Чтение 16–й страницы книги ~Икона~

- У нас нет расписания, - ответил Филдс. - Я звоню ему из уличного
автомата.

- О'кей, посмотри, не сможет ли он помочь. А я тем временем слетаю в
Лондон на пару дней. "Грейси", ты остаешься на посту.

Приехавшую Селию Стоун встретили в холле, и она несколько удивилась,
когда ее попросили пройти к Макдоналду, но не в его кабинет, а в
конференц-зал "А". Она не знала, что эта комната защищена от прослушивания.

Макдоналд был очень любезен и проговорил с ней около часа. Он замечал
каждую деталь, а она поверила его рассказу о том, что старик преследовал и
других сотрудников своими требованиями встречи с послом. Не согласится ли
она помочь составить портрет этого старого бродяги? Конечно, она попробует.

В сопровождении Хьюго Грея она провела весь обеденный перерыв с женой
помощника начальника канцелярии, которая сделала портрет бродяги углем и
карандашом, подчеркнув серебряным маркировочным фломастером три стальных
зуба. Когда набросок был закончен, Селия кивнула и сказала:

- Это он.

После ленча Джок Макдоналд велел капралу Мидоузу взять оружие и ехать с
ним в аэропорт Шереметьево. Он не думал, что его остановят по дороге, но все
же существовала вероятность, что законные владельцы документа, лежащего в
его кейсе, пожелают вернуть свою собственность. И из предосторожности он
прикрепил кейс цепочкой к своему запястью и прикрыл блестящий металл легким
летним плащом.

В любом случае внутри посольского "ягуара", выехавшего за ворота, ничего
нельзя было рассмотреть. Он заметил неподалеку на Софийской набережной
черную "чайку", но она явно не намеревалась следовать за "ягуаром", и он
больше о ней не думал. А "чайка" ждала, когда появится маленький красный
"ровер".

В аэропорту капрал Мидоуз проводил его до стойки, где дипломатический
паспорт освобождал от всех проверок. Немного подождав в зале ожидания,
Макдоналд сел в самолет британских авиалиний, вылетавший в Хитроу, и после
того как аэробус оторвался от земли, он, с облегчением вздохнув, заказал
джин с тоником.

Вашингтон, апрель 1985 года

Если бы архангел Гавриил спустился на Вашингтон, чтобы спросить резидента
КГБ в советском посольстве, кого из сотрудников ЦРУ он хотел бы превратить в
предателя и шпиона, полковник Станислав Андросов не медлил бы с ответом.

Он бы сказал: "Я хочу, чтобы это был шеф группы контрразведки,
находящейся в ведении советского отдела оперативного управления".

Все разведывательные службы имеют группу контрразведчиков, работающих
внутри их системы. Работа контрразведчиков, не прибавляющая им популярности
среди коллег, заключается в слежке за всеми остальными. В нее входят три
функции.

Контрразведка играет ведущую роль в работе с перебежчиками с вражеской
стороны, стараясь определить, настоящий это перебежчик или внедряемый агент.
Ложный перебежчик может принести какую-то правдивую информацию, но его
основное задание - распространять дезинформацию или убеждать своих новых
хозяев в том, что в их среде предателя нет, в то время как он есть, или
любым способом вводить их в запутанные ситуации и загонять в тупик.
Результатом работы умелой подсадной утки могут быть годы напрасной траты
времени и труда.

Контрразведка проверяет также и тех из лагеря противника, кто соглашается
на вербовку, но в действительности может оказаться двойным агентом. Двойной
агент - это тот, кто делает вид, что завербован, но на самом деле сохраняет
верность своей команде и действует по ее приказам. Он будет доставлять
крупицы правдивой информации, чтобы укрепить доверие к себе, а затем
подкинет настоящий яд, фальшивку от начала и до конца, и может вызвать
панику среди людей, на которых, как предполагается, он работает.

И последнее: контрразведка должна следить, чтобы шпион не проник в ее
собственные ряды.

Для выполнения этих задач контрразведчики должны иметь неограниченный
доступ во все подразделения спецслужбы. Они могут потребовать досье на всех
перебежчиков и их донесения за многие годы. Они могут изучать работу и то,
как проходила вербовка любого агента, действующего в глубине территории
противника. Контрразведка также вправе затребовать личное дело каждого
сотрудника своего ведомства. И все это во имя проверки преданности и
честности.

Благодаря строгому разделению и принципу "знать только то, что нужно"
офицер разведки, ведущий одну или две "связи", может их выдать, но, как
правило, он и понятия не имеет, чем заняты его коллеги. Только контрразведка
имеет доступ ко всему. Вот почему полковник Андросов, если бы его спросили,
выбрал бы шефа контрразведки в советском отделе. Контрразведчики должны быть
самыми преданными из преданных.

