– Я просто хотел доказать, - невозмутимо продолжил маг, абсолютно не обращая внимания на вспышку праведного гнева, - что яблоко может нести не только добро, но и зло, в зависимости от того, в чьих оно руках, и как его используют. Магия, - повысил голос некромант, - это то же яблоко, она не может быть ни белой, ни черной; ни доброй, ни злой; она нейтральна, она лишь инструмент в чьих-то руках.
– В следующий раз я бы попросил тебя приводить менее наглядные доказательства, - процедил сквозь зубы немного пришедший в себя Дарк.
Мартин лишь рассмеялся в ответ.
– Я знал, что ты увернешься. Неужто ты думаешь, что я как хозяин дома осмелился бы нанести вред гостю?
Дарк сел в кресло и, с опасением ожидая новых фокусов, стал внимательно слушать рассуждения Гентара. С самого начала убедительной речи мага было понятно, почему его не любили собратья по ремеслу и, как совершенно не признающего общепринятых догм еретика, изгнали из Гильдии. Его взгляды на жизнь, магию и нормы поведения сведущего в силах природы человека шли полностью вразрез с традиционными, неизменными веками канонами магического братства. Впрочем, этот позорный факт изгнания, казалось, абсолютно не отразился на линии поведения и уж тем более на точке зрения Мартина.
Речь началась с тезиса, напрочь перечеркивающего все, что знал ранее Дарк. "Магии нет, - торжественно заявил некромант, - тот, кто думает иначе или бездарь, научившийся парочке простых приемов и считающий себя всесильным профессионалом, или шарлатан, что еще хуже, поскольку в отличие от наивного дурака прекрасно осознает истину, но врет другим для достижения корыстных целей".
В магических заклинаниях и обрядах нет ничего сверхъестественного, только лишь знания и опыт, известные узкому кругу лиц. Число хранителей знания бывает порой так ограничено, что все остальные считают его проявление божественной силой.
Выслушивая парадоксальные, с точки зрения обычного обывателя, утверждения, основанные на сложных логических доводах и заключениях, Дарк вначале был удивлен и шокирован, а затем потерял надежду понять смысл сказанного и начал воспринимать слова ученого собеседника на уровне подсознания и, как следствие, с огромной долей скептицизма и недоверия.
Изменения в настроении слушателя не остались незамеченными, и мэтр Гентар решил сменить манеру повествования.
– Ну что ж, вижу, что ты не совсем согласен с моей точкой зрения, прервал очередное доказательство маг прямо на середине логической цепочки.
– Скорее, она слишком расходится с тем, что приходится слышать на каждом шагу. А твои аргументы... - на минутку задумался Дарк, стараясь не злить собеседника и подобрать правильные, не обидные слова, - ...они слишком сложны. Лично я не знаю и половины из сказанных тобой слов, не говоря уже о том, что они вместе означают.
Как ни странно, но маг рассмеялся, видимо, ему давно не приходилось общаться с простыми людьми, не стесняющимися признаться в незнании понятий и специфических терминов.
– Спасибо, что честно признался, не побоялся расписаться в невежестве, а то обычно по-другому бывает... Забредет какой-нибудь из Гильдии, кто год назад пуще всех против меня на сходках глотку драл, и бьется в истерике, что дескать эксперимент не получается и пальма из вишневой косточки не вырастает. Я ему объясняю-объясняю, а он все кивает и кивает, и вдруг становится до омерзения ясно, что ничегошеньки он не понимает.
– Я же сразу сказал, я такой же "солдафон", как Фламер, мне бы попроще да понагляднее, только без кидания яблоками и другими тяжелыми предметами.
– Уговорил, - одобрительно кивнул маг, - кидаться не будем, будем играть в очень увлекательную игру. Некоторых моих гостей она даже больше забавляет, чем гнаться за голой женщиной по лесу или "ругать служанок".
– Надеюсь, что все будет пристойно, без глупостей... - возразил Дарк, которому вспомнились волосатые конечности хозяина дома и та легкость, с которой он выставлял их напоказ малознакомым людям.
– Абсолютно, ты называешь мне какое-нибудь проявление магии: заклинание, обряд, зелье, магическую способность организма - все, что угодно, а я объясняю, что же это на самом деле. Если назовешь хоть что-то, неподдающееся объяснению, то выполню любое твое желание.
– А если нет? - осторожно спросил Дарк, боясь чрезмерно высокой ответной ставки со своей стороны.
– Ничего, можешь потом прилюдно называть меня "бездарем" и "выжившим из ума старым шарлатаном".
– Зелье ускорения, - не оговаривая дальнейших условий, начал игру Дарк.
– Обычный настой из трав, увеличивающий приток крови в мозг и заставляющий жизненные процессы течь по телу с более высокой скоростью. Наверное, слышал о "проклятии берсеркера" среди воинов северных островных племен, впадающих в безумие на поле, крушащих и своих и чужих, и абсолютно не чувствительных к боли? Когда безумие заканчивается, то они умирают, даже если не получили существенных повреждений. Как это объясняет Единая Церковь?
– Перед боем воины заключают сделку с темными силами, пьют ядовитую кровь демонов. Она дает им силы, но как только заполняет все тело, отбирает душу.
