Чтение 16–й страницы книги ~Чужая маска~

нидом и тем самым искупить свой грех перед ни в чем не повинной Светла-
ной. Параскевич умел быть очень убедительным. И кроме того, он довольно
искусно использовал овладевшие Людмилой бредовые идеи, чтобы внушить ей
то, что считал нужным. Одним словом, они договорились, что, пока идет
процесс искупления греха, им нельзя быть вместе, нельзя видеться и даже
разговаривать. Ровно через год, сказал Леонид, они встретятся на том же
самом месте, где разговаривают сейчас, и в тот же самый час и дальше
пойдут по жизни рука об руку. Людмиле ничего не оставалось, кроме как
согласиться. Других-то предложений все равно не было.

- Она превратила нашу жизнь в ад, - говорила Насте Светлана Параске-
вич. - Мы не могли спокойно ходить по улице, все время ждали, что она
нас где-нибудь подкарауливает. Мы боялись открывать дверь, если не были
предупреждены о визите заранее. И потом, знаете, меня все время точил
червь недоверия. А вдруг они меня обманули? Вдруг Леня изменял мне с
Людмилой? В общем, нам обоим все время было тяжко и как-то... ну, непри-
ятно, что ли. Это постоянно висело в воздухе, мешало жить, мешало верить
друг другу. Тогда мы и начали искать возможность обмена нашей квартиры,
хотели переехать.

- А что произошло, когда год прошел?

Светлана задумчиво посмотрела на Настю.

- Леня умер. Примерно в это время. Эта идиотка даже на похороны при-
тащилась. Я все боялась, что она начнет публично вещать о том, что пред-
назначена для Лени, скандал начнется и все такое. Но, слава Богу, обош-
лось, она вела себя тихо.

- Скажите, Светлана, вам не приходило в голову подозревать ее в
убийстве вашего мужа?

- Нет, честно признаться. Я как-то о ней не подумала. Зачем ей его
убивать, если она хотела с ним жить?

- Ну, видите ли, обещанный год прошел, и она могла разгневаться, по-
няв, что ее обманули.

- Но год же еще не прошел. Он только исполнился в тот день, когда Ле-
ня погиб...

После разговора со Светланой Настя вынуждена была снова ехать к Иси-
ченко и уточнять у нее некоторые детали.

- Это правда, что Леонид обещал вам через год все устроить?

Исиченко стала мертвенно-бледной, отчего морщины на лице обозначились
резче.

- Откуда вы знаете? Я не стану с вами разговаривать, пока вы не ска-
жете мне, откуда вы это узнали.

- Мне Леонид сказал, - не моргнув глазом, соврала Настя. В конце кон-
цов, чего мучиться, изобретая велосипед, когда на нем уже давно весь мир
ездит.

- Леонид? Значит, вам тоже было видение?

- Было, - подтвердила Настя. - Он понял, что я хочу найти убийцу и
помочь его мятущейся душе успокоиться, поэтому он пришел ко мне и расс-
казал про ваш договор.

- Он не велел мне ни с кем говорить об этом.

- Но это же было давно, - попыталась вывернуться Настя. - Ведь он не
мог знать, что погибнет, иначе он снял бы свой запрет.

- Он запретил мне это уже после смерти.

- Значит, он вам является? - вырвалось у Насти прежде, чем она успела
сообразить, что говорит очевидную глупость.

- Конечно, не вам же одной.

В голосе Исиченко снова зазвучали нотки высокомерного презрения.

- Людмила, почему вы не хотите помочь мне найти убийцу Леонида? - с
упреком сказала Настя. - Вы - самый близкий ему человек, вы так много
знаете о нем, он даже вступает с вами в контакт после смерти, значит,
доверяет вам больше всех. Он не мог не сказать вам, кто и почему его
убил. Я никогда не поверю, что вы этого не знаете.

Исиченко буквально позеленела, лицо ее перекосилось от ужаса и нена-
висти.

- Да, - гордо сказала она, - я знаю, кто его убил. Но вам я этого не
скажу.

- Почему же?

- Потому.

- Людмила, не забывайте, мне тоже было видение. Леонид мне сказал,
что говорил с вами о том, кто и почему его убил. Более того, он сказал
мне, что велел вам ни в коем случае не скрывать этого, если кто-то спро-
сит. Вы что же, собираетесь нарушить его волю?

Исиченко молчала, уставившись глазами в свои острые колени, туго об-
тянутые желтыми брюками.

- Я жду, Людмила. Что вам говорил Леонид?

