сыновьями, которых он почти не видел. Единственным немецким миллионером,
портреты молодых любовниц которого, довольно часто сменяемых, никогда не
появлялись на страницах журналов, был Гоффманн. Кроме того, он обладал
необычайной проницательностью.
захлопнул папку, оглядел сидевшего напротив молодого журналиста и сказал:
упоминается некий Эдуард Рошманн. Комендант концлагеря в Риге. Уничтожил
восемьдесят тысяч человек. У меня есть основания считать, что он жив и
находится здесь, в Западной Германии. Я хочу выследить его.
интересный материал, начиная с еще меньшего.
истории. Проверив достоверность, Гоффманн печатал их с радостью. И тираж
"Кометы" подскакивал.
И если полиция не в состоянии найти его, почему это сможешь ты?
когда-нибудь или нет.
я его брошу, да и все.
порт, оглядел растянувшиеся на километры доки.
журналиста было протолкнуть замысел издателю.
преступника, которого не в силах найти полиция, это станет сенсацией.
окном. - Публику это не заинтересует. И в командировку я тебя не отправлю.
русских, а немцев. Хорошо, немецких евреев, но все же немецких. Почему никто
не захочет узнать об этом?
на костяшки пальцев.
подаешь материал - у тебя есть свой стиль. К тому же ты - прирожденная
ищейка. Ведь я без труда могу нанять двадцать, пятьдесят или даже сто
человек, которые выполнят все, что им предпишут, сделают статьи о том, на
что им укажут. Однако сами материал не раздобудут никогда. В отличие от
тебя. Именно поэтому я не раз посылал тебя в командировки в прошлом, пошлю и
в будущем. Но не теперь.
Написать хорошую статью - только полдела. Ее еще нужно уметь продать
читателю. Первым занимаешься ты, вторым - я. Именно поэтому мы и сидим на
своих местах. Ты считаешь, будто твою статью станут читать потому, что в
рижском концлагере сидели немецкие евреи. Так знай, именно поэтому ее никто
читать и не будет. Близко к ней не подойдет. И до тех пор, пока у нас в
стране не примут закон, предписывающий, что людям читать и какие журналы
покупать, они будут читать то, что им хочется. Именно такие статьи я в
"Комете" и печатаю. Статьи, какие хочет читатель.
знакомы с евреями. В Германии к ним относились лучше, чем в любой другой
европейской стране. А потом к власти пришел Гитлер. И свалил на евреев вину
и за поражение в первой мировой войне, и за безработицу, и за бедность -
словом, за все, что в стране было плохо. Люди не знали, чему верить. Почти
каждый был знаком с евреями и не без оснований считал их порядочными людьми.
Они не нарушали законы, никому не вредили. Между тем Гитлер обвинил их во
всех смертных грехах, поэтому, когда евреев стали хватать и увозить, немцы
умыли руки, не вмешались, не запротестовали. И даже поверили тому, кто
кричал громче всех. Уж так устроены люди, особенно наши соотечественники. Мы
- очень послушный народ. В этом наша величайшая сила и огромнейшая слабость.
Это позволяет нам создавать в новой Германии экономическое чудо или идти за
таким человеком, как Гитлер, в одну братскую могилу.
просто исчезли. Неприятно читать даже о том, что случилось с безымянными
евреями из Белостока, Варшавы и Люблина. А ты черным по белому хочешь
описать, до чего своим малодушием мы довели собственных соседей, знакомых,
друзей. Думаешь, об этом кто-то захочет прочесть? Не обольщайся.
столе сигару и поджег ее от золотой зажигалки. Миллер переваривал сказанное.
Наконец произнес:
недели". Габе ненавидел нацистов и опубликовал в нем серию статей о бывших
эсэсовцах, которые жили и не тужили в Мюнхене.
обычно. Часть их была от рекламодателей, отказывавшихся от услуг журнала. А
одно письмо пришло из банка. С требованием погасить накопившийся долг
немедленно. Словом, через неделю журнал пришлось закрыть. Теперь Габе пишет
романы. Хорошие. Но журнала у него больше нет.
и теперь. Но знаю и читателей. Им до Рошманна нет никакого дела.
движет какое-то личное чувство. А в журналистике это недопустимо. Кстати, на
что ты собираешься жить во время поисков Рошманна?
возьму. Если не стану его печатать, то заплачу из собственного кармана. Это
все, что я смогу сделать. Но пока будешь выслеживать эсэсовца, не смей
пользоваться моим журналом как прикрытием.
ГЛАВА 5
пяти ведомств, занимающихся в Израиле разведкой.
службами уже вошло в пословицу. В СССР Комитет государственной безопасности
не жалует Главное разведывательное управление министерства обороны; в Штатах
ФБР сторонится ЦРУ. Британская служба безопасности считает служащих особого
отдела Скотланд-Ярда сборищем плоскостопых фараонов, а во французской СДЕКЕ
столько жуликов, что специалисты не знают точно, кто заправляет французской
разведкой - преступники или государство.
собираются на дружественную беседу, не омрачаемую межведомственными
трениями. (Это вызвано, видимо, тем, что Израиль воюет почти со всеми
окружающими его странами.) Во время таких встреч участников обносят кофе и
лимонадом, все обращаются друг к другу по именам, царит дух сотрудничества,
а пользы бывает больше, чем от многомесячной служебной переписки.
"Моссада" и шеф всех пяти израильских разведслужб генерал Мейр Амит. За
окнами длинного черного лимузина, которым управлял личный шофер генерала,
проносились освещенные утренним солнцем дома Тель-Авива. Несмотря на
чудесную погоду, настроение у Амита было скверное. Его одолевало
беспокойство.
небольшая, но очень важная сводка - она касалась хелуанских ракет.
северные пригороды столицы, лицо сорокадвухлетнего генерала по-прежнему
оставалось бесстрастным. Откинувшись на подушки, он размышлял об истории тех
ракет, что строились неподалеку от Каира. Ведь они погубили нескольких
Маркеев Олег
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Флинт Эрик
Орлов Алекс