– Великолепно, хотя на самом деле все куда проще. Северные лекари: друиды и знахари накачивают войско перед сражением отварами. Те из воинов, в основном молодые, кто хотят быть "лучшими из лучших" зачастую перебирают с безвредным и даже полезным в ограниченном количестве настоем, и их организм не выдерживает нагрузки, - маг вдруг подозрительно хитро сощурился и взял из вазы очередное яблоко, заставив тем самым Дарка непроизвольно поежиться. Возьмем яблоко. Если ты съешь одно или два, то получишь наслаждение от вкуса, а если осилишь корзину, то...
– Получу незабываемое впечатление другого плана, если конечно, выживу, а не помру позорной смертью в не совсем для этого предназначенном месте, бойко продолжил мысль Дарк, чувствуя себя немного лучше от того, что яблоками кидаться в этот раз не будут.
– Или другой пример. Скорее всего, после схватки с Нориком Анри признался, что выпил зелья и боялся, что его действие не вовремя закончится? - последовал утвердительный кивок Дарка, и маг продолжил. - Так вот, у него было несколько флаконов, ты не задавался вопросом, почему он не выпил второй? Боялся, что сосуды в голове не выдержат сильного напора крови и полопаются, вызвав излияние в мозг и, соответственно, смерть.
– Убедили, мэтр, а как же быть с искусственным созданием существ и кровожадных монстров? - решил задать новый вопрос Дарк, поняв, что на любую тему маг мог рассуждать часами.
– Есть такие вещества природного, а совсем не божественного, сверхъестественного происхождения, названия которых сложны, и в беседе их проще назвать галлюциногенами. Они воздействуют на мозг так же, как пиво на почки, и заставляют видеть то, чего нет на самом деле...
– Но во время сражений я собственными глазами видел, как вражеские маги напускали на наши отряды монстров, разрывающих людей одним ударом когтистой лапы, - выкрикнул Дарк, вскакивая с кресла.
– В обычной жизни цель создания монстра - отпугивать воров, сборщиков податей и прочий сброд, такое чудище никого никогда не укусит, только напугает. Во время сражения же иллюзия опасна тем, что на поле скапливается слишком много народу с оружием, наносимый реальный вред - дело рук людских, но от страха никто ничего не помнит. Сейчас проведем эксперимент! - заявил маг и легким движением руки заставил появиться в углу комнаты уже виденный Дарком скелет привратника.
* * *
Жесты неугомонных рук следовали один за другим, и в библиотеке появлялись все новые и новые создания. Мартин говорил "стражник" и перед Дарком появился здоровенный мужик в латах и с топором; "красавица" прекрасная танцовщица в прозрачном одеянии; "Анри" - наиглупейше улыбающийся Фламер с кружкой, полной пива, в одной руке и с вульгарной девицей в другой.
Некромант хлопнул в ладоши, заставив видения исчезнуть в воздухе.
– Видения были вызваны эфиром из вшитого в рукав мантии флакона, некромант демонстративно отогнул лацкан и показал маленькую пробирку из очень гибкого и упругого вещества. - С каждым взмахом руки я разбрызгивал в твоем направлении эфир, заставляющий освободить твои ассоциации и образы на произносимые мною слова. Ты можешь поклясться, что люди были реальны, но я их, например, не видел, как в принципе любой другой человек, находящийся при этом в комнате.
– Ты не прав! - резко возразил Дарк. - Фокусы фокусами, но во время войны с горными племенами Набуса дикари применяли драконов. Те, кого разорвали эти милые зверушки, существующие только в больном воображении, вряд ли бы с тобой согласились!
– Невежество погубит мир, - печально произнес некромант. - Молодой человек, даже нахалы-маги не осмеливаются назвать дракона магическим созданием, это вымирающий вид животных, которые еще каких-то триста-четыреста лет назад встречались так же часто, как свиньи да кошки.
– Хорошо, - продолжал расхаживать по библиотеке Дарк, азартно подбирая примеры из своей жизненной практики, - а магические руны: защитные, увеличивающие урон, способные поразить нежить и т.д.?
– Дарк, ты видел хоть один предмет с руной, сделанный за последние двести лет? - презрительно хмыкнул Мартин. - И не встретишь, так как руна только пустой символ, обозначение... Это точно такой же способ письменной передачи речи, как слово, и ничего больше! Человечество не стоит на месте, оно совершенствуется, а мастера-оружейники, исследуя законы неживой природы, открывают все новые и новые сплавы. Открыв что-то новое, любой кузнец ставит на нем свое клеймо.
– Ты хочешь сказать, - мелькнула догадка в голове Дарка, - что руна не что иное, как клеймо, обозначающее имя владельца?!
– Не совсем. Это сейчас мастера боятся подделок и метят свое оружие, а раньше клеймо использовали не как знак изготовителя, а для указания характеристик оружия, например; "защитная руна" - сплав, обеспечивающий большую прочность, "руна урона" - более острая и долговременная заточка, "руна против вампиров" - обозначает лишь повышенное содержание в клинке серебра. Люди суеверны и думают, что защищает знак, впечатанная в него божественная сила.
Собеседнику удалось убедить Дарка, заставить переосмыслить истины, которые он ранее, как большинство других людей, считал бесспорными и естественными, как воздух, вода, жизнь... "Чудес не бывает, - витала в голове, набирая силу и вес, абсурдная мысль, - но если действительно все так просто, то зачем же люди усложняют жизнь, почему верят в волшебство?"