Настя блефовала отчаянно и безоглядно, но в конце концов рисковала
она не так уж сильно. Даже если ее догадки по поводу содержания психоти-
ческого бреда Исиченко неверны и Леонид Параскевич ничего подобного Люд-
миле не говорил, не велел и не запрещал, всегда можно отговориться тем,
что уж ей-то, Насте Каменской, он на самом деле являлся. Проверить это
невозможно. А тот факт, что сказанное Насте не совпадает со словами,
сказанными Людмиле, - что ж, дело житейское, призраки тоже могут гово-
рить неправду, мало ли по каким причинам. Особенно беспокоила Настю фра-
за, сказанная Исиченко в прошлый раз: "Леонид должен был умереть, чтобы
понять это". Нехорошая, прямо скажем, фраза. Даже если разделить ее на
степень психического нездоровья Людмилы, все равно от нее веет чем-то
криминальным.

Наконец Исиченко подняла голову и уставилась на Настю темными глаза-
ми, в которых горел болезненный и яростный огонь.

- Он предупредил меня перед смертью, что должен умереть, иначе мы ни-
когда не сможем соединиться. Только в смерти он будет принадлежать мне
целиком и безраздельно. Поэтому в тот день, когда исполнится год с мо-
мента заключения нашего договора, он покинет этот мир.

"Ну, здрасьте, приехали, - в отчаянии подумала Настя. - Сейчас она
начнет натягивать на самоубийство. Никаким суицидом там и не пахнет,
оружие валялось слишком далеко от трупа и выстрел был произведен с расс-
тояния больше двух метров".

- Каким образом он предупредил вас об этом? - терпеливо спросила она.
- Он к вам приходил накануне гибели?

- Нет, это было бы нарушением договора. Он мне позвонил и сказал,
что, пока принадлежит этому миру, мы не сможем быть вместе. У него слиш-
ком много земных долгов и обязательств, которые он должен отдавать и вы-
полнять, а наш союз предначертан свыше и не может совмещаться с суетой
земного бытия. Но после смерти мы будем вместе вечно.

- Он так и сказал - после смерти?

- Да, так и сказал.

- Может быть, он имел в виду не свою смерть?

- А чью же?

- Вашу, например. Или смерть Светланы.

- Если бы он хотел моей смерти, он бы сказал мне об этом. Если бы он
хотел смерти этой женщины, он бы убил ее. Нет, он хотел смерти именно
для себя. И он ее получил. Он говорил: очень важно, чтобы смерть настала
до наступления полуночи в тот день, когда исполнился год. Если смерть
запоздает хотя бы на минуту, мы не сможем соединиться.

- И что же? - Настя сделала глупое лицо. - Успел Леонид покинуть этот
мир до наступления полуночи?

Исиченко медленно поднялась с дивана, на котором сидела, сгорбившись,
распрямила спину, вздернула подбородок и окинула Настю сияющим взглядом.

- Вы же видите, мы вместе. Значит, все получилось, как он хотел.

- Скажите, Людмила, а вы не помогали ему осуществить этот замысел?

- Я всегда и во всем помогала Леониду.

- Значит, плохо помогали, - с внезапной злостью сказала Настя. - По-
тому что Леонид Параскевич ушел из жизни через тридцать минут после нас-
тупления полуночи. И я вынуждена сделать вывод, что или меня обманываете
вы, Людмила, или вас саму обманывает кто-то еще. У вас есть близкие
родственники?

- Какое это имеет отношение к Леониду?

- Никакого, поэтому я и спрашиваю. Есть или нет?

- Есть двоюродные сестры отца, но они уже старые.

- А ваши родители?

- Умерли. Давно уже.

- У этих двоюродных сестер есть семьи, дети?

- Да, конечно. Но я не понимаю...

- И не надо. Кем были ваши родители, чем занимались?

- Отец был искусствоведом и коллекционером, очень известным.

- Значит, вы - богатая наследница?

- Это все предназначалось Леониду.

- А если бы вы не встретили Параскевича?

- Я должна была его встретить, это было предначертано свыше.

"О Боже, - взмолилась Настя, - дай мне силы это вынести. Если она еще
раз вякнет про предназначение, я задушу ее собственными руками".

- Ваши родственники знали о наследстве?

- Разумеется. Они много раз заговаривали со мной об этом, но я им
объяснила, что все это принадлежит тому единственному мужчине...

Из квартиры Исиченко Настя вышла обессиленная, словно только что
разгрузила на овощебазе вагон картошки. По дороге в городскую прокурату-
ру она пыталась сложить из полубредовых высказываний Людмилы более или
менее связный рассказ. Ей все время мешало желание отделить бред от реа-
лий, но в конце концов Настя поняла, что занятие это пустое, поскольку
пришла к твердому убеждению, что кроме очевидного бреда и вполне ре-
альных событий здесь имел место какой-то ловкий обман, который и не поз-
воляет четко отделить сумасшествие от действительности, цементирует их,
сплетает в единое целое.