Чтение 16–й страницы книги ~Игра по правилам~

слышались в трубке.

Я беседовал с Уэзерби и представителями жокейского клуба, - спокойно
сообщил он, - и, к счастью, никаких проблем. Они согласны с тем, что до
утверждения завещания судом считается, что лошади принадлежат "Саксони
Фрэнклин", а не вам, и нет возражений против их участия в состязаниях.

- Хорошо, - несколько удивленный ответил я.

- Они сказали, что компания должна назначить хотя бы одного
ответственного за лошадей. Это необходимо скрепить печатью компании и
зарегистрировать у Уэзерби. Ваш брат обычно называл себя и меня как
ответственных представителей от компании, и, хотя он умер, мои
полномочия по-прежнему остаются, и я сам могу действовать от имени
компании.

- Понятно, - ответил я.

- А посему, - радостно продолжал Лоудер, - Дазн Роузез бежит в Йорке,
как и было запланировано.

- И показывает, на что он способен?

Он ухмыльнулся.

- Будем надеяться.

Этот смешок, как мне показалось, был крайне самонадеянным.

- Я был бы вам очень признателен, если бы вы нашли возможность
информировать "Саксони Фрэнклин" всякий раз, когда ее лошади должны
участвовать в состязаниях, - сказал я.

- Я обычно разговаривал лично с вашим братом, звоня ему домой. У нас
с вами вряд ли это получится, так как лошади не ваши.

- Не мои, - согласился я. - Поэтому я и прошу вас сообщать об этом
компании. Я дам вам номер телефона. Нужно спросить миссис Аннет Эдамс,
договорились? Она была помощницей Гревила.

Поскольку ему нечего было возразить, я продиктовал ему номер, и он,
повторив, записал его.

- А вы не забыли, что до конца сезона гладких скачек остался всего
лишь месяц? - напомнил он. - Возможно, им удастся пробежать еще по разу.
Самое большее, может быть, по два. Потом я для вас их продам. Это будет
самое лучшее. Не волнуйтесь. Предоставьте все мне.

По логике вещей он был прав, но мне, вопреки логике, не нравилась его
поспешность.

- Продажа может состояться только с моего ведома как душеприказчика,
- напомнил я в надежде на свою правоту. - Вы должны заранее предупредить
меня.

- Да-да, разумеется, - горячо заверил он. - Кстати, что у вас за
травма?

- Трещина в лодыжке.

- Да, не повезло. Но, надеюсь, скоро заживет? В его голосе слышалось
не столько сочувствие, - сколько облегчение, и я снова не мог понять
почему.

- Заживает, - ответил я.

- Хорошо, хорошо. Ну что ж, до свидания. Скачки в Йорке должны
показывать по телевидению в субботу. Надеюсь, вы будете смотреть?

- Надеюсь, что да.

- Отлично.

В веселом настроении он положил трубку, оставляя меня в недоумении,
что я чего-то не уловил. Телефон Гревила тут же зазвонил вновь, и на сей
раз это оказался Брэд, который поведал мне, что уже нанес визит своей
мифической тетушке в Уолтемстоу и теперь дожидался меня внизу в
центральном холле. В действительности вслух он произнес лишь: "Я
вернулся".

- Замечательно. Я скоро. В ответ он повесил трубку. Конец разговора.
Я и вправду собирался сразу же идти, но тут один за другим раздались два
телефонных звонка. Первым звонил человек, назвавшийся Эллиотом Трелони,
- коллега Гревила из Вест-Лондонского полицейского суда. Он выражал
глубокое сочувствие по поводу его кончины и, судя по всему, был
искренен. Это был мужчина с приятным уверенным голосом, привыкший
выслушивать своих собеседников.

- И еще, - продолжал он, - я бы хотел поговорить с вами о том, над
чем мы вместе с Гревилом работали. Хорошо бы мне взять его записи.

- Что за работа? Какие записи? - довольно прямолинейно спросил я.

- Мне лучше объяснить вам это при встрече, - ответил он. - Не могли
бы вы увидеться со мной, скажем, завтра ранним вечером? Вы знаете тот
бар за углом дома, где жил Гревил, - "Рук-энд-Касл"? Например, там. Мы с
ним часто встречались в этом баре. Что-нибудь полшестого, шесть - вам
подходит?

- Полшестого, - согласился я.

- Как я вас узнаю? - Я - на костылях.

Это заставило его на какое-то мгновение умолкнуть. Я решил нарушить
за него неловкое молчание.

- Это временно, - сказал я.

- Э.., э... Хорошо. Тогда до завтра.

Он повесил трубку, а я поинтересовался у Аннет, не знает ли она
Эллиота Трелони? Она покачала головой. Аннет и впрямь не могла с
уверенностью сказать, что ей был знаком кто-нибудь из тех, кого лично
знал Гревил, за исключением обитателей офиса.

- Если не считать Просперо Дженкса, - с сомнением в голосе добавила
она. Но и с ним она, по сути дела, не была знакома, просто часто
отвечала на его телефонные звонки.

- Просперо Дженкс.., по прозвищу Фаберже?

- Тот самый.

Я немного задумался.

- А вы не могли бы ему сейчас позвонить? - попросил я. - Расскажите
ему о том, что случилось с Гревилом, и спросите, нельзя ли мне повидать
его с целью выяснения будущего. Просто скажите ему, что я брат Гревила,
и все.

Она улыбнулась.

- Никаких лошадей? Pas de "Но! Ноо!"? Аннет, с удивлением отметил я,
явно становилась более раскованной.

- Без лошадей, - подтвердил я.

Она позвонила, но безрезультатно. Ей сказали, что Просперо Дженкса до
утра не будет, и она обещала перезвонить.

Поднявшись, я попрощался с ней до завтра. И она кивнула, полагаясь на
мои слова. Я увязал все глубже, и шансов вылезти становилось все меньше
и меньше.

Направляясь по коридору, я заглянул к Элфи. Результаты его работы
возвышались в проходе колоннами картонных коробок в ожидании отправления
по почте.

- Сколько же вы ежедневно отправляете? - спросил я, показывая на них.

Он на секунду поднял глаза от очередной коробки, которую заклеивал
лентой.

- Обычно двадцать - двадцать пять, но в период с августа до Рождества
больше.

Он ловко отрезал кусок клейкой ленты и прилепил адрес на верх
коробки.

- Сегодня пока двадцать восемь.

- Вы играете на скачках, Элфи? - спросил я. - Интересуетесь тем, что
пишут о состязаниях в газетах?

Его взгляд одновременно выражал готовность и дать отпор, и бросить
вызов, хотя ни в том, ни в другом не было необходимости.

- Я знал, что вы - это он, - сказал он. - Все остальные не верили.

- Вы и о Дазн Роузез тоже знаете?

В выражении его лица появилось едва заметное лукавство.

- Опять начал побеждать, да? Тогда, в первый раз, я его пропустил, а
потом мне не везло.

- В субботу он бежит в Йорке, и у него хорошие шансы на победу, -
сказал я.

- Победит ли он? Будут ли они рисковать? Я бы не дал голову на
отсечение.

- Николас Лоудер говорит, он себя покажет. Элфи, без сомнения, знал,
кто такой Николас Лоудер. Он нарочито бросил только что заклеенную
коробку на мощные весы и черным толстым фломастером написал на картоне
вес. На мой взгляд, ему уже было хорошо за шестьдесят. От носа к уголкам
рта расходились глубокие складки, в основном утратившая свою
эластичность кожа была бледной и обвисшей. Однако его руки с начавшими
от возраста просвечивать темно-синими венами оставались ловкими и
сильными, и, согнув свою гибкую спину, он наклонился за очередной
тяжелой коробкой. "Проверенный боец, - подумал я. - Он гораздо лучше
разбирается в том, что творится вокруг, чем этот эксцентричный Джейсон".

- Лошади мистера Фрэнклина то в форме, то не в форме, - подчеркнуто
безразлично заметил он. - Вам-то, как жокею, должно быть это хорошо
известно.

Прежде чем я понял, намеренно ли он пытался меня уколоть, я услышал
голос Аннет, которая, спеша по коридору, звала меня.

- Дерек... А, вы здесь. Еще не ушли? Вот и хорошо. Вам опять звонят.

Повернувшись, она направилась к кабинету Гревила, и я последовал за
ней, с интересом отметив, что она опустила "мистер", назвав меня по
имени. Вчера это казалось невероятным, сегодня было естественным:
сегодня я "официально числился" здесь жокеем. И в общем я не возражал,
если за этим не следовало чего-то выходившего за рамки приличия.

Я взял лежавшую на черном столе телефонную трубку:

- Алло? Говорит Дерек Фрэнклин.

В ответ раздался знакомый голос:

- Слава тебе, Господи. А я целый день звоню тебе в Хангерфорд. Потом
я вспомнил про твоего брата...

Судя по его громкому голосу, у него было что-то срочное.