– Потому, что многого не могут объяснить... - послышался голос мага, как будто прочитавшего мысли собеседника. - Человечество развивается и через сотни, а может, и тысячи лет, люди найдут ответы на все вопросы. Сейчас же любопытному по природе своей человеческому сознанию необходимо смириться с теми явлениями, которые оно не в силах понять. Куда проще списать их на вездесущую божественную, волшебную силу.
В комнате было тихо, разговор, казалось, был закончен, и собеседникам уже нечего было сказать друг Другу. Молчание было прервано некромантом:
– Не думай, что сидящий перед тобой старик знает ответы на все вопросы. К примеру, я понимаю, что такое магический портал и как им пользоваться, но сделать никогда не сумею.
– Недостаток знаний, - подхватил мысль Дарк, - но если они есть, то значит, знанием реально кто-то обладает, тот, кто их сделал.
– Нет, уже нет, - печально рассматривая плитку пола, произнес маг. Когда-то, еще до гномов и эльфов, на земле была другая цивилизация. Народ вымер, а детище их рук осталось. Я видел таинственные записи о механизме устройства, но разобрать их не могу, слишком много непонятного, я слишком мало знаю. А тем временем с каждым годом действующих порталов становится все меньше и меньше, они выходят из строя, но никто не знает, как их чинить. Думаю, лет через сто не останется ни одного.
– Ладно, Мартин, будем считать, ты меня убедил, магии не существует, решил изменить тему Дарк и направить разговор в практическое русло. - Так что же такое "таинство жизни и смерти", как воскрешать мертвых?
– Об этом можно говорить вечность, многие спорят, пристойно ли воскрешать мертвецов или лучше оставить их бренные кости спокойно гнить в могиле. Наш разговор и так уже неприлично долго затянулся, скажу лишь одно: доктора ненавидят магов не из-за этических разногласий, а за то, что те больше знают о человеческом теле, глубже проникли в таинство. Корни противоречий и ненависти между обычными магами и некромантами произрастают из той же зловонной почвы амбиций и зависти. Меня выгнали из "Долины" только по одной причине: я - некромант. Случилось это после того, как Гильдия, руководствуясь якобы морально-этическими соображениями, ввела запрет на воскрешение мертвецов, на самом деле никто из них просто не умел этого делать. Маги могут спасти человека на грани жизни и смерти, когда от безнадежного пациента уже отказались доктора, но его дух еще не покинул тело.
– А ты? - спросил Дарк, подталкиваемый любопытством и сомнением в правдивости слов.
Маг долго молчал, задумчиво закрыв глаза, Дарк уже хотел повторить вопрос, видимо, не расслышанный собеседником, как маг вновь заговорил.
– В зависимости от ситуации в течение пяти-десяти минут после факта смерти. Речь идет не о создании иллюзии жизни в сознании родственников и не о зомбировании, а о полноценном возвращении к жизни с восстановлением всех функций организма. При зомбировании, то есть элементарном поднятии куска разлагающейся материи для выполнения простейших команд хозяина, прошедшее время от момента смерти значения не имеет. При этом я не общаюсь с загробным миром, в существовании которого, кстати, будучи сам некромантом, я весьма сомневаюсь.
– И это не волшебство? - спросил изумленный Дарк, прекрасно подозревая, что ему ответит маг.
– Это знание! Знание, которым обладают единицы. Знание, которое я могу объяснить любому, даже тебе, но не хочу тратить наше драгоценное время на подобную ерунду, тем более что тебя "таинство жизни и смерти" уже давно не касается, - жестко оборвал дальнейшие вопросы некромант, одарив собеседника саркастической усмешкой. - Мне кажется, что нам пора перейти ко второму вопросу встречи. Если ты не против, то я приглашу Анри.
Если в кабинете у Диверто был "волшебный колокольчик" для вызова слуг, то чем пользовался Мартин в подобных случаях, Дарк так и не понял. Некромант не совершил никакого действия, но через минуту двери библиотеки распахнулись, и каблуки тяжелых армейских сапог застучали по каменным плитам пола. Фламер был немногословен, быстро подойдя к столу, уселся в единственно свободное кресло и вопросительно уставился на брата.
– Уже сказал? - прозвучал его лаконичный и резкий, как удар кинжала, вопрос.
– Пока нет, но собираюсь, - ответил Мартин, не сводя глаз с Дарка.
– Как всегда, ничего не можешь сделать без меня, - занервничал Анри, покусывая верхнюю губу и пряча глаза от взгляда Дарка.
Еще с самого утра Аламез заметил странности в поведении друга: не свойственная ему ранее молчаливость, раздражительность, а теперь еще и боязнь смотреть ему в глаза Вывод напрашивался сам собой: что-то произошло страшное, притом с ним, но братья боятся ему в этом признаться.
– Скажи, ты слышал когда-нибудь старую легенду об одиннадцатом легионе, - осторожно спросил некромант, - или о древнем клане воинов-морронов?
– Отстаньте вы от меня! - наконец-то не выдержав гнетущей атмосферы намеков и недомолвок, взорвался фонтаном эмоций Дарк. - Двое почтенных старцев, а ведете себя как дети: затащили меня сюда, целый час байки про магию травите, которой к тому же и не существует вовсе, ходите вокруг да около, как гусаки. Хватит дурью маяться, сказать что-то хотите - валяйте, нечего время понапрасну тянуть!
Анри с Мартином переглянулись и их лица широко расплылись в улыбках облегчения.
