Чтение 16–й страницы книги ~Пиранья: Первый бросок~

- Больно же!

- А ты колись, - безжалостно сказала Ирина. - Тебе же на пользу.

- Да-а?

- А то! Мы, бедные простушки, клюем на романтику со страшной силой. Ну как я могла отказать бравому морскому волку, который с француженками в разведывательных целях спал, террористов крошил и клады со дна моря...

- Ирка...

- Молчу, молчу! Слушаюсь, товарищ бдительный старший лейтенант! Враг не дремлет! Обольстили глупую девчонку, такой весь из себя романтичный, а теперь рот затыкаете... А если я стану навзрыд плакать горючими слезами над своим разбитым сердцем?

- Что-то я тебя плохо в такой роли представляю, - искренне сказал Мазур, поглаживая ее там, где это было особенно приятно. - Почему же сразу насчет разбитого сердца, а?

- Ты еще скажи, что намерения у тебя самые серьезные, - фыркнула Ирина. - Замуж позови... Что молчишь?

- Я... - пробормотал Мазур и смущенно заткнулся.

- Ну, и что же замолчал? То-то... У тебя же где-то в личной лоции невеста обозначена?

- Если честно, понятия не имею, невеста она или... - сказал Мазур чистую правду.

- Бедный ты мой... Мучает? Кирилл, есть мужики, которые для того и созданы, чтобы их мучили вздорные бабы. И никакого значения при этом не имеет, что ты рукой телеграфный столб пополам перерубаешь, а перед завтраком, разминки ради, дюжину террористов шлепаешь...

- Интересная философия.

- И очень жизненная, между прочим, - сказала Ирина, умащиваясь поудобнее, насколько это было возможно в данных спартанских условиях. - На реалии опирается... Нет, правда, она тебя что, за нос водит?

- Глупости, - решительно сказал Мазур, опасаясь хоть на миг предстать в ее глазах заслуживающим жалости. - Просто бывает так... Чрезвычайно запутанные отношения, когда ничего толком не понятно, когда все тянется без малейшей определенности... Вот и все. И причем тут мучения?

- А ты мне сделай предложение. Вдруг приму?

- Шутишь?

- А вдруг да и нет?

- Боязно, - сказал Мазур честно. - Еще подумаешь, что я, змей расчетливый, в адмиральские зятья хочу проникнуть тихой сапой... Мы люди бедные, но гордые.

- Глупости, - сказала Ирина. - Вот муженек мой дражайший и в самом деле питал те самые намерения, так что теперь я железно знаю, как оно бывает с расчетливыми змеями. Только обманулся, сердешный, как раз из-за того, что батюшка изволят быть человеком старого закала. А обманувшись, впал в истерию, начала гнать - и он охотно сбег... Нет, правда, Кирилл, когда это кончится? Я только с тобой храбрюсь, а на деле мне по-настоящему страшно. Занесло дуру в романтические края...

- Скоро, - сказал Мазур. - Совсем скоро.

- Серьезно?

- Да, два-три дня, вряд ли больше... - Презирая себя за нарушение строжайших предписаний, он все же спросил:

- Тебе что, из шифровок не ясно?

- Не всегда. Любит Дракон тумана напускать... - Ирина повторила мечтательно:

- Два-три дня... И потом - недели две сущего курорта, сиречь возвращения домой без опасных сюрпризов... И куча ночей...

Она склонилась над Мазуром, прильнула к его губам так, что дыхание перехватило, а мужское начало проявило себя во всей красе и несгибаемости.

Глава 2

О ПРЫТКИХ И ЛОВКИХ

Приблизившись к округлой черной дыре - входу в подводную пещеру, - Мазур посветил туда фонарем. Узкий белый луч выхватил из мрака довольно широкий проход с бугристыми, неровными стенами. На первый взгляд, подходяще - сюда протиснулся бы не только пловец, а, пожалуй что, и грузовик мог въехать, попади он каким-то чудом под воду и сохрани там способность к самостоятельному передвижению. Пока что подходяще.

Он обернулся, показал большой палец страхующему Князю и жестами показал, что пойдет внутрь. Князь кивнул, пропустил между пальцами канатик из валявшейся у его ног бухточки. Другой конец был закреплен на пояснице Мазура, превратив его в некое подобие бобика на веревочке. Что поделать, отцы-командиры с недавних пор стали осторожничать даже там, где, на взгляд Мазура, можно было бы продолжать по-прежнему рассудочно нарушать уставы и предписания благодаря особым условиям работы...

Видимо, всю дело в том, что работа, похоже, подошла к концу. Носовая часть незадачливого фрегата старательно выпотрошена, пара центнеров золота с редкими добавлениями драгоценных камней доставлена на корабль. Чему Мазур, как и другие, радовался не из-за достижения цели, а потому, что эта примитивная пахота выматывала даже больше, чем иной подводный поход в условиях, максимально приближенных к боевым. Было в ней что-то от простой разгрузки вагона с цементом - когда с помощью малогабаритных "пылесосов" и "ветродуев" пловцы вскрывали сгнившие ящики и доставляли золото на твердый грунт, в этом нетрудно усмотреть нечто творческое, как-никак работа сложная, порой небезопасная и уж никак не монотонная. Но вот сновать, что твой челнок, буксируя к шлюзовому люку тяжеленные пластиковые мешки с желтым металлом... Точно, цемент. В товарном вагоне. Золото уже не воспринималось, как золото. Хитрюга Стивенсон лишь беглой скороговоркой обрисовал в "Острове сокровищ" труды своих героев по перетаскиванию клада на "Эспаньолу", а в них-то, как на собственной шкуре убедился Мазур, главные трудности и крылись. Все перестрелки с пиратами, если разобраться, были не более чем развлечением, веселым карнавалом. Вот таскать мешки с золотом на горбу... Ручаться можно, не зря юный Джим Хокинс зарекся искать клады и зажил на берегу благонамеренной жизнью скучного фермера. Еще раз это пережить - нет уж, увольте...

