Чтение 16–й страницы книги ~Фирма~

Вавилов нервно кивнул, в третий раз за последние пять минут услышав
констатацию своего финансового положения.

- А почему вы богатый?

- В каком смысле? Это что, имеет отношение к нашему делу?

- Самое прямое, - неожиданно горячо ответил Бернштейн. - Я старый
человек. Я много повидал. И я хочу вас предостеречь, молодой человек.

- Ну?

- Вы не спешите. Не спешите, Владимир Владимирович, - наставительно
произнес Бернштейн.

Вавилов сам себе удивился. Другого он давно бы уже послал подальше после
слов, произнесенных в таком тоне. Учитель жизни, понимаешь! Вавилов сам
любого может поучить. Сам столько повидал и пережил, что впору хороший роман
писать. А этого старого еврея сидит и слушает. Время теряет. И, если быть
честным перед самим собой, ему отчего-то интересно, что же этот странный
чучельник все-таки ему скажет. Если, конечно, доберется до сути, не
запутавшись в долгих предисловиях.

- Я много слышал о вас, Владимир Владимирович, - сказал наконец Бернштейн
уже совершенно другим тоном. Теперь его голос стал сухим, деловым, в нем
звучало не сочувствие, а настоящее превосходство человека, который осознает,
что несравненно сильнее собеседника и потому относится к нему
снисходительно, хотя и по-доброму.

- Вы - обо мне?

Вавилов был искренне удивлен.

- Да. А почему вас это так взволновало?

- Да нет, не то чтобы взволновало. Просто я не ожидал, что слава обо
мне...

- Докатилась до старого нищего еврея? Сейчас моя профессия входит в моду,
Владимир Владимирович. Все эти ваши, скажем так, коллеги, ну, те, которых
принято называть "новыми русскими"...

- Я немножко из другой социальной группы, - сказал Вавилов.

- Да. К вам это не относится. Но я ведь сейчас не о вас, а о своих
клиентах. У них теперь принято - охотничьи домики, загородные имения... В
кабинетах чучела волков, ружья, кинжалы. Отсутствие вкуса всегда было в
крови у русского человека. Нет у вашей нации вкуса, вы всегда питались
только крохами с европейского стола. Обезьянничали. Не обижайтесь, Владимир
Владимирович, мне-то со стороны виднее. Да и вы сами, как умный человек, не
можете с этим не согласиться.

Бернштейн вздохнул, перевел дыхание.

- Так вот. Что прежде - у этих партработников, у элиты, считалось высшим
шиком париться в бане, что теперь - охотничьи домики, сауны, парилки, - все
осталось, как при советской власти. Те же вкусы. Водка, икра, голые
прости-господи. Бляди, одним словом. Ну и наш брат, рукодельник, снова
понадобился. Хвастают друг перед другом своими охотничьими трофеями. А
настоящих охотников-то среди них практически нет. Для охоты ведь нужно
душевное спокойствие, созерцательность. А откуда у них душевный покой?
Дерганые все, пальцы топорщат, потеют от страха, у всех на нервной почве уже
давно не стоит. А туда же... Я повторяю, - продолжил Бернштейн после
очередной паузы. Вавилов заметил, что это, видимо, обычная для старого
чучельника манера разговора: выдать несколько фраз, этаких длинных очередей
из автомата, а потом сделать паузу - для того, наверное, чтобы поменять в
этом автомате рожок с патронами. - Я повторяю, к вам это не относится. Хотя
вы тоже не охотник. Сами же сказали, что зверя угрохали по пьяни. Случайно.

- Ну, допустим. Так в чем же суть все-таки?

- Суть в том, что я хочу вас предостеречь. Вы мне симпатичны.

- Вы - меня? Предостеречь?

- Именно. Знаете, что я Куцинеру сделал чучело бесплатно?

- Нет. Меня это, признаться, не очень...

- Напрасно, напрасно вас это "не очень". В вашем бизнесе нужно держать
нос по ветру.

- Стараемся, - улыбнувшись, пожал плечами Вавилов. Старик начинал ему
откровенно нравиться.

- Так вот, - продолжал Бернштейн. - С Куцинером я вам очень рекомендую
познакомиться.

- Да как-нибудь уж встретимся, - сказал Вавилов. - Куда он денется?

- А вот тут вы не правы. Я, молодой человек, к этому и веду.

- К чему?

- Я, может быть, потому и согласился сюда лететь, что хотел специально
познакомиться. Впрочем, это потом. У меня ведь к вам тоже имеются разные
предложения...

- Предложения?

- Потом, потом. Сначала одно дело закончим, затем к другим перейдем...
Так вот. Куцинер сам к вам не придет. Знаете, почему?

- Почему?

- Потому что он сам себе - фирма. И ему никакая другая не нужна.

- То есть у него имеются директор, администратор - это понятно. - Вавилов
снисходительно улыбнулся. - Но если он выпускает свой альбом, то все равно
подписывает контракт с выпускающей фирмой. Сам он ничего сделать не может. И
концерт приличный устроить - то же самое, нужна поддержка хорошей
организации. Время одиночек уже прошло.

- Господи ты боже мой! - воскликнул Бернштейн. - Как же так?! Вы в этой
сфере работаете и ничего про Куцинера не знаете?! А я далек от всего этого
вашего шоу-бизнеса - и знаю! Как же так?

- Да что вы пристали ко мне, ей-богу, с вашим Куцинером?! Нужен он мне
тысячу лет! Жил я без него и проживу! А он скандалист, ваш Куцинер! И мания
величия у него! Потому им в Москве никто и не занимается! А если не
занимаются в Москве - не занимаются нигде! Сам приползет, когда его припрет!

- А его не припрет. Я к этому и веду. У меня до вас есть свой интерес,
поэтому я и хочу вас предостеречь. На примере Куцинера показать выгоду.

- Какую выгоду? О чем вы?

- О выгоде...

- Слушайте, мил человек! Давайте-ка за работу! Вы уж меня извините, но...

- Куцинер, чтоб вы знали, сам себе голова. А вы - нет.

- То есть?

- Вот то главное, что я хотел вам сказать, Владимир Владимирович! Вы
давно занимаетесь бизнесом, и занимаетесь успешно. Я хотел бы с вами
сотрудничать...

- В каком плане? Чучела продавать? Уж извините, если что не так сказал.

- Да ничего, ничего. Нет, не чучела. У меня очень большие знакомства в
разных... Ну, это потом. А вот о главном. Я, повторяю - хотел бы с вами
работать. Но пока у вас вот такая фирма, - Бернштейн развел руки в стороны,
- я работать с вами не могу. И поверьте мне, серьезные люди с вами тоже
работать не станут, пока вот это все, - он снова погладил руками
воображаемый воздушный шар, - вы за собой тащите. Вы следите за моей
мыслью?

- Слежу. Только не совсем ее понимаю.

- А тут и понимать нечего. Особенно такому сметливому человеку, как вы.
Для того чтобы достичь того, чего вы жаждете, вам не нужна никакая фирма.

- А откуда вы знаете, чего я жажду?

- Ну, это просто. То, что я сижу здесь сейчас, - прямое тому
доказательство.

- Тогда скажите, пожалуйста, чего же я в жизни своей добиваюсь? Самому
любопытно. Чертовски любопытно, знаете ли.

- Вы добиваетесь абсолютной личной свободы. Ваш этот бегемот...

- Носорог, - поправил чучельника Вавилов.

- Ну, пусть носорог. Так вот, носорог - главное подтверждение. Вы хотите,
чтобы все ваши желания исполнялись. И вы выбрали правильный путь. Я имею в
виду деньги. Чем больше денег у такой творческой души, как ваша, тем легче
исполнять самые дикие, не побоюсь этого слова, желания. Можно и без денег,
таких людей, которые обретают свободу без денег, достаточно много. Особенно
в Питере. Почти весь наш Союз писателей - полная духовная свобода.
Совершенно без денег. Но вам ведь другая свобода нужна. Не свобода сидеть в
котельной и думать о чем заблагорассудится, верно?

- Да уж. Хотелось бы как-то не в котельной.

- Ну, до котельной вам не так далеко, как это может показаться. Если
будете по-прежнему укрупнять свои структуры, то очень скоро можете там
оказаться.

- То есть?

- Ваша фирма сожрет вас, Владимир Владимирович. В этой стране, да еще при
условии, что вы человек русский, то есть с этакой вашей сумасшедшинкой,
увлекающийся, творческий, одним словом, - при всем этом вам нельзя строить
фирму. Фирмы в России не дееспособны.

- Как же? Что вы говорите? Вы только посмотрите вокруг. Вы там сидите в
своей мастерской и не видите, что вокруг творится. Взять хотя бы меня. Что,
разве все это, - теперь уже Вавилов сделал руками жест, иллюстрируя свое,
видимое даже из Африки, благосостояние, - не плоды деятельности моей фирмы?
А?

- Конечно, нет. Это плоды вашего личного энтузиазма. Стоит вам заболеть,
не дай бог, конечно, стоит ослабить узду - и все. Сразу все рухнет. А то,
что останется, растащат ваши же сотрудники. Они и есть ваши главные враги.

- У меня такое ощущение, что вы приехали не чучело мне делать, а жизни
учить.

- Одно другому не мешает. С чучелом можете быть спокойны. Сделаем в
лучшем виде. На мою работу еще никто не жаловался. А насчет жизни -
попомните мои слова. Не доверяйте своему окружению. Вот Валера, я его давно
знаю, Валера вас не подведет. Он человек, совершенно лишенный творческой
жилки, поэтому абсолютно несамостоятелен. Он без вас работать не сможет. Ему
как раз и недостает такого, как вы, - генератора идей. И вы без него
пропадете. А все остальные - это просто балласт. Даже еще хуже, чем балласт.
В России может работать только один человек. Если он окружает себя командой
- все. Пиши пропало.