– Ну что ж, ты, пожалуй, прав, начистоту так начистоту, - решительно заявил отошедший от спячки замешательства и приступа неуместной робости Мартин и начал рассказ, ради которого и был приглашен Дарк. - За те два часа, что мы провели вместе, ты кое-что узнал об устройстве этого мира, но то была лишь нудная прелюдия к настоящему разговору трех взрослых мужчин. Мужчин, не боящихся смотреть в глаза других, в лицо реальности и - самое главное - понимать, кто они есть на самом деле, и смириться с уготовленной им ролью в этом парадоксальном, а порой и безумном мире. Предупреждаю прессинг действительности жесток, не каждому удается его выдержать! Если ты боишься узнать правду о себе, то только скажи, скажи сейчас, мы поймем и сделаем вид, что разговора не было, ты сможешь вернуться к своей обычной жизни.
Слова и голос некроманта были пугающими и жестокими, как острый скальпель хирурга, разрезающий живую плоть. Несмотря на страх и боль осознания своей сути, Дарк готов был услышать правду, какой бы суровой она ни была. Он чувствовал, нет, точно знал: именно ради этих суровых слов он прошел долгий и полный лишений путь от самой долины "Великие низовья".
– Нет уж, - ответил Дарк, собрав в себе остаток сил. _ Я слишком через многое прошел, чтобы идти обратно! Я готов... готов узнать правду о себе!
– Добра и зла нет, - уверенно начал препарировать сущность мироздания Мартин, - как нет и магии, божественных и бесовских сил. Это всего лишь упрощенные до безобразия людьми понятия, объясняющие неизвестную сущность природных процессов. Реально существуют только знания: известные всем, ведомые немногим и те, которые, возможно, когда-нибудь будут поняты человеком. Знания - инструмент, и как всякое орудие, могут быть использованы в различных целях, на благо или во вред другим. Мир зиждется на трех китах: знания, природа, цивилизации... С первым мы вроде бы разобрались, переходим к остальным. Природа - это окружающий нас мир. Он нейтрален к человеку, живет по своим законам. Все, что происходит вокруг: смена времен года и дня, дожди, наводнения, ураганы - лишь внешние проявления сложных процессов по поддержанию природы в целом. Жизнь не однородна, как известно, форм жизни существует несметное количество, но их можно подразделить на две категории: разумные и неразумные, играющие лишь вспомогательную роль по обеспечению циркуляции энергии на микроуровне. Представители разумных форм не могут жить отдельно и в статике, их удел - постоянное движение, развитие. Любая цивилизация: гномы, люди, эльфы, орки и т. д. - образует коллектив, общность, только благодаря которой возможен прогресс, то есть поступательное движение вперед. Коллектив, остановивший свое развитие, обречен на вымирание. Как я уже говорил, еще до эльфов жили другие, более развитые народы - они вымерли, остановившись в развитии. Скорость прогресса у каждого народа различна: кто несется как дикий скакун, а кто тащится как черепаха, но все они не стоят на месте. Для успешного роста всегда необходимы природные ресурсы, которые ограничены. Цивилизации сталкиваются - и начинаются войны.
– Но вроде бы гномы и эльфы с людьми уживаются, и войн с ними нет, встрял в рассуждения Дарк, - люди больше друг с другом дерутся.
– Кровопролитные войны с гномами и эльфами были раньше, лет так пятьсот-шестьсот назад. Люди победили, а проигравшим пришлось ассимилироваться. Гномам удалось лучше приспособиться, они ушли в горы, не потеряв целостность общности, а став одной из важных деталей механизма человеческой культуры. С эльфами ситуация куда хуже, даже ассимилировавшись и живя в человеческой общности, они движимы гордынею и амбициями и до сих пор тайно пытаются бороться за восстановление своего могущества. Что же касается войн между королевствами - это тоже борьба за выживание, но только на более низком уровне. Волки дерутся в стае только до тех пор, пока поблизости не появится реальный враг или добыча.
– Ты говоришь интересно, и, скорее всего, так оно и есть, но причем же тут я? - удивился Дарк.
– Не торопись, мы уже близко, - рассерженно сказал некромант, которому явно не понравилось, что его сбили с мысли, - цивилизации сталкиваются, и эти конфликты дают еще больший стимул для развития каждой. Совокупность всех столкновений и процессов общего развития можно условно назвать "колесом истории". "Колесо" может вращаться с различной скоростью, если чересчур быстро, то общности сталкиваются и, как две мчавшиеся навстречу друг другу телеги, разбиваются вдребезги.
– А если скорость меньше?
– То погибает только одна или столкновение проходит гладко, как это было с гномами или эльфами, - ответил на наивный вопрос новичка Мартин и продолжил дальше развивать мысль. - У каждого народа есть свой собственный механизм регулировки скорости, устройство которого...
– ...пока неизвестно, - опять встрял Дарк.
– Отнюдь, известно, но только частично, как с порталами. Мы видим и можем описать лишь внешнюю сторону Процесса, но не знаем, что движет им изнутри. К тому же, Мы люди, и можем говорить только о механизме человечества, как он выглядит у других, мы не знаем...