Он приостановился, уцепившись за выступ скалы. Поправив на поясе тяжелую кобуру с подводным пистолетом, посветил вниз. Нет, показалось - это не кусочек светлого металла, а случайная рыбешка, отчего-то неподвижно стоявшая над каменным дном. Мазур легонько шевельнул ластом, и она, опомнившись, рванула у него под ногами к выходу из пещеры. А Мазур медленно двинулся дальше по туннелю.

Метрах в пятидесяти отсюда покоилась кормовая часть фрегата. Все там было в точности, как рассказал Самарин: кто-то прыткий успел вволю похозяйничать много лет назад. Судя по оставленным следам, неизвестный ловкач - или неизвестные ловкачи - ничуть не спешили. Пловцы увидели не результат погрома, а следствие неспешного, методичного обыска. Помещения, по обстановке и размерам больше всего походившие на каюты господ офицеров, обшарили настолько тщательно, что там даже не осталось никаких личных вещей. А ведь должны были быть - кто, спасаясь в шторм с терпящего бедствие корабля, стал бы сносить в лодку многочисленные пожитки джентльменов с туманного Альбиона? Тут шкуру бы спасти... Единственное, что удалось найти, - часы с разбитым стеклом, заросшим известковой коркой циферблатом, судя по цвету и весу - серебряные, да ядовито-зеленую из-за толстой корки окисла статуэтку лошади на квадратной подставке, скорее всего, бронзовое пресс-папье. Их, конечно, хозяйственно прихватили с собой в качестве вещдоков, но ведь обнаружить рассчитывали совсем другое...

Снова остановился, посветил вниз. Не раздумывая, опустился на дно, удержал равновесие на бугристом камне. Присев на корточки, протянул левую руку в луч фонаря и поднял тускло отразившую электрический свет вещичку.

Подводный компас, никаких сомнений, - тяжелая, массивная вещица. Ремешок, надо полагать, истлел, а это означает, что был изготовлен из кожи или иного естественного материала, не способного долго противостоять разъедающей морской воде. Такие ремешки давным-давно делают из пластика, это сколько ж времени провалялась тут старомодная штуковина? Впрочем, делать выводы преждевременно. Современный ныряльщик, не обремененный лишними деньгами, вполне мог использовать давным-давно списанную экипировку сороковых годов. В этом случае компас лежит тут года два-три.., нет, все же гораздо дольше. Чересчур толстый слой известковых частичек и мшанок. Стекло разбито, торчат толстые зубчатые осколочки по всей окружности. Стекло, а не опять-таки ударопрочный надежный пластик. Такое впечатление, что компасом со всего маху хряпнули по острому выступу скалы и он не выдержал столь хамского обращения...

Сунув нечаянную находку в сумку на поясе, Мазур легонько оттолкнулся от дна, вытянулся горизонтально и поплыл дальше.

На миг показалось, что он летит в бездну. Разумеется, Мазур моментально справился с этой иллюзией - ничего страшного не произошло, просто туннель кончился и он оказался в огромной пещере, высоком гроте, и мощный луч, куда им ни поведи, не достигал стен или потолка, упирался во мрак. В луче мелькнул сверху вниз то ли рачок, то ли крупная креветка, моментально ушел из поля зрения. Вряд ли обитавшая в пещере мелочь когда-либо сталкивалась с ярким электрическим светом.., или просто-напросто слишком много времени прошло с тех пор, как сюда заплывал хозяин разбитого компаса. Кстати, за каким чертом его сюда занесло, интересно бы знать? Вообще-то, пещера казалась идеальной базой для того, кто потаенным образом вздумал бы покопаться в кормовой части "Агамемнона".., но не нужно делать поспешных выводов. "Казалась" еще не означает "была". Неподалеку есть и другие пещеры, где сейчас точно так же шуруют со страховкой ребята...

Он опустился на дно, повел лучом. Ничего интересного - куски камня, заросшие водорослями, пустые раковины давно и благополучно померших своей смертью моллюсков, странно, что здесь совсем не видно рыбешек, они такие укрытия обожают... Стоп!!!

Развернувшись влево, Мазур посветил в то место. На чистое, без следов песка каменистое дно легла косая, сложная, чересчур уж не свойственная естественному объекту тень...

Акваланг, мать твою! Точно, акваланг!

Подавив желание немедленно подать сигнал подергиванием веревки, Мазур встал на дно и присмотрелся. Двухбаллонный акваланг какой-то старой конструкции, баллоны грязно-бурого цвета - краска давным-давно отслоилась, растворилась в соленой воде, изготовленные из обычного железа баллоны проржавели настолько, что зияли целой россыпью дырочек. Кончиком ножа Мазур осторожно коснулся ближайшего участка - и под клинком эта грязно-бурая поверхность податливо рассыпалась, провалился внутрь кусок с тарелку размером. Тяжелые чешуйки ржавчины, вяло кружась, опустились на дно. Это сколько же лет валяется здесь старомодная "дыхалка"? Двадцать, тридцать? Маска то ли разбита, то ли раздавлена - похожа скорее на восьмерку, железная основа погнута...

Что-то коснулось его щиколотки, легкое, мимолетное касание тут же сменилось ощутимым сжатием, словно лодыжка угодила в тиски...

Мазур от растерянности не шелохнулся. Он явственно ощущал, как нечто гибкое и сильное, плотно охватившее лодыжку, будто бы пульсирует, прилипает, давит...

И тут в неподвижном луче фонаря, только что положенного Мазуром так, чтобы свет бил на акваланг, что-то шевельнулось. В первый миг это показалось змеей. Тут же он убедился, что ошибся: луч фонаря плавно, неспешно пересекло бурое щупальце в руку толщиной, покрытое круглыми присосками с четко различимыми по краям белесоватыми коготками. Конец второго, казавшегося из-за осмысленности движений самостоятельным разумным существом, словно бы ввинтился в полосу света, застыл, подрагивая. Через пару секунд щупальце скрылось во мраке.

Показалось, что резиновая шапочка на голове - из чистого, неимоверно холодного льда. Мазур замер в первобытном, слепом ужасе, боясь шевельнуться. Давление на лодыжку немного ослабло, самую чуточку, но его правая нога по-прежнему оставалась в капкане.

Потом в голове панически пронеслось: "БОЛЬШОЙ МУЗУНГУ!" Покойный полисмен был прав, все это не сказка, а доподлинная быль, тут вам и звиздец...

Хорошо еще, он не упустил загубник, по-прежнему дышал размеренно, как и следовало. Именно ощущение загубника во рту и привело его в относительную норму, вместо панического хаоса первобытных страхов и желания немедленно рвануть прочь пришла кое-какая холодность мыслей.

Второе щупальце, определенно не то, что обвивало его ногу, все так же извивалось в луче фонаря. Это не жуткий монстр из фильма ужасов, это обычный осьминог, разве что, судя по толщине щупальцев, довольно большой...

"Нечего бояться, нечего бояться... - внушал себе Мазур, стоя совершенно неподвижно. - Нечего бояться..."

Это животное. Здоровенное, неглупое, но все же животное, обычный морской житель, никакая не нечистая сила. Это большой осьминог, всего и делов. Большой. Не гигантский из моряцких баек, якобы способный утопить фрегат вроде "Агамемнона". Гигант попросту не протиснулся бы в туннель...

Успокойся. Соберись окончательно. Он пока что не нападает, он попросту по своему всегдашнему обыкновению изучает новый предмет, которого прежде не было. Всего одним щупальцем. Хватка слегка ослабла, щупальце шарит по ноге, по ласту... Всего одно щупальце, значит, осьминог спокоен, лежит себе на дне...

Словно музунгу прочитал его мысли - второе щупальце взмыло вверх, исчезнув из луча света, и тут же Мазур почувствовал прикосновение к груди, присоски чиркнули по ремням, по поясу с ножом и пистолетом...

Пистолетом! Он примерно представлял, где находится тело, оно же - голова. В пистолете четыре пули, вернее, стальных иглы, в просторечии именуемых "гвоздями". На дистанции поражения насквозь прошивают дюймовую сосновую доску...

Вот только осьминог мало напоминает доску. Скорее уж - желе. Его можно издырявить всего - гарпунами, пулями, копьями, но это мало чем поможет, если не попадешь с первого раза в уязвимые точки. Истыкаешь его "гвоздями" так, что станет напоминать ежа, - без особого вреда для твари...

Нужен один-единственный, но точный удар, а его-то как раз не нанести, не видя цели. Значит, стрелять не следует. Вцепится всеми щупальцами, отсечь их ни за что не успеешь, может сорвать маску, вырвать загубник, сам того не желая, не подозревая даже головоногим умишком о существовании таких вещей...

"Спокойно, - повторял себе Мазур. - Спокойно. Знаменитая сцена из Тружеников моря" - побасенка чистейшей воды. Гюго был великим писателем, но в осьминогах не разбирался совершенно, ему тогда же на это указали ученые, коих классик высокомерно проигнорировал..."

Специально осьминог за человеком не охотится. Не питается он человечиной. Тут другое - раздраженное вторжением в его логово восьминогое создание может утопить не по природной злобности, а из тупого инстинкта. Не нравится ему, когда в пределах досягаемости щупальцев невозбранно шляются посторонние крупные организмы. Проблему следует ликвидировать немедленно, считает осьминог, - и труп останется валяться на дне, пока... Черт, не произошло ли именно так с хозяином старомодного акваланга? То-то маска разбита, скручена...

Одно щупальце елозило по лодыжке, второе изучало кобуру с подводным пистолетом, колыхавшуюся, как сухой лист, и весьма чувствительно стукавшую Мазура по бедру. Он стоял, обратившись в статую. Тактика поведения выработана ныряльщиками давным-давно: замереть, как в детской игре. Столкнувшись с полной неподвижностью, тварь рано или поздно уберет щупальца. И можно будет смыться.

Дернуть конец трижды, чтобы Князь в темпе его выдернул? Нет, чересчур рискованно. Хорошо, если музунгу просто лежит на дне, но если он уцепился хоть одним щупальцем за подходящий камень или успеет уцепиться, пока Князь станет тянуть, - дело плохо. Судя по толщине щупалец, осьминог здоровенный, Князю его ни за что не перетянуть, а вот Мазуру тем временем будет совсем худо. Лишишься загубника - пропадешь...

Если обратиться не к сказкам, а к сухим фактам - в двадцатом столетии осьминоги в аналогичных условиях утопили, пожалуй, не менее пары дюжин оплошавших аквалангистов, моряков, простых купальщиков. Малейшая оплошность - и пополнишь сей печальный список...

Убедившись, что на пути его руки не будет осьминожьего щупальца, Мазур плавным, замедленнейшим движением дотянулся до пояса и двумя пальцами потянул конец "моментального" узла. Как и следовало, узел развязался мгновенно, канатик упал к ногам. Так оно будет лучше, еще придет в голову Князю потянуть напарника - и пиши пропало...

"Уйди, тварь такая, - взмолился Мазур про себя. - Уйди к той самой матери. Что я тебе - экспонат?"

Одно из щупалец утянулось во мрак. То, что прежде сжимало лодыжку. Второе переползло с кобуры на колено, оно не обвивало - просто прикасалось. Попробовать все же отчаянный рывок? Или чересчур опасно будет отступать по узкому проходу, имея на хвосте разъяренного музунгу?

Все внутри бунтовало, требуя резких движений, рывков, боя, отступления, и Мазур с превеликим трудом сдерживал себя, то и дело повторяя, как заведенный: спокойствие, спокойствие, обойдется...

Щупальце опало на дно, теперь Мазур его не видел. Ну, довольна эта тварь или нет? Ни черта не видно. Осьминог, разумеется, не полезет по доброй воле в луч света - к чему ему такие неудобства? Где он примерно может располагаться? Поди найди тот ножичек, поди найди тот ножичек...

Вот ведь, черт, совершенно не помню, хорошо ли эта тварь видит в кромешной тьме, есть ли у нее превосходство над человеком. А ведь читал что-то. На спецкурсах осьминогам и прочим спрутам почти не уделяли внимания, занимаясь главным образом ядовитыми рыбами и ядовитыми кораллами, барракудами, муренами, боевыми дельфинами, акулами...

Прислушавшись к своим ощущениям, Мазур понял, что почти полностью овладел собой. Пора было на что-то решаться. Он совершенно точно знал, где расположен за его спиной выход из пещеры, а вот ее высоты совершенно не представлял. Отшвырнуть пинком фонарь в сторону, может, тварюга на него отвлечется? Где он вообще, мешок с дерьмом? Не чувствуется ни малейшего движения воды. Значит, неподвижен. То ли рядом, то ли в отдалении. Нет, все же пора...

Медленно-медленно Мазур стал приседать на корточки, держа правую руку на кобуре, вытянув левую к фонарю. Кровь стучала в висках.

Выпрямился, держа фонарь на отлете, в вытянутой руке - старый фокус, используемый во время перестрелок на ограниченном, замкнутом пространстве, в темных коридорах, переходах, бункерах... Так, а теперь попробуем осторожненько отработать задним ходом... Музунгу, не стоит забывать, еще лучше тебя ощущает малейшее движение воды...

Сразу три щупальца метнулись к фонарю, к нему, заранее размыкаясь так, что это не могло оказаться простой случайностью: осьминог видел цель и уверенно атаковал. Осознав это в неуловимую долю секунды, Мазур отшвырнул фонарь, не наобум отбросил, аккуратно, чтобы осветил поле боя. Вырвал из кобуры пистолет и моментально выпустил все четыре "гвоздя" туда, где, как ему яростно хотелось верить, угадывал тело... Щупальца, так и не сомкнувшись на его теле, взвились вверх, во мрак, извиваясь, сплетаясь в кольца!

Мазур прянул в сторону, распластался на каменистом дне. И ощутил не то что движение - бурление воды. Над его головой щупальца бешено рассекали мрак, молотили впустую. А ведь зацепил, не понравилось ему, с-суке!

Выпустив бесполезный уже пистолет, Мазур, стелясь над самым дном, скользнул к фонарю, ухватил его, другой рукой выхватывая нож. Страх куда-то пропал, он вновь действовал, как автомат, как безупречная убойная машина, продукт многолетних усилий отличных специалистов одного из мощнейших военных флотов планеты...

Как только стало ясно, что перед ним не монстр, не мистическое чудище, не исполин, страх удивительным образом растаял, вмиг превратившись в боевую ярость. Теперь он точно знал, с чем столкнулся, а значит, готов был драться.

Мазур шел вперед, как торпеда, выставив фонарь, прекрасно представляя теперь расположение щупалец. Они вынырнули из мрака и справа, и слева, сверху, смыкались, извиваясь - но в белом конусе света уже зажглись два огромных глаза, неподвижные, выпуклые, холодные, не людские, и под ними из мягкой складки, напомнившей, вот странно, нечто гораздо более приятное, выскочил черный кончик клюва...

Уже чувствуя на тебе сомкнувшиеся щупальца, Мазур сильным движением ласт достиг цели, фонарь ударил в мягко-упругое, живое, стало гораздо темнее, левый глаз чудовища, пронзенный насквозь сильным лучом света, засиял диковинным образом...

Мазур нанес сильный удар, отчаянным усилием вспарывая эту живую, мягкую, упруго продавившуюся под клинком податливость, описал ножом полукруг, инстинктивно защищая лицо, голову, маску левой рукой с фонарем, без труда вырвал нож и ударил вторично, налетев локтем на нечто острое, рванувшее рукав гидрокостюма. И еще один удар с поворотом клинка, и еще, твердые блямбы присосок соскользнули с боков, с груди, хватка не то чтобы ослабла - прекратилась совсем...

Он оттолкнулся от чего-то, мягко подавшегося под ластами, спиной вперед отпрыгнул назад. Опустившись на дно, повел лучом. Над блинообразно растекшийся тушей курился синеватый дымок - у осьминогов кровь голубая. Большой музунгу больше всего напоминал теперь груду небрежно брошенного мокрого белья. Ни одно щупальце вопреки расхожим легендам не подрагивало, осьминог умер сразу и окончательно.

Темнота за спиной уже не таила угрозы, одно об осьминогах и прочих обладателях щупалец он помнил твердо: в отличие от многих морских жителей, они не стайные животные, терпеть не могут делить свое логово с кем-то еще, не переносят, изволите ли видеть, коммуналок - голубая кровь, аристократические привычки... Второго тут никак не может оказаться.

Тренированными приемами он восстанавливал нормальный ритм дыхания. Нервная дрожь все еще сотрясала тело легонькими приступами. Осьминог оказался не столь уж и чудовищным - если присмотреться и прикинуть, от кончиков щупалец до того, что при некотором напряжении фантазии можно счесть затылком, - не более пяти метров. Никак не Великий Кракен. Но утопить мог запросто, как с кем-то это в давние времена и произошло. Интересно, это тот же самый музунгу или другой, тоже выбравший наиболее подходящую пещеру?

Луч наткнулся на нечто округлое, Мазур невольно дернулся, выставил клинок, опасаясь, что все же плохо помнил обычаи осьминогов. Нет, предмет больше походил на...

Он подплыл к объемистым черным мешкам, кучей лежавшим в углу, наклонился, ткнул самым кончиком ножа. Судя по сопротивлению, с каким клинок входил, мешок был из толстой резины. Перехватив фонарь, Мазур запустил пятерню в разрез и выгреб что-то тяжелое, словно бы сыпучее.

Торопливо сжал пальцы. Из его кулака свисало длинное ожерелье - синие и красные неограненные камни в затейливой тускло-желтой оправе. В луче фонаря разрез на боковине мешка так и брызнул радужным многоцветьем тонких лучиков.

Больше не было загадок и тайн, головоломка собрана, все кусочки легли на свои места, образовав не таившую неясностей, в чем-то даже примитивную картину. Много лет назад некий хваткий ныряльщик, то ли один, то ли с напарником, ухитрился обобрать кормовые каюты "Агамемнона", где везли-таки самое ценное - каменья, самоцветы, побрякушки. Мало того, все добытое ловцы удачи благополучно укрыли в подходящей пещере. Должно быть, они веселились под водой, барахтались, как дети, колотя друг друга по спине и пуская фонтаны пузырьков. Им казалось, что все позади и они теперь миллионеры.

А потом приплыл осьминог, которого никто не взял в расчет. Возможно, Мазур был в чем-то и несправедлив к Гюго - сцена из "Тружеников моря" претворилась в жизнь, правда, в гораздо более теплых морях... Опасное это дело, прятать сокровища в чужой квартире, господа, особенно когда хозяин - не кто иной, как большой музунгу. Выходит, местные предания не врали ни на капельку...

На догадку о том, что предшественников было двое, наталкивал найденный в проходе компас: сам по себе он никак не смог бы туда уплыть, тот, что попался осьминогу в пещере, так из нее и не вышел, это ясно. Второй, надо полагать, в панике удирал по туннелю, налетел на стену так, что компас сорвало с запястья. Интересно, уцелел он, а если да, то почему не вернулся? Ну, вполне мог, потеряв голову от ужаса, рвануть на подъем так неразумно, что подцепил "кессонку" и уже не выбрался с атолла. А по большому счету, на его участь глубоко наплевать, не хочется ломать голову над судьбой неведомого ловкача...

Посветив, Мазур нашел конец канатика и дернул его, подавая сигнал, вовсе не ощущая себя триумфатором.

Глава 3

...ГЛУБИННЫЙ ПЕРЕПЛЯС!

Мазур провел затянутыми в черную резину пальцами по стволу автомата для подводной стрельбы, отгоняя любопытную рыбью мелочь, совавшую свои глупые носы к казеннику новейшего и секретнейшего оружия, взятого на вооружение всего год назад и попросту не имевшего в мире аналогов. Рыбки с удивительной синхронностью метнулись прочь.

Мимолетный взгляд на часы. Четырнадцать сорок одна - а это означало, что они торчали в скалах, окруживших полукругом обширную подводную долину, уже более часа. Лежали на заранее облюбованных местах, не имея права их покидать. Разве что не возбранялось проделывать комплекс защищавших от холода упражнений.

Сидеть в засаде всегда тягостно, томительно. А уж тем более под водой, когда холод понемногу проникает сквозь гидрокостюм, когда вместо знакомых лиц - однотипные маски, когда не слышно земных звуков: ни чириканья птиц, ни шелеста ветерка в листве. Сумрачное, сине-зеленое безмолвие, в котором чем дальше, тем сильнее начинаешь себя ощущать чужим, ненужным, нелепым.

Самое тягостное в том, что Мазур представления не имел, зачем их сюда сунули. Да и все остальные тоже, об заклад можно биться. Утром Морской Змей, собрав всех, вместо логичнейшего, казалось бы, в такой ситуации приказа паковаться объявил нечто другое. "Уходим в засаду, - сказал он без обиняков. - Все. В ту долину, где носовая часть Агамемнона. Быть готовыми ко всему. Никаких соплей, хватит с нас одного Волчонка..."

А потом Хусаинов раздал автоматы. И по паре подсумков. Это в данных условиях означало одно - резню на поражение. На суше еще можно припугнуть противника грозно наведенным автоматом, но под водой другие правила, там никогда не грозят напрасно и не пугают зря, там либо бьют, либо нет...

И еще эти пояса - не узкие и не широкие, мутно-белые. Их выдали каждому и велели закрепить как следует. Эти штуки опять-таки должны означать одно: в скоротечном и жестоком подводном бою, когда и свой, и враг почти неотличимы из-за схожести снаряжения, только подобные опознавательные знаки помогают не оплошать с выбранной целью, не грохнуть ненароком своего. Бывали, знаете ли, прецеденты.

И комбинированные аппараты, которые выдали вместо аквалангов, - значит, не просто бой, а действия на глубине заведомо более сорока метров....

Разумеется, Морской Змей знал все - ради чего, почему и зачем. Иначе и быть не могло. Но он сказал ровно столько, сколько сказал, а лезть с лишними вопросами никому бы и в голову не пришло... Не дети малые, чай.

Мазур покосился в сторону почти неразличимого тоненького провода, змеившегося по дну, - персональная линия связи Морского Змея с кораблем, нехитрое устройство, при необходимости мигающее лампочкой по азбуке Морзе и позволяющее послать ответ с помощью ключа. Нехитро, но надежно - все прочие виды подводной связи либо чрезмерно сложны, либо противник, располагай он соответствующей техникой, сможет перехватить передачу...

Странно, конечно. Самое время отдать якорь и убираться восвояси. Сокровища на борту, задание выполнено. Но у начальства, как частенько бывает, свои, высшие соображения... На то оно и начальство.

Мазур вновь попытался проникнуть пытливой мыслью в загадочные соображения начальства, те самые, высшие. И вновь пришел к тому же выводу, что полчаса назад.

Дракон ждет визита. Не столь уж хитрая загадка, в самом-то деле. На "Сириусе" есть хитрая аппаратура, позволяющая "просматривать" глубины, без сомнения, поддерживается шифрованная связь с нашими кораблями в этом районе. Что-то такое начальство знает, чем не спешит делиться с рядовыми, пусть они все поголовно в офицерских званиях. Есть в таком поведении свой резон, ибо еще древние...

Внимание!

Располагавшийся метрах в пяти от Мазура Князь подал сигнал готовности, пришедший к нему, надо полагать, по цепочке прямой видимости.

И все постороннее мгновенно отлетело. Мазур прижался к жесткой скале, бегло проверил, надежно ли устроен на выступе автомат.

И отчетливо увидел их.

Они шли журавлиным клином, на трех уровнях, с того самого направления, в котором скрылись после нападения, куда умчались на подводных носителях. Пятеро.., семеро.., дюжина. Баллоны на груди, ритмично колышутся ласты, на голове у каждого поверх ремня маски - светло-зеленая полоса, тускловато фосфоресцирующая. У них тоже опознаватели, а значит, заранее получили схожий приказ... Двое буксируют овальный предмет, нечто вроде плоской полусферы размером с обычную кухонную раковину, но наверняка гораздо более опасный - боевые пловцы обычно не таскают под водой ничего мирного. Судя по легкости, с какой они свою хреновину ведут, она обладает нулевой плавучестью... Ну да, эшелонированное движение, боевое охранение, ядро группы и мобильный резерв... Это "тюлени"! Это их ухватки, их тактика, отработанная где-нибудь в Коронадо, штат Калифорния. "Янки-Дудль был в аду, говорит - прохлада..." Ну что ж, добро пожаловать, ребятки, очень кстати, мы с вами тогда так и не договорили за Камрань...

Бой!!!

Когда с того места, где залег Морской Змей со своей "двойкой", выстрелили вверх три гибких силуэта, Мазур понял, что его время пришло и началась работа. И ничего уже нельзя изменить.

Он стартовал, рванулся вверх по параболе, в полном соответствии со знакомым, сто раз обкашлянным раскладом ведя свою "тройку" так, чтобы отрезать "тюленям" отход. Чуть развернувшись, дважды нажал на спуск автомата, и "гвозди" достали того, что буксировал загадочный предмет, держась слева. Выпустил вторую очередь, гораздо длиннее, поливая огнем замыкающих. Уклонился от длинной, пенно-пузырчатой струи - это по нему палили то ли из того самого иглострела, то ли подводного пистолета.

Крутанув вираж, зашел со спины замыкающему - их мобильная группа уже справилась с первой растерянностью и спешно разворачивалась в боевое кольцо - и выстрелил едва ли не в упор. Мельком заметил, как дернулась черная фигура, как, обвиснув сломанной марионеткой, пошла ко дну. И бросился вперед.

Кадриль кружилась по всем правилам. Окажись здесь каким-то чудом человек сторонний, все происходящее непременно показалось бы ему хаотичным мельтешением без лада и склада, чередой никак не связанных меж собой бросков и перемещений. На самом деле во всей этой круговерти крылся железный порядок и наработанная тактика: те, кто подвергся нападению, торопливо строили круговую оборону, уже понимая, что задание сорвано и к цели не прорваться, а отступать невозможно. Нападавшие, с сугубо противоположными задачами, стремились оборону побыстрее разорвать...

Патроны кончились, а перезаряжать автомат было бы некогда - никто не собирался предоставлять ему такую шикарную возможность. Противник Мазура шел на дистанцию атаки с выставленным клинком, за стеклом маски уже можно было различить лицо и глаза...

Мазур проделал разворот, увел вооруженную руку врага в сторону, одним движением ластов оказался чуть выше и по всем правилам ударил в шею, под маску. Лезвие вошло как надо, и тут же в обманном пируэте сверху навалился второй... Ну, эти штучки мы знаем... Разрыв дистанции, ножом сверху по локтевому сгибу, удар! Тело в черном комбинезоне, скрючившись, пошло в направлении дна...

Он взмыл выше, гораздо выше, ища глазами светло-зеленые полосы. Прошло аж несколько мучительно долгих секунд, прежде чем сообразил, что все кончилось. Все. Нигде не видно отступающих, над дном кружат лишь пловцы, перепоясанные мутно-белыми опознавателями, но почему их так мало?! Их гораздо меньше, чем следует по высшей справедливости жуткого своей скоротечностью боя, как их мало-то, господи!

Действуя как раз и навсегда заведенный механизм, он нырнул вниз, подобрал автомат и заменил магазин, сунув расстрелянный в подпружиненное гнездо подсумка. Подплыл к своим, выстроившимся в круг. Пятеро их осталось, только пятеро. А было в засаде восемь...

Там и сям на дне - тела в черных гидрокостюмах, с белесыми поясами и тускло-зелеными повязками на черных шапочках. Даже если и кажется, что кто-то из них шевелится, это следует отнести за счет причудливого преломления света на глубине. В таких вот подводных схватках просто-напросто не бывает раненых, которым еще можно в темпе оказать помощь: тот, кто ухитрился нанести удар, заведомо бил так, чтобы с маху решить все проблемы... Если уж достал - то достал навсегда. Дилетанты здесь не ходят...

Некогда было думать о постороннем. Морской Змей красноречивым жестом отдал приказ тщательно осмотреть себя и других - под водой ранения не чувствуешь, можно истечь кровью и заметить это слишком поздно, когда ничего поправить нельзя...

Все целы. Профессионалы, "морские дьяволы". Жест руки - двое взмывают над полем боя, становятся в боевое охранение. Ну, а прочим самое время осмотреть тех, кто сам уже с глубины никогда не вернется.

Как всегда бывает в таких случаях, Мазур попросту не мог определить, кто остался жив, а кто погиб - все выглядели одинаково, нужно особенно пристально приглядеться, чтобы внести полную ясность, но на это-то как раз времени и нет... О такой ситуации он лишь слышал от опытных, а сам столкнулся с ней впервые, и сердце переполняла тоскливая жуть. Подумаешь про кого-то, что он лежит неподвижно на дне, среди тех, над кем еще курится темное облачко, - а он живехонек. И наоборот, судари мои, и, что печально, наоборот...

Морской Змей поманил его раскрытой ладонью, и Мазур ушел ко дну, опустился на грунт рядом с тем местом, где Колька Триколенко сдирал черный капюшон с головы "тюленя", чем-то особенно, надо полагать, привлекшего его внимание.

Тугая резина поддавалась плохо, но Морской Змей был терпелив, он запустил два согнутых пальца под черную каемку на щеках, передвинул пальцы выше, упираясь коленями в камень, оглянулся на Мазура. Тот понял, придержал командира, чтобы ему было сподручнее.

Капюшону определенно что-то мешало соскользнуть с головы, будто держало что-то. Морской Змей досадливо передернул плечами, напрягся, рванул...

Копна светлых волос невесомо рассыпалась, стелясь над дном, путаясь в водорослях. Мазур заглянул в застывшее лицо с расширенными глазами - почти спокойное, только рот сведен застывшей судорогой, открывая оскал безукоризненных, белоснежных зубов. Гейл. Красотка с яхты Драйтона. На пару с другим боевым пловцом буксировавшая предмет, крайне похожий на подрывной заряд.

Буквально через пару минут они с Морским Змеем обнаружили среди мертвых еще две знакомые рожи - мускулистые молодчики с "Русалки", те самые беззаботные богатенькие плейбои. Остальные были незнакомы, никогда их прежде не видели.

Теперь и с этим не осталось недомолвок. "Русалка" - никакая не игрушка техасского нувориша, а обеспечивающее судно, чей экипаж укомплектован боевыми пловцами. "Нужно признать, - подумал Мазур самокритично, - нас купили неплохо. Классически. Впрочем, не нас одних". Забулдыга Драйтон, известный, наверное, всему острову, Драйтон, которого ни одна собака в Виктории не принимала всерьез: то он пародирует советский пионерский парад, то голышом качается на пальме в центре города, изображая обезьяну Читу, пока полицейские безрезультатно, смущенно уговаривают "основу местной экономики" не нарушать общественные приличия и спуститься вниз. Ежевечерние вечеринки с летящими за борт пустыми бутылками, девичьим визгом, стриптизом на палубе, эскапады и выкрутасы, постоянная прописка в колонке скандальной хроники обеих здешних газет, робкие увещевания отводящих глаза полицейских чинов, обязанных ежеминутно помнить, сколько твердой валюты оседает в здешних закромах Родины, выпорхнув из карманов таких вот весельчаков... Никто его ни в чем не подозревал, поскольку он и не занимался ничем предосудительным; он, как выяснилось, ждал своего часа, какого-нибудь кодированного радиосигнала... Нелепо думать, будто тайными были только эти трое, а все остальные на "Русалке" ни при чем, ни сном ни духом. В подобных играх так не бывает...

Морской Змей, некоторое время присматриваясь, нашел защелку и откинул крышечку наверху странного предмета. Мазур заглянул туда. Небольшое горизонтальное окошечко под прочным стеклом, три ряда кнопок, защищенных резиновыми колпачками. Обозначения знакомы все до единого. Не самый новейший образец - старая знакомая, большая диверсионная мина ТЛГ-6, электронное программирование взрывателя, магнитные присоски снизу, идеально приспособлена для подводной транспортировки пловцами, мощности в тротиловом эквиваленте достаточно, чтобы проделать в днище "Сириуса" пробоину в пять-шесть квадратных метров, отправив на дно. Судя по цифиркам на дисплее, взрыватель на нуле, это и понятно: чтобы пустить часы, достаточно нескольких секунд, потом нажимаешь вот эту кнопку с пересеченным стрелой кружочком и, если времени достаточно в запасе, можешь удаляться вовсе даже неторопливо... "Липучесть" присосок такова, что даже если "Сириус" или иная намеченная цель аналогичного класса будет идти на максимальной скорости, мину потоком воды ни за что не сорвет. Это опять-таки не самодеятельность, ребята, это держава...

...Время от времени поглядывая на приборы, Мазур определил, что они отмахали уже не менее пяти миль. Группа шла целеустремленно, "полетом ворона", как выражаются англичане, в классическом походном ордере. Вот только людей у них уже не хватало для полноценного, по всем правилам, ордера - Мазур с Князем буксировали мину, Морской Змей шел в авангарде, а остальные двое выполняли роль боевого охранения в предельно урезанном варианте. Судя по поведению Морского Змея, нимало не рыскавшего, только временами сверявшегося с компасом, он точно знал, куда плыть. Должно быть, плохо знакомые Мазуру, а то и незнакомые вовсе ребятки, технари Дракона, ели свой хлеб недаром. Что же, все-таки субмарина? На "Русалке" при всей ее комфортности не хватило бы места для размещения подобной группы со всем ее снаряжением. Да и небезопасно было бы держать мину на "Русалке" - мало ли что придет в голову ахатинским властям при всем их благодушии и терпимости к источникам твердой валюты...

Вот оно! Повинуясь жесту, они опустили мину на дно. Держась над каменистой поверхностью, чуть ли не цепляясь за нее нагрудными баллонами, они осторожно двинулись вперед - туда, где дно плавно понижалось, отлого уходило на батиаль.

Сорок семь метров. Вокруг еще сумрачнее, зеленый потемнел, преобладает синий, густые пучки водорослей кажутся почти черными, но живности вокруг меньше не стало - они еще в "зоне жизни", где процветают и флора, и фауна...

А вот это, пожалуй что, фауна... Не считать же ее флорой? Субмарина лежала на дне, в зарослях высоких водорослей, кое-где достигавших основания рубки - почти горизонтально, с легким дифферентом на нос. Неподвижное, обтекаемое тело, казавшееся цельным, сплошным, мертвым. Ага, вон и шлюзовой люк виднеется, круглый, четко очерченный. Субмарина типа "Грейбек", знакомое корыто, специально приспособленное для транспортировки боевых пловцов...

Мазур положил большой палец на флажковый предохранитель автомата, совмещенный с переводчиком огня. Это и называется "решающий миг". Если гидроакустика лодки работает в нормальном режиме - их могут и засечь, как ни прячься за камни и неровности дна. А дальше возможны варианты - либо наружу рванутся боевые пловцы и завяжется очередная кадриль, либо там, внутри, поймут, что случилось, и субмарина уйдет.

Что, Мазур уже понимал, станет для них провалом. Не зря же Морской Змей, практически не раздумывая, повел группу к лодке и заставил буксировать туда же мину... Он определенно должен был получить четкие инструкции по всем раскладам, какие только могут в этой ситуации возникнуть. Теперь можно с уверенностью полагать, что Дракон замыслил акцию, уклончиво-благозвучно именуемую в определенных кругах "адекватным ответом".

Официального объявления войны меж державами, конечно же, не было - и даст бог, долго еще не будет. Что ничуть не мешает подводному народу вести свои маленькие, незаметные миру, тихие войны. Чуть ли не по всему земному шару. Давно уже действует строгий принцип "адекватного ответа": бросился с ножом - получи лезвие в ответ, шел на нас с миной - не изображай благородное негодование, если вдруг у тебя под ватерлинией рванет нечто соответствующее. Не зря англичане выдумали пословицу насчет стеклянного дома...

Нет. Прошло уже не меньше четырех минут, а серое обтекаемое тело не подает признаков жизни. Гидрофоны, быть может, и работают, но они в данный момент не опасны. Засечь подкравшегося противника могут лишь активные устройства типа сонара, но их, очень похоже, не включают ради полной конспирации. Если ты выпустил в рейд диверсантов с миной, предназначенной для уничтожения иностранного гражданского судна в территориальных водах третьего государства, - поневоле прикинешься шлангом, избегая всего, что позволит тебя засечь. Классика жанра. Законы ремесла.

Проследив за указательным пальцем Морского Змея, Мазур понятливо кивнул - даже с этого места можно было разглядеть черную нить, почти вертикально уходившую от рубки к поверхности. То ли буй с радиоантенной, то ли телефон для связи с судном обеспечения. В любом случае ясно - там, наверху, кто-то есть под безмятежным синим небом...

Морской Змей скороговоркой глухонемых объяснил задачу, не вызвавшую в душе Мазура никаких эмоций. Какие тут могли быть эмоции, когда шла работа?

Он поплыл вверх, размеренно шевеля ластами. Князь и Айн Либрих, по кличке Цвай-Драй, двигались чуть позади. Самое время помянуть добрым словом опыт и предусмотрительность Дракона - будь они с аквалангами, пришлось бы всплывать значительно дольше, со всеми "ступеньками", "порожками", декомпрессионными остановками, а вот комбинированный аппарат позволял достичь поверхности гораздо быстрее, без риска подхватить "кессонку".

Одиннадцать метров, десять, восемь - Вокруг уже совсем светло, отчетливо различимо днище корабля - отнюдь не грандиозного размера, примерно соответствующее кораблику водоизмещением тонн четыреста-пятьсот. Знаем мы один такой кораблик с красивым именем...

Он жестом приказал разделиться - и спутники разомкнулись вправо-влево, заходя один с кормы, другой с левого борта. Сам Мазур должен был нагрянуть в гости с правого борта. Уже виден руль и винт, уже ощущается легонькая качка, знаменующая близость поверхности...

Рывком, изогнувшись, Мазур ушел под днище корабля. Очень вовремя - прозрачную воду косо прошили пенные струйки. Судя по их обилию и другим характерным признакам, какая-то паскуда на палубе пыталась его достать из обычного автоматического оружия, залепила длинную очередь.

Новый веер пузырчатых трасс - настырный попался клиент, не унимается, очень ему хочется достать старшего лейтенанта Мазура, не имеющего пока что законной клички. Значит, у них там работает сонар. Есть, надо полагать, какие-то предварительные договоренности - автоматчик палит так решительно, словно заранее знает, что своих пловцов тут сейчас оказаться не может...

Нельзя до бесконечности прятаться под днищем - как только им придет в голову запустить двигатель, переменится весь расклад. Даже если не зацепят из своих тарахтелок, придется уходить в глубину, а это автоматически означает невыполнение приказа...

Мазур скользнул под днищем к шестилопастному винту, сорвал с пояса свернутый линь и в два счета надежно запеленал лопасти и вал винта так, что неизвестный кораблик способности к активному передвижению лишился надолго. Во время этой процедуры сердце замерло в приливе щекочущей нервы тревоги: если движок запустят, можно и без грабок остаться, после чего долго сокрушаться о своей несчастной участи не придется...

Обошлось. То ли приказ держал яхту здесь, то ли другие соображения, но движок так и не запустили. Мазур вынырнул из-под кормы, переворачиваясь на спину в стиле атакующей акулы, пошел к поверхности. Он уже отчетливо различал левее, над невысоким бортом, искаженную преломлением в воде солнечных лучей фигуру - гад бдительно перегнулся через фальшборт с какой-то дурой в руках, но Мазур был в лучшем положении - поди-ка угадай наверху, где именно вынырнет пловец, которого ты безнадежно потерял из виду...