не собирается вонзать клыки в вашу семейную жизнь.
потертую, слегка сморщившуюся от потерь обручалку.
что твой взгляд настораживает - из их придонного карего ила так и прет едва
заметная желтизна: почти такая же, какая была в глазах у псины, которую ты
приручила..."
указателя на пришедшую в упадок усадьбу Олениных.
словам настоянного на коньяке пушкиноведа-любителя Левитаса) великий русский
поэт дважды по пьяни падал в местный пруд и трижды - опять же по пьяни -
овладевал дочкой хозяина у ныне спиленного дуба, трухлявые останки которого
были обнесены невысокой оградкой. На пруд они ездили с Ингой за три месяца
до появления на свет Никиты-младшего... А ведь он почти забыл об этом, надо
же...
пива, а Никита, как привязанный, ходил за Ингиным застенчиво округлившимся
животом. Как привязанный...
на сотню метров пробке у шлагбаума перед въездом в город.
брак нескольких навороченных коттеджных деревенек для самых новых русских и
пролетарски-унылых многоэтажек. Судя по затрапезной футболочке Джанго, по
ней плачет одна из таких многоэтажек - с неработающим мусоропроводом и
надписями на стенах. Что-то вроде "Спартак - мясо". Или - "Зенит - чемпион".
А впрочем, какое это имеет значение? Ему, Никите, какое дело?
неожиданной пассажирке все больше. И вряд ли это было связано с тем, что
Инга в лучшие времена их жизни, смеясь, называла "мужское-женское". Скорее,
это можно было назвать собачьим. Песьим. Псоголовым. То ли жаркое дыхание
Джека-потрошителя все еще преследовало Никиту, то ли его смутила собачья
желтизна в глазах Джанго, то ли озадачило ее имя, похожее на породистую
кличку.
надменностью и цинизмом, со всеми ее запахами, со всей дурной кровью. В
любом случае, Мариночку можно было понять, если уж очень постараться; во
всяком случае - объяснить. Понять Джанго не представлялось никакой
возможности. Она была - другое.
только кого? Не сурового кавказца же, в самом деле!...
шоссе, утыканного редкими зубцами лесопарка. Здесь Джанго попросила его
остановиться.
придется расстаться с обладательницей такого интригующего имени. - Может
быть...
этакое... Что-нибудь, что непременно ее заинтересует. Ведь когда-то он умел
цеплять за жабры понравившихся ему женщин-Черт, черт, черт! Женщин - да, а
вот таких обворожительных животных... Большой вопрос.
голову.
порядке. Она свернула на маленькую аллейку и через секунду скрылась. А
Никита, проводив глазами черную футболку, вдруг понял, кого она так смутно
ему напомнила.
кормильца. У главы пивной империи была точно такая же мягкая хватка. И точно
такая же жесткая спина. Никита даже не удивился бы, если б неведомая ему
Джанго вдруг оказалась дочерью Корабельникоffа. Вряд ли - законной и
наверняка не очень любимой. Никаких упоминаний о Джанго ни в квартире, ни в
жизни Корабельникоffа не было. Хотя старая эсэсовка-осведомительница Нонна
Багратионовна и намекала на первую жену патрона.
попала? Ведь не к Толяну же завернула, в самом деле, - только дуры убиваются
по мешку, туго набитому первосортными мускулами! А вариант случайного
знакомства Никита отмел сразу. Сразу же, как только почувствовал легкий укол
в сердце. Поначалу он сдуру решил, что это покалывание началось из-за
Джанго, но потом выяснилось, что причиной всему - Гийом Нормандский.
Свернутый в трубку, он до сих пор лежал во внутреннем кармане куртки, и
стоило Никите неудачно облокотится на руль, как "Вопросы культурологии"
сразу же напомнили о себе, упираясь верхним жестким краем прямо в сердце.
Никита вытащил журнал и бросил его в бардачок.
счастливому возвращению Гийома с Микушевичем. Сдержанно поблагодарила,
только и всего.
спасибо за хлопоты. Вы запомнили, я польщена. Кстати, где вы умудрились его
достать?
Багратионовны почему-то расползлись красные пятна. И принялись отчаянно
семафорить Никите: плевать мне на то, где ты его взял, мы оба знаем, где ты
его взял, так что не будь дураком, придумай версию поделикатнее...
Нарвской. Увидел, вспомнил и купил.
должна?
***
из особняка на Горной, никому и слова не прорычав. До Никиты донеслись лишь
отголоски этой странной истории, бегло пересказанной Корабельникоffым между
двумя телефонными звонками - Мариночке во Всеволожск и потенциальным
инвесторам в Мюнхен. Именно Мариночка и сообщила муженьку, что нашла дом
пустым. Ни собаки, ни охранника. Вещи на месте. И Толяна, и хозяйские. В
какой-то мере Kopaбeльникoffым повезло - из особняка ничего не пропало, хотя
входная дверь была открыта, окна в кухне распахнуты настежь и лишь калитка
закрыта - и то только благодаря примитивному английскому замку.
безопасности компании, ее начальнику с сомнительной для северных широт
фамилией Джаффаров. Именно Джаф-фаров нанимал на работу Толяна, с него и
спрос.
на горизонте больше не появился. По словам вездесущей Нины Багратионовны,
его сменили два ублюдочного вида качка с винчестерами. А место Джека в
вольере заняла такая же ублюдочная восточноевропейская овчарка. Ни качков,
ни овчарки Никита до сих пор не видел - повода наведаться во Всеволожск не
было. Да и Джанго, некоторое время плотно занимавшая скучное, как пустыня,
воображение Никиты отодвинулась на задний план, а потом и вовсе исчезла. И
уже нельзя было с точностью сказать: была ли она на самом деле или не была.
И свидетелей не осталось - ни человека, ни собаки. Они как будто испарились,
рухнули в бездну ее желтоватых диких глаз...
***
случаю тезоименитства отпрыска королевской фамилии. Никите, растворившемуся
в толпе одноразовых официантов с позабытым бокалом шампанского в руке,
оставалось только пялиться на VIP-гостей особняка; с тем же успехом он мог
пялиться в экран телевизора - физиономии присутствующих были достаточно
примелькавшимися, взятыми напрокат из светского сборника "Кто есть кто в
Андреев Николай
Лукин Евгений
Андреев Николай
Соломатина Татьяна
Орлов Алекс
Суворов Виктор