В июле 1983 года шефом группы контрразведки в отделе СВ был назначен
Олдрич Хейзен Эймс. В качестве такового он имел неограниченный доступ к двум
вспомогательным службам: сектору СССР, ведавшему всеми агентами, работающими
на США, но находящимися на территории СССР, и сектору внешних операций,
ведавшему всеми агентами за пределами СССР.

16 апреля 1985 года, нуждаясь в деньгах, он вошел в советское посольство
на Шестнадцатой улице в Вашингтоне, попросил, чтобы его принял полковник
Андросов, и предложил свои услуги в качестве шпиона в пользу России. За
пятьдесят тысяч долларов.

Он принес с собой некоторые вещественные доказательства своей
искренности. Во-первых, он сообщил имена трех русских, обратившихся в ЦРУ с
предложением работать на США. Впоследствии он скажет, что они, вероятно,
были двойными агентами, то есть ненастоящими. Как бы там ни было, об этих
джентльменах никто больше не слышал. Он также принес список персонала ЦРУ
для внутреннего пользования, где подчеркнул собственное имя в доказательство
того, что он именно тот, за кого себя выдает. Затем он вышел и второй раз
прошел перед камерами ФБР, снимающими въезд во двор. Пленку так никто и не
просмотрел.

Через два дня он получил свои пятьдесят тысяч долларов. Это было только
начало.

Самый опасный предатель за всю историю Америки со времен Бенедикта
Арнольда начал свою деятельность.

Впоследствии аналитики будут ломать голову над двумя загадками. Первая:
каким образом такой явно несоответствующий, не справляющийся с работой,
злоупотребляющий алкоголем неудачник сумел подняться по служебной лестнице
до положения, подразумевающего полное доверие? Вторая: каким образом, когда
уже в декабре этого года старшие чины подозревали, что где-то среди них
скрывается предатель, он сумел избежать разоблачения в течение следующих -
драматических для ЦРУ - восьми лет?

Ответ на второй вопрос имеет десяток аспектов. Некомпетентность, апатия и
самодовольство внутри ЦРУ, удачливость предателя, искусная дезинформационная
кампания, проводимая КГБ для прикрытия своего "крота", еще большая апатия,
щепетильность и леность в Лэнгли, прикрытие, дальнейшее везение предателя и,
наконец, память о Джеймсе Энглтоне.

Одно время Энглтон возглавлял разведку в управлении; продвигаясь по
службе, он стал легендой, а закончил свои дни душевнобольным, параноиком.
Этим странным человеком, не имевшим ни личной жизни, ни чувства юмора,
овладело убеждение, что в Лэнгли пробрался "крот" из КГБ под кодовым именем
Саша. В фанатичных поисках этого несуществующего предателя он калечил
карьеру офицерам, одному за другим, пока наконец не поставил на колени
оперативное управление. Те, кто его пережил и занял к 1985 году высокие
посты, приходили в ужас от мысли, что надо делать то, что необходимо делать,
- тщательно искать настоящего "крота".

Что касается первой загадки, то ответ может быть найден в двух словах:
Кен Малгрю.

За двадцать лет работы в ЦРУ, до того как он стал предателем, Эймс трижды
получал назначения за пределы Лэнгли. В Турции шеф отделения считал его
пустым местом, ветеран Дьюи Кларидж не выносил и презирал его с самого
начала.

В Нью-Йорке же подвернулся счастливый случай, принесший ему славу. Хотя
заместитель Генерального секретаря Организации Объединенных Наций Аркадий
Шевченко работал на ЦРУ еще до приезда Эймса и его окончательный переход на
сторону США в апреле 1978 года был организован другим офицером, Эймс
курировал Шевченко перед этим. Уже к тому времени Эймс становился запойным
пьяницей.

Его третье назначение, в Мексику, потерпело фиаско. Он постоянно был
пьян, оскорблял коллег и иностранцев, падал на улице и его доставляла домой
мексиканская полиция, всячески нарушал существующий порядок работы и никого
не завербовал.

Доклады о работе Эймса на этих заграничных постах были ужасны. В одном из
анализов большого спектра деятельности ЦРУ он занимал 198-е место в списке
из 200 человек.

В нормальных условиях такая карьера никогда бы не привела к высокому
посту. В начале восьмидесятых все старшие чины иерархии - Кэри Джордан, Дьюи
Кларидж, Милтон Беарден, Гас Хатауэй и Пол Редмонд - считали его
бесполезным. Но только не Кен Малгрю, ставший его другом и покровителем.

Именно он подчистил рабочие и аналитические доклады, подровнял дорожку и
обеспечил своему протеже продвижение. В качестве начальника Эймса он не
посчитался с возражениями и, возглавляя отдел служебных назначений, всунул
Эймса в группу контрразведки.

Они были собутыльниками, запойными пьяницами. Подчас, приканчивая
очередную бутылку, они начинали испытывать жалость к себе, а причину своих
неудач оба видели в том, что управление всегда поступало с ними страшно
несправедливо. Этот вывод, сделанный в пьяном угаре, стоил ЦРУ множества
потерь.