– Ну, что ж, я не притязателен, - с грустной усмешкой произнес Дарк, довольствуюсь малым. Если честно, то ни до эльфов, ни до гномов, ни до человечества в целом мне дела нет, разобраться бы, что со мной происходит
– Нам известно, - невозмутимо продолжил Мартин, - что незадолго до самого ответственного момента срабатывает коллективный разум человеческой цивилизации, то есть нематериальная субстанция, объединяющая мысли всех ее представителей. Он не может воздействовать на одну из своих составляющих, то есть на одного из живущих, и создает моррона, что в переводе с одного из древних языков обозначает "легионер падших". У коллективного разума достаточно сил, чтобы уберечь от разложения материальную оболочку и мысли одного умершего из десятка тысяч падших, а так же наделить его энергией мысли умерших людей. Моррон - не просто воскресший человек, он носитель энергии многих умерших, и к тому же обладает чутьем и способностью затормозить разогнавшееся "Колесо истории".
– Вы хотите сказать... - голос Дарка испуганно дрожал, голова закружилась, и он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
– К сожалению, да. Ты умер еще месяц назад, так и не сумев пережить рокового удара секиры. Шрам от рубца останется, как метка об этом событии, на всю твою долгую и полную приключений жизнь.
Далеко не каждый человек может перенести потерю руки или ноги, смириться с выбитым глазом или с утраченной функцией мужского организма. Но вот так в беседе узнать, что ты труп - дело нелегкое, можно в одночасье сойти с ума.
Видя, как эмоции и хаотичные мысли раздирают Дарка изнутри, Фламер решил вмешаться и поддержать друга в трудную минуту внутренней борьбы.
– Да не переживай ты так, - прозвучал его вновь задорный и бесшабашный голос. - Ты не первый и, скорее всего, не последний... Мы с Мартином прошли через это и, как видишь, нормально живем. Я вон лет двести как девок лапаю да мечом махаю, и ничего, вкус к жизни не потерял
– Мое же настоящее имя, - продолжил некромант, - Март Иносци аль Гентариус, я был когда-то известным дипломатом и философом. В любой более-менее уважающей себя библиотеке можно найти как мои труды, так и тома с описанием моих скромных деяний эпохи создания Империи.
– Что я теперь... - подавленно спросил Дарк, - что я теперь собой представляю?
– Да в принципе ничего особенного, такой же человек, как и был, когти с клыками не отрастут, можешь и не надеяться, - усмехнулся Мартин, - летать, становиться невидимым, читать мысли и испепелять врага злобным взглядом тоже не сможешь.
– Единственно, что хорошо, - продолжил Фламер - убить тебя нельзя, то есть можно, конечно, но ты того, как оно... регенерируешься. Тебе брюхо вспороли иль на мелкие клочки порубили, несколько дней трупом повалялся, а потом очухался и - как новенький.
– Не мели чепухи, Фламер, - вмешался рассерженный Гентар, - и не вводи его в заблуждение. Регенерация работает только в тот период времени, пока не ликвидирована угроза, то есть когда впереди конфликт, и миссия еще не выполнена. Если тебя убьют после, а до следующего ускорения "колеса" более ста лет, то, возможно, ты и не воскреснешь.
– Как это "возможно", вы что, не знаете?
Анри с Мартином вновь обменялись задумчивыми взглядами, затем заговорил Фламер:
– Понимаешь, Дарк, вопрос неоднозначный: может, воскреснешь, а может, и нет. - Старик сделал долгую паузу, борясь с нахлынувшими переживаниями. - Со мной лично такого не происходило, с Гентаром тоже, а вот с другими братьями...
– Насколько я помню, - пришел на помощь Анри некромант, - из семерых, убитых в этот период, воскресло лишь двое. Что стало с остальными неизвестно, может быть, когда-нибудь позже... - тихо произнес маг, по лицу которого совершенно неожиданно прокатилась слеза.
– Постойте, - нахмурил брови Дарк, пытаясь собраться с мыслями, - вы что же все - братья?! Ничего себе семейка!
– Да, все морроны братья, - однозначно констатировал Фламер, - и поддерживают друг друга в трудную минуту!
– Не усложняй, а то он не поймет, - перебил успокоившийся некромант Анри, а затем вновь обратился к Дарку. - Не совсем так. Если тебя интересует, одни ли у нас с Анри родители, то нет. Мы были рождены разными людьми, в разные эпохи и в разных странах, но стали братьями, воскреснув и став похожими друг на друга инструментами коллективного разума. Наши отношения - больше чем обычные кровные узы, единство взглядов, общее дело и прочие объединяющие людей критерии. Тебе сейчас трудно это понять, но вскоре ты прочувствуешь, что такое "быть морроном".
– А почему вас, нас... - поправился Дарк, еще не успевший привыкнуть к своему новому положению, - называют "легионерами падших" или "одиннадцатым легионом"?
– Погибшие в сражении воины умирают, но энергия их мыслей питает твое тело, поддерживает его жизнь. Каков в точности механизм процесса, я не знаю. Морронами называем себя мы, обычные же люди видят только внешние проявления наших деяний, поэтому часто дают опрометчивые, не соответствующие действительности названия: "рыцари смерти", "темные легионеры", "воскрешенные сатаной". Название "одиннадцатый легион" возникло благодаря лично мне, - усмехнулся Гентар. - Недавно, лет триста назад, произошла последняя крупная битва между людьми и эльфами, в результате которой древний народ перестал существовать как единое целое, как общность, утратил коллективное сознание. Во время сражения под Дуенабью эльфы одерживали верх, и тогда я, который уже к тому времени был некромантом, оживил погибших и кинул их на врага. В армии генерала Мартууса было всего десять легионов, очевидцы же событий назвали мертвецов "одиннадцатым легионом", который в действительности и одержал победу.
