Результат оказался неприятным: мстить за сородичей явилось не пять, а шесть сотен кочевников.
Воины из рода ворона по требованию Олега загрузили пять телег всеми кувшинами и двинулись в путь, несмотря на темноту. Конница, естественно, умчалась вперед. Обоз же добрался до самого северного пастбища лишь перед рассветом. Олег сразу развернул его и повел поперек поля, выгружая горшки широкой полосой в густую и высокую, с коричневыми сухими колосками, траву. После этого отвернул к лагерю, поторопил Бий-Султуна:
– Пора, старейшина. Поднимай людей в стремя. Я покажу позицию, на которой надо встать. Будем держаться на ней, пока победа не станет ясной и зримой. Потом дружно пойдем в атаку и ударим в копья. Род ворона не побоится принять врага на копье?
– Наших воинов еще никто не смел упрекнуть в трусости!
– Тогда по седлам! Пришел день вашей славы!
Три ряда всадников растянулись в сорока шагах позади затерявшихся в траве горшков. Копья стояли в специальных петлях, нацелив наконечники в самый зенит, щиты ждали своего часа на крупах коней, колчаны с луками были открыты, их оставалось только выдернуть и открыть огонь.
Кочевникам пришлось ждать почти час, прежде чем из-за склона горы показалась лента скачущих по трое всадников. Чужаки натянули поводья, войско стало быстро превращаться в бесформенную толпу. Старейшины рода куницы, похоже, не ожидали увидеть врага так скоро. А может – и вовсе не верили в такую возможность. Ведь их было больше в четыре раза!
Добрый час они наводили порядок в своих рядах и разбивались на отряды. Маленькие кучки воинов соединялись в большие, потом в очень большие. О сотнях и полусотнях речи не шло – туземцы предпочитали делиться на семьи и кочевья.
– Началось! Ты слышишь, чародей? Началось!
Куницы взвыли, начали разгоняться – один отряд за другим. Вороны выдернули луки, наложили стрелы. Олег прикрылся щитом, Роксалана последовала его примеру, спросила:
– Почему ты мне копья не дал? Все мужики с копьями!
– Если бы ты была толстозадой и жирной американкой, дал бы обязательно. Но ты ведь, милая, стройна и легка, как пушинка. Если ударишь пикой, то не враг, а ты из седла вылетишь. Формулу массы на скорость помнишь?
– Врешь ты все!
Тут нукеры из рода куницы пустили стрелы. Всадники мчались во весь опор всего в двадцати метрах, торопливо дергая тетиву, и, похоже, стремились не столько попасть в цель, сколько сами не оказаться мишенью.
– Хок, хок, хок! – то ли пугали, то ли подбадривали себя стрелки.
Шелест оперения, крики, ржание коней. Незнакомый воин в пяти метрах от Олега выпал из седла, слева совсем недалеко раненая кобыла встала на дыбы. Испуганно вскрикнула Роксалана – одна из стрел впилась ей в седло. Род куницы тоже понес потери – слетели с ног не меньше пяти скакунов, повис в стременах один воин, еще двое остались лежать после падения лошадей. Но их лавина все не кончалась и не кончалась, проносясь мимо подобно поезду.
– Чародей! – возмущенно закричал Бий-Султун. – Чародей, скорее!
Вдруг топот стих, мелькание впереди оборвалось. Армия куниц наконец-то пронеслась мимо и теперь возвращалась к горе, готовя новую атаку.
– Ну же, чародей?! Где твое колдовство?! – требовал ответа уже не только старейшина, но и другие воины.
– Ты знаешь, друг мой, что лошади в двадцать раз чувствительнее к яду, нежели человек? – невозмутимо поинтересовался Середин.
– Я тебя спрашиваю, когда подействуют твои хваленые змеи?! – не дослушал его кочевник.
– Да они уже действуют! – сообразила Роксалана. – Лошади скачут, давят кувшины. Змеи от боли и испуга тут же начинают жалиться. Вот и все!
– Чем быстрее двигаешься, тем раньше действует яд, – добавил Олег. – Кровь быстрее по жилам течет и по телу яд разносит. Самое большее – час, и они начнут падать. А уж по пешим мы копьями и вдарим.
– А нас они не пожалят? – немного сбавил тон Бий-Султун.
– Если лошади пройдут там еще раза два, они вытопчут всех. Да и яда у гадюк не останется.
– Слыхали?! – привстал на стременах старейшина. – Нам нужно выдержать всего два наскока. И мы их добьем!
– Хок! Хок! Хок! – бодро ответили кочевники, поняв, что умирать всем им на этом поле не придется. – Во-орон! Посла-анник!
Куницы начали разгоняться для новой атаки.
– Хок, хок, хок!
Опять мельтешащая масса людей, шелест стрел, крики, проклятья, ржание, предсмертный человеческий вой. Скакун под Олегом вдруг сорвался с места, дважды прыгнул вперед, закрутился, пытаясь выкусить из крупа стрелу. Лучники тут же перенесли прицел на более близкую цель – Середин еле успел упасть набок, прячась за лошадиную тушу. Конь снова заржал и начал падать набок. Ведун соскочил, распластался в траве. Несчастное животное лежало неподвижно – из него торчало не меньше десяти стрел. Олег подкатился к нему, переждал, пока стихнет топот, встал, побежал обратно к строю, поймал повод оставшегося без хозяина чалого коня, взметнулся в седло и подъехал к девушке.
– Я решила, ты захотел побить всех в одиночку, – нервно хохотнула она, вскинула руку: – Смотри!
На полпути к своему роду остановился один из вражеских воинов. Он отчаянно понукал скакуна, но тот, широко расставив передние ноги, покачивался на месте. Вдруг задние его ноги просели – конь начал заваливаться на круп, потом окончательно рухнул набок. Нукер рода куницы недоуменно подергал его за поводья, побежал дальше пешком. Чуть дальше точно так же, без видимых причин, легла в траву еще одна лошадь и не обращала внимания на понукания.
– Все правильно, – кивнул Олег. – Одни кобылки крепкие, другие слабые, одних кусили только раз, других раз десять. Процесс пошел.
В толпе рода куниц опять повалился скакун. Потом еще. Кочевники засуетились.
– Что, не ждали? – хмыкнул Середин. – На прогулку рядом с домом отправились? Ни заводных, ни обоза, ни припасов. Думали, все от вашего вида разбегутся?
– Хок! Хок! – донеслось из нестройной толпы. Подбодрив себя, нукеры, забыв про семейственность, сбились в более плотную колонну и начали новый разгон. Но из этой лавы то и дело отъезжал в сторону и останавливался кто-то из бойцов. Не трусил атаковать – лошади путались в ногах, качались, валились набок или просто опускались в траву.
У потомков ворона стрелы кончились, и они перекинули вперед щиты, пассивно закрываясь от стрел. Хотя яд и начал свою работу, не меньше четырех сотен куниц оставались в седле. И каждый из них то и дело натягивал тетиву лука.
– Хок, хок, хок!
Стук стрел в дерево, жалобное ржание, стоны, крики – война, как всегда, собирала свою кровавую жатву. Шум, чавкающие удары туш друг о друга, испуганные крики – какая-то лошадь споткнулась в плотном строю, шедшие сзади не успели или просто не смогли ее перепрыгнуть, и посреди лавы мгновенно возникла куча-мала из полусотни тел. Остальные куницы отворачивали, объезжали бедолаг – им стало не до стрел.
Олег опустил щит, во весь рост встал на стременах, оглядел свое войско. Оно похудело почти на треть, но сохраняло строй. Нукеры не проявляли страха, зная, что вот-вот придет час победы.
– Слушайте меня, храбрые воронята! – во весь голос закричал он. – Настал час вашей славы. Не посрамим имени родового! За мной! Хок, хок, хок!
Он бухнулся обратно в седло, опустил пику и пнул пятками скакуна, посылая его вперед, в спину медленно уходящей колонны.
Бедолаги, что смогли выбраться из свалки, полегли мгновенно – оглушенные и помятые, они даже оружия обнажить не успели. Словно загребая поле рукой, широкие шеренги рода ворона покатились вперед, нагоняя и втаптывая в землю оставшихся безлошадными врагов. Многие из них, вылетая из седла, даже копья не прихватили! Куда уж им конного остановить…
Вражеская колонна начала разворачиваться, нукеры рода куницы снова схватились за луки, но Олег не собирался терять и без того немногих бойцов:
– За мной, за мной! – Он отвернул сотню влево, повел ее через поле туда, где начиналась вражеская атака, и опущенные пики накололи еще два десятка пеших кочевников, не успевших убежать к подошве горы.
Отряд куницы, ежесекундно теряя всадников, погнался следом – ведун направился к груде конских тел, оставшихся на месте столкновения, обогнул, теперь уже сам нагоняя врага. Это могло показаться бессмысленным вращением – но воины Бий-Султуна в своем движении постоянно настигали одиночных пеших бедолаг и не оставляли им шансов спастись. Один оборот – и силы врага поредели еще на полсотни бойцов. Куницы, естественно, ничего не понимали, но предпочли отступить к горе, от которой и начали свое наступление.
Олег опять бросил нукеров добивать безлошадных врагов. Куницы развернулись, пошли в контратаку, прикрывая своих товарищей. Ведун тут же отступил. Недалеко, всего на полсотни метров. Воронята с поднятыми копьями кружились на месте, залихватски свистели, поднимали коней на дыбы, показывая, что в любой момент готовы нанести удар. Вражеская конница сбилась плотной стеной и ждала, пока пешие воины уйдут подальше. Но в стене то и дело образовывались новые бреши.
– Еще полчаса, и силы сравняются, – прикинул Олег. – Но половина куниц уйдет за гору. Ищи их там потом.
Он медленно двинулся вправо – куницы повторили маневр. Попытался отступить – двинулись следом. Стало ясно, что добраться до беззащитной пехоты можно только одним способом: прямо ударив в эту подвижную преграду. Середин подъехал к Бий-Султуну, опустил пику в направлении врага:
– Главную работу вместо нас не сможет сделать никто. Из шестисот лошадей около сотни наверняка миновали змей и не получили укусов. Род куницы уже не станет слабее. Если мы хотим разгромить их, догнать и перебить всех безлошадных, эту конницу нужно брать на копья. Атаковать и опрокинуть. Мы потеряем человек тридцать, но перебьем сотни две. Это твой род и твои люди. Решай.
– Ударим, ударим! – сгрудились ближе мальчишки, услышавшие слова ведуна. Воины зрелого возраста такого оптимизма не проявили.
Старейшина, мучительно размышляя, заскрежетал зубами, потом резко выдохнул:
– Нет! Три десятка взрослых мужчин – это слишком много для нашего рода. Мы не можем позволить себе таких потерь. Даже ради полного истребления племени куниц. Юрты наших кочевий опустеют, наши стада станет некому пасти. Нет, чародей. Пусть мы победим, но они раньше нас успеют восстановить силы после войны.
– Что значит «пусть»? Мы уже победили, уважаемый Бий-Султун. Возьми зеленую ветку, поезжай к ним. Скажи, твой колдун умеет убивать лошадей взглядом. Они поверят. После сегодняшней сечи – поверят. Скажи, род ворона желает получить право на это кочевье и на свободный проход через их земли в любое время. Если они согласятся, мы отпустим их живыми.
– А если нет?
– Если нет, наш обман раскроется и все останется как есть.
– Мы их снесем! Мы их стопчем! – протестующе взревели юнцы. – Ворон! Во-рон! Хок, хок, хок! Если откажутся, побьем всех!
– Пусть откажутся, Бий-Султун, – кивнул Олег. – И тогда наш спор решат наши копья.
– Хок! Хок! – еще яростнее взревели мальчишки. – Бей куниц! Куниц на шкуры!
Староста перевернул пику тупым концом вверх, вскинул ее над головой, тронул скакуна и широким шагом отправился к недобитым врагам. Олег же поднялся на стременах, нашел взглядом Роксалану, пустил коня рысью: