очками на хрящеватом носу. Охранник принес табурет, некто уселся посреди
камеры и, насмешливо глядя на слегка уже заросшего щетиной Стрижельчика,
сказал:
- Я не стану читать тебе нотаций, Павел. Ты не из тех, кого можно убедить
нотациями. Ты признађшь только деловые предложения. Что ж, у меня есть к
тебе деловое предложение.
Стриженый в те далекие времена был еще довольно глуп и вместо того, чтобы
спокойно сидеть и слушать незнакомца в очках, начал плакаться в том смысле,
что его арестовали по ошибке, держат в камере в нарушение
уголовно-процессуального кодекса, он хотел бы встретиться со своим
адвокатом и позвонить домой, сказать мамочке, почему и где задерживается.
Незнакомец выслушал этот детский лепет, зевнул, встал и покинул камеру. Не
прошло и минуты, как его место заняли двое звероподобных охранников с
дубинками. Эти деловых предложений не делали, сразу приступив к тому, что у
них, видимо, получалось лучше всего. Когда через полчаса незнакомец в
темных очках снова появился в камере, Стриженый заметно поумнел и готов был
слушать его хоть сутки напролет.
- Ты недавно в этом бизнесе, - продолжил незнакомец столь неудачно
прерванный монолог, - и на тебе ничего серьезного нет. Нас это устраивает.
Мы предлагаем тебе свою защиту и долю в прибылях. За это ты будешь делать
всђ, что я тебе скажу.
Несмотря на острую боль в почках, Стриженый решился уточнить:
- Вы хотите, чтобы я стал осведомителем?
- Нет, - сказал незнакомец. - Осведомителей у нас хватает. Ты будешь
заниматься валютными операциями. Но запомни, никто никогда не должен
узнать, для кого ты менял.
- А если я откажусь?
- Если ты откажешься, то сядешь прочно и надолго. На зоне теперь нравы
крутые. Слышал, как там с "чушками" поступают? А ты будешь "чушком" -
гарантирую.
- Но ведь вы сами сказали, что на мне ничего серьезного нет! - плачущим
голосом напомнил Стриженый.
- Был бы человек... - незнакомец в темных очках не закончил знаменитую
фразу, принявшись вместо этого перечислять статьи и сроки, под которые
подпадает студент Павел Стрижельчик. - Статья 156, нарушение правил
торговли, один год. Статья 162, занятие запрещенными видами индивидуальной
трудовой деятельности, два года. Статья 162, пункт 1, уклонение от подачи
декларации о доходах, два года...
Стрижельчик затосковал. Его вербовали, вербовали нагло, и он ничего не мог
с этим поделать.
- Я согласен, - выдавил он, сам удивляясь легкости, с какой пошел на
сотрудничество с органами.
- И правильно, - одобрил незнакомец. - Распишись вот здесь и обговорим
детали.
С непринужденностью дьявола, покупающего очередную душу в обмен на
исполнение сокровенных желаний, он извлек из внутреннего кармана пиджака
сложенный вдвое лист бумаги и предоставил Стриженому возможность
ознакомиться с текстом договора, включающего в себя как права, так и
обязанности будущего сексота[24]. Стриженый ознакомился, крякнул, но
подписал.
- Как мне... называть вас? - спросил он, закончив с этой малоприятной
процедурой.
- Называй меня Куратором, - отвечал незнакомец.
Сотрудничество с могущественным Куратором быстро принесло плоды. Через руки
Стриженого потекли такие деньги, о которых он не мог раньше даже мечтать.
Отработав на отмывании валюты чуть больше года, Стриженый
переквалифицировался в прорабы финансовых пирамид. Следуя указаниям
Куратора, которые тот отдавал на еженедельных тайных встречах, Стриженый
действовал смело, напористо и ни разу не пожалел об этом. Скоро дружбы с
ним - удачливым нуворишем - стали искать многие.
Попутно с возведением финансовых пирамид Куратор поручил ему "добычу
драгоценных металлов", то есть скупку изделий из платины, золота и серебра,
печатных золотосодержащих плат и самородков, поступающих по нелегальным
каналам с приисков Сибири. "Старательская" стезя не привлекала Стриженого.
Более того, она его пугала, Еще в бытность свою мелким фарцовщиком он знал,
что черный рынок драгметаллов в Петербурге давно поделен, всђ там схвачено,
а новому человеку могут запросто голову отвернуть. Однако Куратор был
уверен в успехе, и действительно, стоило Стриженому только начать, как всђ
завертелось само собой, и матерые "старатели" без разговоров расступились,
пропуская к кормушке молодого и наглого новичка. Стриженый был приятно
этому обстоятельству удивлен, получив еще одно подтверждение всемогущества
Куратора.
Со временем Стриженый начал брить голову, располнел, обзавелся виллой в
Крыму, роскошным автомобилем и собственной криминальной группировкой.
Теперь ему не надо было все делать самому, на него работали другие, он
вкусил силы и власти, и встречи с Куратором стали его тяготить. Однако
первая же попытка пойти своим путем, избавиться от негласного контроля была
подавлена с беспощадной жестокостью. Купленный им через подставных лиц
ресторан в центре Петербурга подвергся нападению неизвестных. Серьезно
пострадали персонал и охранники, а само заведение выгорело дотла. На новой
встрече Куратор отчитал Стриженого, как мальчишку, и напомнил, что, помимо
всего прочего, где-то лежит и ждет своего часа подписанный неким Павлом
Стрижельчиком договор, и партнеры Стриженого по бизнесу вряд ли обрадуются,
узнав, что он - секретный сотрудник КГБ. Покрывшись холодным потом,
Стриженый поклялся никогда больше не утаивать инициативы и доходы от своего
Куратора.
Вот и в этот теплый сентябрьский день он выехал в направлении Лебяжьева,
чтобы предстать перед Куратором с очередным отчетом и передать очередную
чековую книжку. На эти встречи он, разумеется, ездил один.
Куратор дожидался его в лесочке у дороги, изображая то ли грибника, то ли
бомжа-автостопщика. Выслушав рапорт и приняв книжку, он сказал:
- Есть работа. Нужно разгрузить один самолет. Двадцать тонн. С последующей
реализацией на черном рынке.
- Какой груз? - жадно поинтересовался Стриженый.
В нем заиграла кровь, эта работа ему уже заранее нравилась.
- Натовское шмотье, пищевые рационы.
- На этом много не заработаешь, - предупредил Стриженый.
Куратор не удостоил ответом.
- Где будем брать груз?
- Карелия. Слышал о такой местности?
- Моя доля?
- Десять процентов.
- Десять процентов?! - Стриженый совершенно искренне возмутился. - Это же
грабеж среди бела дня! Да у меня на бензин больше уйдет!
Куратор оскорбительно засмеялся.
- А ты, Стрижельчик, ловчила, - сказал он таким тоном, словно никогда этого
не знал, а вот теперь понял вдруг, с кем приходится иметь дело.- Хорошо, -
продолжил он, посерьезнев. - Сколько тебе надо для полного счастья?
- Пятьдесят! - заявил Стриженый, быстро сведя в уме дебит с кредитом. - И
ни цента меньше!
- Размечтался, - Куратор любил поторговаться. - Тебе же всђ на блюдечке
принесут. Пятнадцать процентов, и ни цента больше.
В итоге сошлись на двадцати двух процентах от суммы, которую Стриженый