– Странно, а в книгах по военной истории об этом ни слова?
– Книги пишут победители, в этом случае им почему-то не хотелось вдаваться в подробности, - хитро прищурился маг, - тем более что большинство людей чтит мертвецов только до момента похорон...
Возникшая тишина давила на сознание. Дарк судорожно пытался собраться с мыслями, он знал, что должен что-то спросить, но никак не мог понять, что же именно.
– И как же мне теперь со всем этим жить? - смог наконец он подобрать хоть какие-то слова.
– Да просто, как раньше жил... - буркнул Фламер.
– Не беспокойся, коллективное сознание само подтолкнет тебя на правильное действие, само введет тебя в гущу событий. Посмотри, как твоя жизнь протекала до этого дня! Мы, морроны, знали, что угроза человечеству в столкновении с ордами орков, в падении "Великой Стены". Коллективный разум, или можешь называть его "судьбой", "роком", привел тебя в Кодвус и смоделировал цепь событий так, что ты уже сейчас в самом центре интриги. Единственное, что от тебя требуется - не противиться своему собственному "я" и не слушать ничьих советов.
– А если я, нет, мы, проиграем? - задал Дарк неожиданно пришедший в голову вопрос.
– Тогда случится ужасное, - ответил Анри, - человечество может погибнуть, а если и выживет, то ты воскреснешь лет через сто и должен будешь ликвидировать последствия твоего промаха.
Братья по второму рождению переглянулись, и Мартин утвердительно кивнул головой Фламеру, давая свое согласие рассказать известный всем морронам печальный факт.
– Среди морронов, - с вздохом печали произнес Фламер, - ходит легенда о Неприкаянном Конте. Еще на заре человеческой цивилизации он упустил возможность повлиять на события. Восстав вновь, Конт обнаружил, что цепочка последствий так сильно разрослась, что для исправления ошибки надо перебить половину людей. Коллективное сознание натолкнулось на хронологическое противоречу столкновение произошло у него в голове и полностью уничтожило, подавило его собственное "я". Говорят, он до сих пор бродит где-то в горах, раздираемый на части множеством спорящих внутри него голосов. Согласись, что это куда хуже, чем обычная смерть, так что слушай только самого себя и постарайся не упустить свой шанс!
Глава 13 Старые долги
Прошло два дня после встречи с некромантом, целых сорок восемь долгих часов бесплодных ожиданий под домашним арестом в конторе Дантона.
Дарк сидел у открытого окна и меланхолично наблюдал за дождем, идущим уже несколько часов и успевшим изрядно надоесть обитателям города.
Холодные капли бились о крыши домов и о булыжную мостовую, а затем, образуя ручейки и потоки, стремительно текли по улицам, оставляя на брусчатке следы пенной грязи.
Созерцание жизни природной стихии, в котором он коротал время вынужденного бездействия, явно шло на пользу. Оно не только успокоило и осушило эмоции, бушевавшие ранее в нем, но и дало возможность собраться с мыслями и разработать более-менее приемлемый план действий на ближайшие дни.
Прекрасно отдавая себе отчет, что в то время, пока он сидел здесь, в теплой, уютной комнате, и потягивал куэрто из высокого стакана, где-то там, вдалеке, происходили важные события, и свершались необратимые процессы истории, Дарк был спокоен и не собирался никуда спешить. В его обостренную во время судьбоносного разговора память глубоко запали мудрые слова Гентара, что коллективный разум сам смоделирует ситуацию и бросит в нее Дарка как ударную, решающую силу. Пока интересы общества молчали, бывший капитан имперской гвардии, а ныне член клана морронов Дарк Аламез решил заняться куда более мелкими, собственными делами.
* * *
Фламер покинул его сразу же, как только они миновали городские ворота. Сославшись на необходимость решить несколько важных вопросов, друг растворился в толпе неторопливых и непривычно довольных жизнью горожан. В принципе Дарк и не ожидал, что тот останется и будет на пару с ним участвовать в заварушке. Позиция морронов была проста: он, то есть Дарк, должен был действовать один, полагаясь лишь на свои собственные силы и ведомый внутренним "я". Любое вмешательство или даже опрометчиво данный совет по пустяковому вопросу мог нарушить единую цепь событий, заглушить "голос разума" в сознании Дарка и, следовательно, привести к необратимым последствиям.
"Мы с Анри продолжим анализировать ситуацию, но вмешаемся только тогда, когда будем точно уверены в правильности наших поступков, - объяснил ему напоследок Мартин, - до тех же пор тебе придется действовать одному, полагаясь лишь на собственные силы и внутреннее чутье".
Несмотря на то что беседа в башне некроманта затянулась гораздо дольше, чем планировалось, вернуться в контору Дарк успел вовремя. Как только он скинул грязные дорожные "сапоги, во дворе послышался стук конских копыт, ругань и оправдывающиеся голоса гномов. Приехавший со складов хозяин наводил порядок в своем логове.
Как ни странно, но с самого момента приезда Пауль ни разу не зашел к пленнику, а при случайных встречах приветливо махал рукой, бросал пару общих фраз, в основном насчет самочувствия Дарка, и тут же убегал под предлогом необходимости срочных приготовлений к выходу каравана. Нелепость отговорок была ясна. Пауль решил соблюдать строгий нейтралитет в общении с товарищем, пока всемогущий Диверто не примет какого-либо решения относительно его судьбы.
Неприятности поджидали Дарка и на другом фронте: вчера к нему приходила Ильза, расстроенная провалом порученного ей дела. Встреча была мимолетной, сугубо деловой и абсолютно не сентиментальной. Тайком, прячась от посторонних глаз в одном из сараев, девушка вкратце успела рассказать как, проблуждав полдня по незнакомому лесу, обнаружила стоянку отряда и привязанного к дереву пленника в черном маскировочном плаще. Разобраться, был ли это Гаврий или кто-то другой, она не успела, бывшие соплеменницы накинулись на нее сразу же, как только увидели. Уйдя от погони, девушка немедля вернулась в город и разыскала Дарка.
Судя по реакции амазонок, им уже удалось побывать в библиотеке храма и обнаружить вместо желаемого артефакта зияющую пустоту сундука. Но почему же отряд еще здесь, а не вернулся в лес, остались ли они в надежде схватить Ильзу и вернуть украденные, по их мнению, свитки, или их командир был движим иными причинами? Не придя к единому мнению насчет странного поведения амазонок, друзья расстались: Ильза вернулась в гостиницу, где и должна была ожидать дальнейших вестей от Дарка.
Вдыхая свежий ветер, врывающийся вместе с брызгами в комнату из распахнутого окна, Дарк не заметил опасности, таившейся в стакане с темно-красной жидкостью. Уже во второй раз куэрто сыграло с ним злую шутку, вино проникло в кровь и отуманило мозг гораздо раньше, чем он смог заметить первые признаки легкого опьянения. Голова наполнилась негой и приятным дурманом, веки отяжелели, и ослабшая рука выронила почти пустой стакан.
Как старый добрый друг, приходящий без приглашения и когда заблагорассудится, его снова посетил сон о Джер.
Отряд эльфийских повстанцев напал на деревню. Дикое ржание лошадей перемежевывалось с криками ужаса, боевыми кличами эльфов и стонами умирающих. Кругом был огонь, кожа лица ощущала жар от горящих деревянных построек и домов. Дым застилал глаза, сквозь него были видны лишь смутные очертания суетящихся в панике людей и контуры конских задов.
Справа от Дарка из смрадной мглы выскочил эльф и с дьявольским азартом в блестящих от возбуждения глазах кинулся на него с занесенным для удара мечом. Клинок просвистел в воздухе и обрушился на голову Дарка, рассекая ее пополам и проходя дальше вдоль тела. Сталь остановилась лишь у пояса, слегка звякнув о железную пряжку ремня, которую не смогла перерубить. Эльф отчаянно рванул меч на себя, но так и не смог вытащить его из тела, разрубленная плоть начала быстро срастаться, и оружие застряло в ней. Гримаса ярости спала с лица воина, ее место заняла тень ужаса и первородного страха, парализовавшая тело разбойника.
"Мориэль!" - испуганно успел выкрикнуть он, прежде чем рука Дарка подобно змее взлетела вверх и одним смертоносным движением отделила гортань от тела. Кровь врага фонтаном брызнула в лицо, приятно освежая иссохшую от близости к пожарищу кожу. "Эльфы, отродье отродьем, но какая нежная кровь... - говорил кто-то невидимый, сидящий у него в голове, - ...мне нужна их кровь, много крови!"
Выйдя из полосы сплошного дыма, он увидел, как семеро всадников окружили толпу беззащитных крестьян и, весело хохоча и споря о чем-то между собой, рубили мечами головы людей. Когда ближайший из всадников развернул коня, то Дарк увидел лицо темноволосой Джер. Красивые черты были искажены зловещей радостью кровавого наслаждения. Добив последнего из пленных, эльфы весело рассмеялись и, пришпорив коней, умчались прочь.
Он подошел к горе изуродованных тел и молча смотрел, изучая и пытаясь сохранить в памяти каждую мельчайшую деталь картины чудовищной расправы. В нем не было ни ужаса, ни сочувствия, ни отчаяния. Мозг был холоден и спокоен, чувства, казалось, умерли, и лишь откуда-то изнутри слышался тихий, еле различимый в треске пожарища голос: "Я моррон, мститель; я все, что от вас осталось..."
Пелена дыма, движимая ветром, начала наступать и вскоре скрыла от его глаз тела погибших. Он долго блуждал в тумане, пытаясь угадать направление движения и выбраться из пожарища. Наконец-то густая дымовая завеса осталась позади, а перед глазами была поляна, в центре которой на пне сидела, печально склонив набок голову, молодая женщина в черном платье с серебряными блестками. Когда Дарк пытался приблизиться к ней, то красавица остановила его жестом руки и повернула голову. "Самбина!" - вырвался из него крик удивления.
– Тише, господин Аламез, тише... - послышалось звучное пение ее голоса, - у вас, у людей, такие противные резкие голоса, хотя исходят они из нежного, лакомого горла. Многие, очень многие пытались защитить его от меня - укрыть за толстым воротом одежд, кольчугой, стражем, но все, все было тщетно. Я всегда получала, что хотела; я убью и тебя, но потом, потом...
Стройная фигура вампира исчезла в тумане, в завесе черной мглы, неожиданно упавшей на глаза. Он ничего не видел, лишь слышал разнотональный хор голосов, множества голосов. Один из них становился все громче и громче, набирал силу и вот уже поглотил весь мозг:
– Господин Аламез, проснитесь, вас хочет видеть хозяин!
– Ну, вот оно и началось! - пробормотал Дарк, протирая заспанные глаза и поднимаясь из кресла.
