Чтение 16–й страницы книги ~Эфирное время~

так обычное женское тщеславие сыграет мне на руку. В любом случае, я найду
возможность остаться с ней наедине, а остальное-дело техники.

- Только смотри, не отрави ее насмерть своим эликсиром правды. Один труп у
нас с тобой уже есть, и если это дойдет до заказчика, он вряд ли одобрит
твою излишнюю осторожность.

- А почему это должно дойти до заказчика? Мы не обязаны отчитываться по
каждому персонажу в отдельности. Его интересует только результат.

- На сегодня у нас результат скверный. Информации практически никакой, и
уже есть один труп. Учти, если вторым трупом станет такая знаменитость, как
Елизавета Беляева, то третьим и четвертым можем оказаться мы с тобой. -
Мальцев вдруг услышал себя со стороны, и у него заныл желудок.

"Я становлюсь скотиной, - поздравил он себя, и тут же утешил: - С кем
поведешься..."

- Ну, это вы преувеличиваете, мы с вами в любом случае останемся вне игры,
- покачал головой Красавченко. - Кто нас вычислит?

- Нас никто не сможет вычислить. Просто не успеет, потому что уберет нас
сам заказчик, чтобы ненароком не засветилось его державное имя в процессе
расследования.

- Кстати, вы так и не назвали мне его имени.

- Ты думаешь, он мне представился?

- Но вы сказали "державное". То есть он человек известный.

- Нас с тобой это в любом случае не касается. Чем меньше мы о нем знаем,
тем лучше. Не забывай, у тебя осталось всего четыре дня. Вариант с интервью
уже провалился. Так что очень советую не строить замков на песке, не
рассчитывать на свою грандиозную мужскую привлекательность и продумать
несколько запасных вариантов.

- Они уже продуманы.

- Вот и отлично. Действуй. Но только прислушайся хоть раз в жизни к доброму
совету, не будь таким самоуверенным.

Расплачивался, как всегда, Мальцев. Красавченко просто встал и ушел, даже
не поблагодарив за ужин. Ну и черт с ним, чего еще ждать от хама?

Как только Павел Владимирович остался один, он тут же стал названивать
брату в Москву. В Москве была ночь. Механический голос сообщил, что абонент
временно недоступен.

* * *

- Из вашего пистолета убит человек, которому вы перед этим дважды угрожали.
Вы были арестованы на месте преступления. Чтобы не вести долгих разговоров,
давайте начнем с чистосердечного признания, оформим все, как положено, и
это может смягчить приговор.

- Я не угрожал и не убивал. Я не знаю, каким образом попал в подъезд. Мне
было очень плохо.

- Значит, чистосердечно признаваться не желаем?

- Нет. Я не убивал. Я ничего не помню. Мне было очень плохо.

- Вам было плохо... Вы пили перед ЭТИМ?

- Не помню.

- В протоколе сказано, что вы находились в состоянии сильного алкогольного
опьянения.

- Я не помню.

- А что вы помните?

- Ничего.

Сане сразу не понравился следователь. Маленький пожилой толстячок, уютный,
сдобный, как домашняя теплая выпечка. Именно от таких, внешне добродушных,
глуповатых и безобидных, следует ждать неприятностей.

- Завтра будет проведена судебно-психиатрическая экспертиза. Но без всякой
экспертизы могу вам сказать, что вы производите впечатление человека вполне
вменяемого. Не советую симулировать.

- Я и не собираюсь. Пусть меня проверяет любая комиссия. Я правда ничего не
помню. Я же говорил, меня накачали наркотиком, действующим на память. Я
очнулся в чужом подъезде от крика и собачьего лая. Никого я не собирался
убивать, у меня семья, ребенок маленький.

- Никого не собирались убивать... А зачем купили пистолет?

- Просто так. Сейчас у многих есть пистолеты. Это модно, престижно.

- У многих? У кого, например? Можете назвать поименно ваших знакомых,
имеющих огнестрельное оружие?

- Я не стукач.

- Вы не стукач... Ну, хорошо, а вам известно, что незаконное приобретение,
хранение и ношение оружия наказывается лишением свободы на срок до трех
лет?

Саня молчал и глядел в пол.

- Я задал вам вопрос, - мягко напомнил Илья Никитич.

- Да, - еле слышно произнес Саня, не поднимая глаз.

- Значит, купив пистолет, вы вполне сознательно пошли на уголовное
преступление?

- Я не считаю это преступлением.

- Убийство тоже не считаете преступлением?

- Я никого не убивал,-Саня решительно помотал головой, - меня подставили.

- Кто и зачем?

- Понятия не имею.

- Понятия не имеете, - удовлетворенно кивнул следователь.

Дурацкая манера повторять почти каждую фразу собеседника Саню просто
бесила. Собственные слова сразу казались глупыми, неубедительными, словно
старикан пережевывал их своими вставными челюстями, и получалась жидкая
словесная каша вместо осмысленных, продуманных ответов.

- Если бы я знал, кому понадобилось меня вырубать, разве я не сказал бы? Я
изо всех сил пытаюсь вспомнить, но не могу.

- Пытаетесь, но не можете... - повторил Илья Никитич. - А что именно вы
пытаетесь вспомнить? Что вам кажется самым важным?

- Ну, во-первых, пистолет я из дома не выносил. Мне просто некуда его было
положить.

- Да что вы? - удивился Илья Никитич. - Он у вас такой удобный, легкий,
карман не оттянет.

- Нет. В дубленке наружные карманы маленькие, а во внутреннем у меня лежал
радиотелефон. Пиджак из тонкой ткани, было бы заметно, если бы там лежало
что-то тяжелое.

- Хорошо, а внутренний карман пиджака?

- Там бумажник.

- Но есть еще карманы брюк, ваш "Вальтер" запросто туда влезет.