Чтение 16–й страницы книги ~Урожай ядовитых яблок~

речи, а каково им выслушивать такое чуть ли не ежедневно, с ума сойти
можно! Впрочем, кое-кто из профессоров откровенно зевал, другие дремали
с открытыми глазами, сохраняя на лице выражение крайнего интереса к
происходящему, а две бабы самозабвенно болтали, не обращая никакого
внимания на собравшихся.

Адрес НИИ я помню, вернее, знаю, как туда добраться. Сначала до
станции ?Белорусская?, а там пешочком по улицам в сторону Тишинского
рынка. Серое кирпичное здание, типовой проект для школ и НИИ, устроилось
во дворах. Вот только не помню названия учреждения. То ли
Научно-исследовательский институт архитектурных памятников, то ли там
занимаются изучением культурных ценностей... Вот то, что Жора сидел в
архиве, я знаю точно. Рита часто упрекала мужа:

- Пришел домой и свалился на диван. Нет бы картошечки почистить да
меня покормить! Между прочим, целый день штаны протираешь, ничего
тяжелей бумажки в своем архиве в руках не держал, а я по цехам, словно
заведенная, мотаюсь, ноги к вечеру свинцовые делаются...

Жора обычно не огрызался, но и жарить вкусную картошечку не спешил.
Если Рита очень его доставала, ронял сквозь зубы:

- Да уж, в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань!

По его тону становилось понятно, что ланью он считает себя.

После этого высказывания у них в квартире, как правило, начинали
летать столы и стулья, а я быстренько убегала к себе.

Память меня не подвела. НИИ стоял на месте, только у входа отчего-то
не было вывески, лишь пустое место, темный квадрат на фоне слегка
выгоревших стен.

Внутри было безлюдно, звук моих шагов гулко отдавался под высоченными
потолками. Я пошла по широким, прямым коридорам, застеленным протертым
линолеумом омерзительного желто-зеленого оттенка, недоумевая, куда же
подевались сотрудники? Вроде самый разгар рабочего дня, они должны
сидеть тут, изучать культурные ценности Но тут я вспомнила, что Ритка
говорила, будто сотрудников до лучших времен распустили за свой счет.
Что же делать?

Тут за одной из обшарпанных дверей послышались возбужденные голоса, я
всунулась в комнату. Очевидно, это кабинет начальства, потому что всю
середину помещения занимает длинный стол. Вокруг него, склонившись над
листом бумаги, стояли мужчины. Они повернулись в мою сторону, и самый
молодой не очень любезно поинтересовался:

- Что вам угодно?

- Вы не знаете, где тут отдел кадров?

- Вам зачем?

Я на секунду замялась, потом бодро соврала, старательно ?гэкая?:

- Вот, с Украины прислали, с Киева, диссертацию защищать, а где люди?
Хожу, хожу, нигде вообще никого!

- Ну вы даете, - недовольно протянул другой дядька, толстяк в мятой
футболке, - института тут уже месяц как нет. Здание отдано нам.

- И что мне делать? - растерянно забубнила я. - Мне бы хоть с кем
потолковать. А куда они перебрались?

- Без понятия, - ответил молодой, - нам это совсем неинтересно,
совершенно без разницы.

- Неужели вы никак мне не поможете? - заныла я. - Ведь с Украины
ехала, не ближний путь, денег сколько потратила! Мой институт никто не
предупредил о переезде. Запрос послали, ответ получили: приезжайте в
мае... Делать-то что?

Молчавший до сих пор мужчина, одетый, несмотря на жару, в черный
костюм, мягко сказал:

- Не переживайте так. Выйдете во двор, увидите маленькую пристроечку,
на двери написано ?Архив?. Загляните внутрь, там еще вчера какие-то
сотрудники из этого НИИ документы собирали. Сомневаюсь, что они успели к
сегодняшнему дню все вывезти, у них бумаг до фига.

Я побежала во двор, обнаружила в нем нечто, больше всего похожее на
двухэтажный спичечный коробок. Здание выглядело более чем странно, в нем
не было окон, а дверь оказалась такой свинцово тяжелой, что мне пришлось
толкать ее с разбегу, и то она приотворилась чуть-чуть.

Протиснувшись в щель, я увидела длинный-длинный коридор. С потолка на
витых шнурах свисали тусклые электролампочки, упрятанные в железные
клеточки. После жаркой, душной улицы тут было холодно и сухо.

"Бум?, - раздалось за спиной. Я обернулась. Тяжелая дверь
захлопнулась, и перед глазами возник лист, бумаги с надписью, сделанной
печатными буквами: ?Перед уходом включить сигнализацию, проверить
датчики температуры и воздуха?.

- Есть тут кто?! - заорала я, покрываясь потом от страха.

С внутренней стороны дверь была абсолютно гладкой, без ручки и
замочной скважины, совершенно непонятно, как ее открывать. Если в архиве
отсутствуют сотрудники, мне придется тут куковать довольно долго,
окон-то в доме нет!

- Эй, отзовитесь!

Неожиданно в конце коридора раздалось:

- Вы к кому?

- К вам! - радостно заорала я и кинулась на звук.

Из самой последней двери выглядывала маленькая, похожая на подростка
женщина, одетая в синий халат.

- Как вы сюда попали? - удивилась она.

- Дверь толкнула, такая тяжелая!

- Она была незаперта?

- Нет.

- Ну надо же, мы совсем бдительность потеряли, а что вы хотите?

- Это ведь архив НИИ?

- Да.

- Значит, Радько Георгий Андреевич тут работает?

Женщина поджала губы, потом крикнула:

- Софья Львовна, тут Радько спрашивают! Появилась другая служащая, на
этот раз полная и достаточно пожилая, тоже облаченная в синий халат.

- Зачем так шуметь, Лена, люди работают!

- Да будет вам, - отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, Лена. -
Никого тут нет, не прежние времена, двое нас всего и осталось.

- А Радько вам к чему? - строго поинтересовалась Софья Львовна.

Я слегка растерялась: надо же, не придумала повод, по которому
разыскиваю Жору, впрочем - Соседи мы, он над нами живет!

- И что?

- В отпуске были, ездили отдыхать в Сочи, вернулись, чуть не умерли.
Весь потолок в разводах, обои полопались и на полу лежат, мебель гниет,
паркет вздулся Стали выяснять, что к чему, и узнали. Рита, жена Жоры,
замочила в ванной белье да уехала в деревню, к матери. Только забыла
шланговый душ выключить. Исподнее плавало, плавало и заткнуло отверстие
перелива, вся вода на пол и побежала. Хлестало неделю. Прикиньте, что
вышло? Мы в Сочи гуляем, ничего не ведаем, а Ритка грибочки собирает и в
ус не дует. Никто не спохватился.

- Неужели дальше вниз не потекло? - удивилась Софья Львовна. - В
таких случаях дверь взламывают!

- А мы на первом этаже живем, - нашлась я, - только одни и
пострадали. Естественно, хотим ущерб стребовать. Только Радько хитрые.
Они живо смекнули, что им нашу квартиру ремонтировать придется, и
по-быстрому куда-то делись. Вот, думала, на работе застать!

- Очень похоже на Жорика, - дернула плечом Лена, - да вы входите.

- У нас документы разложены, - попробовала возразить Софья Львовна.
Но Лена засмеялась.

- Забудьте, кому они теперь нужны, идите, идите, сейчас подумаем, как
вам помочь.

Она втащила меня в просторную комнату, густо заставленную стеллажами.
Очевидно, в архиве работали мощные кондиционеры, потому что в помещении
было холодно. Лена разгребла письменный стол и радушно предложила:

- Хотите кофе?

На свет явилась банка ?Нескафе? и сахарница.

- Меня поступок Радько совершенно не удивляет, - сообщила Лена,
наливая в огромную кружку кипяток, - он негодяй и вор!

- Лена! - предостерегающе воскликнула Софья Львовна.

Девушка возмущенно фыркнула.

- Да ладно вам проявлять квасной патриотизм, НИИ нет, он умер,
сотрудников на биржу отправили, очень жалею, что вы тогда меня
остановили и не дали милицию вызвать!

Она повернулась ко мне:

- Вот послушайте, что про Жорку расскажу, ни дна ему ни покрышки!

- Может, человек торопится, - попробовала остановить Лену Софья
Львовна.

- Нет-нет, - быстро сказала я, - я совершенно свободна, отпуск у меня
до середины мая, дел никаких.

Лена стала рассказывать, не обращая внимания на недовольные взгляды
Софьи Львовны.

Осенью прошлого года у них начались в отделе кражи. Сперва у одной из
сотрудниц пропал конверт с зарплатой, который та неосторожно оставила
лежать без присмотра. Впрочем, ранее в архиве ничего не исчезало, люди
сидели здесь по двадцать-тридцать лет и полностью доверяли друг другу.
Поэтому все решили, что конверт случайно вместе с кипой старых газет
выбросили вон. Но через три дня у Софьи Львовны исчезло кольцо. Дама,
настоящая патриотка архива, можно сказать, его живая история, обожала
драгоценности и унизывала пальцы тяжелыми перстнями. Но в середине
рабочего дня она уставала, начинала снимать каменья, складируя их около
перекидного календаря. Вечером Софья Львовна ?украшалась? вновь и шла
домой. И у нее испарилось самое дорогое кольцо с сапфиром и
бриллиантовой россыпью, подарок покойной свекрови. Среди сотрудников