Дарк застал Дантона в самый разгар нелегкого мыслительного процесса. Торговец сидел за письменным столом, с головой обложившись кипами бумаг и книгами с таинственными названиями: "Приход - Расход", "Налоговые льготы Королевства Кодвус", "Экспортно-импортные операции с точки зрения защиты экономических и прочих интересов государства", "Торговое Право Кодвуса", "Свободная работорговля и налоги", "Подави конкурента!"
Не дав Паулю опомниться и завершить нелегкий труд по выявлению актов хищения и провоза нелегальных товаров поставщиками и его же подручными, Дарк начал разговор первым, плюхнувшись сходу в мягкое кожаное кресло, предварительно небрежно скинув с него на пол стопку аккуратно разложенных бумаг.
– Поскольку ты меня вызвал, значит, есть что сказать. Я весь внимание...
Пауль оторвал взлохмаченную голову от бумаг и удивленно уставился на посетителя уставшими, красными от недосыпа глазами.
– Мой милый друг, - прохрипел Дантон простуженным голосом, - не кажется ли вам, что вы слишком сильно вошли в роль родовитого графа и почему-то забыли из нее выйти. Для полноты комплекта излюбленных приемов "общения благородных особ с плебейским торговым отребьем" не хватает поставить на мой стол грязные сапоги и плюнуть в любимую кошку, которой у меня, кстати, отчасти по этой причине, и нет.
– Извините, милостивый государь, - нарочито манерно произнес Дарк, пытаясь разыграть партию "легкий психоз заключенного", - если мои слова и поступки носили некоторый вызывающий оттенок, но поймите сами, заключение может расшатать даже очень крепкую нервную систему и отрицательно сказаться на манерах...
– Да брось, Дарк! - насилуя больное горло, прокричал Дантон. - Какое заключение?! Мы же в прошлый раз еще обо всем договорились: пока ситуация не утрясется, посиди у меня. Любой, слышишь, любой, даже настоящий граф позавидовал бы таким условиям содержания: делай что хочешь, жратвы и выпивки полно, девчонки под боком. Чего тебе еще не хватает?
– Мне нужно действовать, - уверенно сказал Дарк, отбросив ненужную уже маску обиженного арестанта, - ситуация не уладится сама по себе, пойми! Если Гаврий не пришел сам и в храме его не было, значит, кто-то его похитил. Раз так, то надо искать, а не сидеть на месте!
– Где искать? - усмехнулся Пауль.
– Не знаю где, но искать: у амазонок, контрабандистов, в Ордене, да где угодно, но действовать, а не сидеть сложа руки и ждать, когда тебя или помилуют, или прирежут!
– Что ты предлагаешь? - устало спросил Пауль. - Скажу сразу, что отпустить тебя без приказа Диверто я не могу, он с меня голову потом снимет.
– А я и не требую от тебя жертвенности, просто организуй мне встречу с бароном.
– Хорошо, - утвердительно кивнул Пауль, - как только вернусь со склада, дня через два, так сразу тобой и займусь.
– Лет, ты пойдешь к Диверто немедленно, - продолжил настаивать Дарк, и не забывай, кто тебе жизнь спас!
– Ну, во-первых, - спокойно начал перечисление Дантон, которого абсолютно не задел брошенный в его сторону упрек о неблагодарности, - у тебя не было другого выхода - вернулся бы один, пошел бы сразу на дыбу, а во-вторых... - Пауль хитро улыбнулся, - я коммерсант, и чувство благодарности для меня непозволительная роскошь. С ЭТИМ, у нас, торгашей, не выживают.
– А может, и третье есть?
– Конечно, ради этого тебя и просил прийти. Вместо того чтобы кидаться безосновательными упреками, лучше бы поблагодарил, - в голосе Дантона послышались нотки незаслуженно обиженного человека. - Я нашел мерзавца, ограбившего и чуть не убившего тебя. Дал взятки страже, заплатил скупщикам краденого, мелким жуликам, перевернул вверх дном весь воровской мир, но нашел. Только попробуй после этого еще хоть раз назвать меня неблагодарным, самовлюбленным мерзавцем!
– Прими искренние извинения за наглые слова и непристойное поведение, выпалил на одном дыхании Дарк. - Итак, где он?
– Найти его было не так уж и просто, - гордо произнес Пауль, смакуя сладостный момент триумфа, - тем более, обладая лишь весьма туманным описанием: высокий рост и леска с шариком на конце, но деньги и мое знание, кому их дать, сделали свое дело.
– Надеюсь, ты не будешь вдаваться в подробности, - сказал Дарк, которому уже надоела пафосная бравада шпиона, разыгрывающего из себя самодовольного простака.
– Конечно, нет, не буду же я раскрывать своих методов, - ничуть не обидевшись на колкое замечание, продолжил Пауль. - Этот тип бандюг называют "охотниками". Они скрытны, никому не доверяют и даже не имеют традиционной воровской цепи: наводчик - исполнитель - скупщик краденого. Работают в одиночку, выслеживая толстосумов в людных местах, например в трактирах или на рынках, затем совершают нападение в тихом уголке. Характерно, что "охотник" никогда не носит оружия, так что случайные облавы и прочие недоразумения со стражей им не страшны. Твой красавчик, скорее всего, носит леску или в манжете, или зашитой в поясе, и только когда уже идет по следу жертвы, на ходу собирает инструментарий.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия