АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Конечно, я понимал.
- И что сказал этот человек, когда ты рассказал ему про то лакомство?
- спросил я.
Ленни казался совершенно раздавленным.
- Он ухмыльнулся, как акула... все зубы показал... и говорит - если я хоть кому-нибудь про него скажу... он уж позаботится, чтобы я... чтобы я... подцепил СПИД, - закончил он шепотом.
Я вздохнул:
- Это вот так он пригрозил тебя убить?
Он слабо кивнул, как будто у него больше не осталось сил.
- Как он выглядел? - спросил я.
- Похож на моего отца. - Он помолчал. - Я всегда ненавидел отца.
- И говорил, как твой отец? - спросил я.
Он мотнул головой: -Он не из англичан.
- Канадец?
- Или американец.
- Ну что ж, - сказал я. Больше спрашивать было не о чем. - Я позабочусь о том, чтобы ты не подцепил СПИД. - Я немного подумал. - Оставайся в вагоне, пока мы не прибудем в Калгари. Мисс Браун попросит кого-нибудь из конюхов принести сюда твою сумку. Этот вагон отцепят от поезда, а лошадей на грузовиках перевезут в какую-то конюшню, они пробудут там два дня. Все конюхи поедут с ними, - вероятно, тебе это известно. Ты поедешь вместе с остальными конюхами. И не волнуйся. Кто-то придет за тобой, заберет тебя и приведет другого конюха для Ледника. - Я остановился, чтобы посмотреть, понимает ли он, что я говорю, но он, кажется, все понял. - Куда ты хочешь поехать из Калгари?
- Не знаю, - уныло ответил он. - Мне надо подумать.
- Ладно. Когда этот кто-то придет за тобой, тогда и скажешь ему, куда хочешь ехать.
Он посмотрел на меня с некоторым недоумением:
- А почему вы со мной возитесь?
- Не люблю, когда на кого-то наводят страх.
Он содрогнулся:
- Мой отец на всех наводил страх... и на меня, и на маму... А потом кто-то ткнул его ножом, убил его... Так ему и надо. - Он помолчал. - Тем людям, на кого он наводил страх, никто никогда не помогал. - Он снова помолчал, не в силах произнести непривычное слово, а потом все же выдавил из себя: - Спасибо.
Томми вернулся в вагон-ресторан в галстуке и застегнутым на все пуговицы. Зак как раз заканчивал сцену, в которой старого Бена, конюха, который выпрашивал у Рауля деньги на вокзале в Торонто, привели из той части поезда, где ехали болельщики, чтобы он дал разоблачающие (и ложные) показания против Рауля - будто бы тот подсыпал что-то лошадям Брикнеллов. Рауль категорически отвергал обвинение, ухитряясь при этом выглядеть воплощением добродетели и в то же время, возможно, виновным. Общие симпатии склонялись на сторону Рауля, потому что нытье Бена всех раздражало, а Зак заявил, что вечером в отеле "Шато" появится "самый важный свидетель", который даст "решающие показания". "Против кого?" - спросили сразу несколько человек. "Придет время - сами увидите", - таинственно ответил Зак, удаляясь в коридор.
Эмиль, Оливер, Кейти и я накрыли столики к обеду и стали подавать первое, второе и третье. Филмер так и не появился, но Даффодил пришла, все еще расстроенная и сердитая, как и за завтраком. Выяснилось, что она уже уложила чемодан и непоколебимо стоит на своем - в Калгари она сойдет. Похоже было, что никто не смог добиться от нее, в чем, собственно, дело, и все больше пассажиров склонялись к мнению, что это любовная ссора.
Осторожно разливая вино, я внимательно прислушивался, но заманчивая перспектива провести два дня в горах занимала всех больше, чем горести Даффодил.
Когда на пустынном горизонте показались острые белые иголочки небоскребов Калгари и все наперебой принялись указывать на них друг другу, я сказал Эмилю, что постараюсь успеть к мытью посуды, и сбежал через весь поезд к Джорджу.
- Можно будет в Калгари позвонить из поезда по кредитной карточке?
- Да, можно.
Когда поезд замедлил ход, он указал мне на телефон и сказал, что в моем распоряжении пятьдесят минут. Сам он, как обычно, будет находиться около поезда и наблюдать за высадкой. Я дозвонился до миссис Бодлер, голос которой звучал, как у беззаботной шестнадцатилетней девушки.
- Ваша фотография уже в пути, - сказала она без всяких предисловий. - Но в Калгари она не поспеет. Сегодня к концу дня кто-то поедет на машине из Калгари в Лейк-Луиз, и он передаст ее этой вашей мисс Ричмонд.
- Замечательно, - сказал я. - Спасибо.
- Но про те цифры от Вэла Коша, к сожалению, ничего не слышно.
- Ну, ничего не поделаешь.
- Что-нибудь еще? - спросила она.
- Да. Мне надо поговорить с самим Биллом.
- Какая жалость. А мне наши разговоры доставляли такое удовольствие.
- О, простите, пожалуйста... Мне тоже. Только тут надо не просто что-то передать или получить ответ. Это дело долгое... и сложное.
- Мой дорогой, не надо извинений! Десять минут назад Билл был все еще в Виннипеге. Я сейчас же ему позвоню. Вы знаете свой номер?
- Хм... Да. - Я продиктовал ей номер с таблички на телефонной трубке.
- И скажите ему, пожалуйста, что чем скорее, тем лучше.
- До следующего разговора, - сказала она и положила трубку.
Я с нетерпением прождал напрасно десять минут, и только тогда телефон зазвонил. В рубке послышался густой бас Билла:
- Где вы?
- В поезде, стоим у вокзала в Калгари.
- Мама сказала, что это срочно.
- Да, но в основном потому, что этот сетевой телефон стоит в купе главного кондуктора и работает только в городах.
- Понял, - ответил он. - Выкладывайте.
Я рассказал ему, что Даффодил собирается сойти, и о паническом состоянии Ленни, о том, чего не говорит она и что сказал он.
- Я правильно вас понял? - переспросил наконец Билл Бодлер. - Этот Ленни Хиггс сказал, что Даффодил Квентин заставила его подложить что-то в корм ее лошади, отчего у лошади началась колика, и она издохла?
- Есть все основания предположить, что одно было причиной, а другое следствием, однако это недоказуемо.
- Да. Было проведено вскрытие, и никто не мог понять, почему случилась колика. Это у нее издохла уже третья лошадь. Страховщики заподозрили неладное, но выплатить страховку им пришлось.
- Ленни говорит, будто она сказала, что никогда не сделала бы ничего плохого своим любимым лошадям, но дала ему сто долларов, чтобы он молчал.
Билл что-то проворчал под нос.
- Но, возможно, это потому, что у нее уже издохли две лошади, и она боялась, что все подумают именно то, что и так подумали.
- Возможно, - сказал он. - Так что мы имеем сейчас?
- Судя по прежнему опыту, - сказал я, - я бы предположил - но это только догадка, - что прошлой ночью, после полуночи, наш объект сообщил Даффодил, что ее конюх уже проговорился и все повторит публично, когда ему велят, и что он позаботится о том, чтобы ее по меньшей мере лишили допуска на скачки, если она не продаст ему... или не отдаст ему даром свою оставшуюся долю в Лорентайдском Леднике.
- Конечно, вы знаете его лучше, чем я, - мрачно сказал он, - но в общем я думаю, что вы, возможно, правы. Только ведь мы узнаем это наверняка, если он подаст заявку о перерегистрации лошади на свое имя перед скачками в Ванкувере, верно?
- Хм-м... да, - согласился я. - Но вот если вы - то есть Скаковой комитет провинции Онтарио - сочтете возможным допустить, что Даффодил, может быть, не так уж виновата в этой истории с ее лошадьми... и, конечно, вы знаете ее лучше, чем я, но мне кажется, что она, может быть, не такая уж злоумышленница, скорее просто дура... я хочу сказать, что в ней есть что-то ребяческое, хоть ей и пятьдесят... и многие думают, что обманывать страховые компании не так уж зазорно, иногда это делают вполне уважаемые люди... и ведь все три лошади рано или поздно все равно бы издохли, верно? В общем, я ее не оправдываю, если она виновна, а только объясняю, как это могло бы выглядеть с ее точки зрения...
- Похоже, вы очень хорошо ее знаете.
- Э-э... Я всего только... ну, подметил кое-что.
- Хм-м... Вэл Кош говорил мне, что вы очень наблюдательны, - сухо сказал он.
- Так вот... Я... я не знаю, как вы к этому отнесетесь, но я подумал
- если бы мы вроде как увезли тайком Ленни Хиггса, чтобы до него не могли добраться и ему угрожать и чтобы он не представлял угрозы для Даффодил, и если бы вы могли как-нибудь довести до ее сведения, что Ленни Хиггс исчез с горизонта и больше не проговорится... если бы ваша совесть позволила вам это сделать... то ей не надо будет расставаться со своей долей, и мы разрушим хотя бы один из гнусных планов нашего объекта. А ведь в этом и состоит мое задание, верно?
Он сделал долгий выдох, словно хотел присвистнуть. Я молча ждал.
- Ленни Хиггс все еще в поезде? - спросил он через некоторое время.
- Если он не ударится в панику, то поедет вместе с остальными конюхами и лошадьми в конюшню, где их разместят. Я сказал ему, что кто-то заберет его, будет за ним присматривать и выдаст ему бесплатный билет, куда он захочет.
- Но подождите...
- Это самое меньшее, что мы можем сделать. Но я думаю, что надо пойти и дальше - точно знать, где именно он будет, даже найти ему там работу, потому что, возможно, теперь нам понадобится, чтобы он дал показания против человека, который его запугивал. И если вы сможете послать кого-нибудь, чтобы его выручить, пусть ваш человек возьмет с собой фотографию, которую вы для меня напечатали, потому что я почти уверен - это тот самый, кто его запугивал. Если так, то Ленни непременно наложит полные штаны и станет как шелковый.
ГЛАВА 14
Когда я вернулся на кухню, оставалось еще, как это ни печально, довольно много немытой посуды, и я, чувствуя себя несколько виноватым, принялся помогать, но при этом то и дело выходил в зал ресторана за бокалами и скатертями, чтобы видеть, что происходит за окнами. Даффодил, которую сопровождали Нелл, Роза и Кит Янг (он нес два ее чемодана), с помощью вокзальных носильщиков спустилась из вагона на перрон и медленно побрела к зданию вокзала. Ее кудряшки были, как обычно, лихо взбиты высоко вверх, но плечи под шиншиллами понуро сутулились, и когда я на мгновение увидел ее лицо, то подумал, что она похожа скорее на несчастного ребенка, потерявшегося в толпе, чем на суровую женщину, жаждущую мести. Нелл заботливо помогала ей, Роза Янг всячески утешала, а Кит Янг шел рядом с мрачным видом.
- Вы будете вытирать бокалы или нет? - сердито спросила Кейти.
Эта миловидная женщина, обычно веселая и расторопная, заметно устала.
- Буду, но только с перерывами, - ответил я.
Ее минутное раздражение тут же прошло.
- Так кончайте свой перерыв и принимайтесь за дело, а то я не успею сходить на вокзал до отправления.
- Ладно, - сказал я и старательно вытер несколько бокалов.
Кейти хихикнула:
- И долго вы будете продолжать эту комедию?
- Наверное, до самого конца. - А когда ваш эпизод?
- А, в этом-то и загвоздка, - сказал я. - В самой последней сцене. Так что придется мне вытирать посуду до самого Ванкувера.
- Так вы и есть убийца? - спросила она подсмеиваясь.
- Безусловно, нет.
- В прошлый раз, когда актер выдавал себя за официанта, он и оказался убийцей.
- Убийца, - сказал я, - это тот пассажир, которому вы приносите самые лучшие порции. Одинокий мужчина приятной наружности, который со всеми так любезен.
Она широко раскрыла глаза:
- Он же владелец!
- Он актер. И смотрите, не выдайте его.
- Конечно, нет. - Но у нее на лице появилось мечтательное выражение, словно я сообщил ей какую-то хорошую новость. Мне не хотелось ее разочаровывать, объяснив, что ни у нее, ни у какой другой девушки нет ни малейших шансов завоевать сердце великолепного Джайлза, - скоро она убедится в этом сама.
Покончив наконец с уборкой, Кейти улизнула, чтобы предаться радостям жизни на вокзале, а я вместо нее помог Эмилю и Оливеру запереть в шкафы наше имущество: когда все высадятся в Лейк-Луиз, поезд опять простоит два дня на боковом пути, темный и холодный, до тех пор, пока не настанет время отправиться в последний перегон - к Тихому океану.
В Калгари лишь часть пассажиров решила, так сказать, высадиться на берег, да и те, кто ходил на вокзал, вскоре стали возвращаться. Среди них были и супруги Янг. Филмер не показывался, и тот костлявый человек тоже. Ресторан снова наполовину заполнился людьми, которым больше нравилось сидеть здесь, и от них я услышал, что вагон с лошадьми без всяких происшествий отцепили от поезда, и наш локомотив куда-то его повез, так что теперь мы на время остались без тяги.
Из их разговоров я узнал, что поезд, стоящий через три пути от нашего, и есть "Канадец", который прибыл по графику - через тридцать пять минут после нас. Его пассажиры, как и наши, разминались, прохаживаясь по перрону. Похоже было, что теперь все считают "Канадец" уже не врагом, а другом, нашим двойником и спутником. Пассажиры обоих поездов болтали друг с другом и обменивались впечатлениями. Главные кондукторы стояли рядом и о чем-то беседовали.
Поезд тряхнуло - это вернулся и был прицеплен наш тепловоз. Вскоре мы были уже в пути, и пассажиры толпой хлынули на застекленный второй этаж салон-вагона, чтобы наслаждаться зрелищем гор.
Среди тех, кто прошел туда через вагон-ресторан, к некоторому моему удивлению, оказался и Филмер, а сразу за ним шла Нелл, которая из-за его плеча увидела меня и сказала:
- Джордж Берли просил кое-что вам передать.
- Прошу прощения, мисс, - прервал ее я и отступил подальше в промежуток между столиками, чтобы пропустить Филмера. - Сейчас к вам подойду.
- Что-что?
Она была немного озадачена, но остановилась и тоже отступила в сторону, чтобы пропустить тех, кто шел позади нее. Филмер прошел мимо, не останавливаясь и не обратив никакого внимания ни на меня, ни на Нелл, и, когда его спина была уже далеко и он не мог нас слышать, я вопросительно повернулся к Нелл.
- Случилась какая-то путаница, - сказала она, стоя напротив меня, по другую сторону столика. - Кажется, когда Берли вернулся с вокзала к себе в купе, у него звонил телефон - какая-то женщина хотела поговорить с неким мистером Келси. Джордж Берли просмотрел свои списки и сказал, что в поезде нет никакого мистера Келси. Тогда эта неизвестная попросила его передать то, что она скажет, мне, что он и сделал.
Это наверняка была миссис Бодлер, подумал я: больше никто номера телефона Берли не знает. Самого Билла никак не могли принять за женщину. Неужели его секретарша?.. Боже упаси.
- И что нужно было передать? - спросил я.
- Я не уверена, что мы с Джорджем ничего не перепутали. - Она нахмурилась. - В этом нет никакого смысла, но... Вот: ноль-сорок девять. Это и нужно было передать - ноль-сорок девять, и все. - Она посмотрела на меня. - Но вас, по-моему, это здорово обрадовало.
Однако в то же время мне было не по себе при мысли о том, что еще немного - и это услышал бы Филмер.
- Да... Вот что, - сказал я. - Пожалуйста, никому про это не говорите и сами забудьте, если можете.
- Не смогу.
Я лихорадочно пытался придумать какое-нибудь, пусть не правдоподобное, но хотя бы осмысленное объяснение.
- Речь идет о границе между Канадой и Штатами, - сказал я. - Она проходит по сорок девятой параллели.
- А, ну да. - Похоже, это ее не очень убедило, но она решила не углубляться в подробности.
- Сегодня вечером, - сказал я, - кто-то доставит в "Шато" письмо, адресованное вам. В нем будет фотография. Это для меня, от Билла Бодлера. Постарайтесь сделать так, чтобы я его получил, ладно?
- Хорошо. - Она заглянула в свою папку. - Я вообще-то хотела поговорить с вами о том, где вас разместить. - Мимо нас прошли несколько пассажиров, и она подождала, пока они скроются. - Поездная бригада остановится в служебном флигеле "Шато", а актеры - в самом отеле. Что вы предпочитаете? Я должна составить список.
- Наши пассажиры тоже остановятся в отеле?
- Наши - да, но не болельщики. Они все сходят в Банфе. Это городок не доезжая Лейк-Луиз. А все владельцы будут жить в "Шато". И я тоже. Что вы предпочитаете?
- Жить с вами, - ответил я.
- А серьезно?
Я немного подумал:
- А нет еще какого-нибудь места?
- Там есть что-то вроде поселка при станции, километрах в полутора от самого "Шато", но это всего несколько лавок, и в такое время года они уже закрываются на зиму. В горах много чего уже закрыто. - Она помолчала. - "Шато" стоит отдельно, на берегу озера. Там очень красиво.
- Большой этот отель? - спросил я.
- Огромный.
- Ладно. Рискну остановиться там.
- А чем вы рискуете?
- Тем, что меня разоблачат. Сорвут с меня жилет.
- Но ведь там вам не нужно будет ходить в жилете, - заверила она меня.
- Нет, не нужно будет... Это образное выражение.
Она приготовила папку и ручку.
- Томми Титмус, - сказал я.
Она усмехнулась.
- Т.Титмус, - повторила она, записывая. - Правильно?
- Прекрасно.
- Кто же вы такой на самом деле?
- Потерпите - со временем узнаете.
Она сердито взглянула на меня, но ничего не сказала, потому что кто-то из пассажиров подошел к ней с какими-то вопросами, и я отправился вперед, в салон-вагон, чтобы посмотреть, насколько прочно засел там Джулиус Аполлон. По дороге я размышлял, чем грозит мне попытка залезть в его портфель и не лучше ли неукоснительно выполнить приказ - не подвергаться риску попасть под арест. Если бы генерал не надеялся, что я загляну в портфель, он не стал бы сообщать мне номер. Но если я полезу в портфель и меня за этим застанут, вся операция провалится. Однако Филмера нигде не было видно. Стоя на верхней ступеньке лестницы, я снова оглядел ряды затылков под застекленной полукруглой крышей. Но густого черного, аккуратно приглаженного ежика с легкой проседью среди них не оказалось. Были лысые, светловолосые, растрепанные и причесанные, но Филмера не было.
Не было его ни в салоне внизу, ни в баре, где, как обычно, засели игроки в покер, не обращая внимания на пейзажи. Остался только вагон Лорриморов... Наверное, он там, с Мерсером, Бемби и Шериданом. Занте сидела с Розой и Китом Янг, глядя, как все ближе подступают к нам далекие белые пики под безоблачным небом.
Я нерешительно пошел назад, к купе Филмера, размышляя о том, почему мне так не хочется туда входить - из разумной осторожности или же просто из страха, и подозревая, что второе ближе к истине.
Но мне все равно придется туда войти, подумал я, потому что иначе я буду без конца жалеть, что этого не сделал. Двойка с минусом, навсегда вписанная в дневник. Еще выходя из ресторана и направляясь по коридору мимо кухни, я уже чувствовал, что задыхаюсь, что у меня лихорадочно бьется сердце, и это никак не вселяло уверенности. С пересохшим горлом я миновал холодную переходную площадку между вагонами, открыв дверь и снова закрыв ее за собой, - каждый шаг все больше приближал минуту, когда я переступлю грань, чреватую опасностью.
Купе Филмера было первым в спальном вагоне, который шел сразу за кухней. Я с огромной неохотой повернул за угол, вступил в коридор и только собирался взяться за ручку двери, когда проводник спального вагона, в точности в такой же форменной одежде, как и моя, вышел из своего купе на другом конце вагона, увидел меня, помахал рукой и направился в мою сторону.
С трусливым чувством облегчения я медленно пошел ему навстречу. "Привет!" - сказал он и спросил, как дела.
Это был тот самый, уже знакомый мне проводник, который рассказал мне, что Филмер завтракал у себя один, и показал, как складывать и раскладывать кресла и койки. На его попечении, кроме вагона, где мы находились, были еще три купе в салон-вагоне, в том числе и купе Даффодил. До вечера оставалось еще много времени, делать ему было нечего и хотелось поболтать, так что отделаться от него, чтобы заняться своим постыдным делом, я никак не мог.
Он принялся рассказывать про Даффодил и про то, какой беспорядок она оставила после себя в купе.
- Беспорядок?
- Если хотите знать, - сказал он, кивнув, - у нее в чемодане была бутылка водки... Осколки по всему купе. От водочной бутылки. И зеркало над умывальником - вдребезги. Повсюду битое стекло. Я думаю, она запустила бутылкой в зеркало - разбила и то и другое.
- Вот была вам морока все это убирать, - сказал я.
Он удивленно посмотрел на меня:
- Ничего я не убирал. Там все, как было. Пусть Джордж посмотрит. - Он пожал плечами. - Не знаю, может быть, компания предъявит ей счет. Я не удивлюсь.
Он посмотрел через мое плечо на кого-то, кто входил в вагон из ресторана, и сказал:
- Добрый день, сэр.
Ответа не было. Я обернулся и увидел спину Филмера, который входил в свое купе.
Господи боже, подумал я в ужасе. В эту минуту я был бы как раз там, с раскрытым портфелем в руках, и читал бы его бумаги. Мне стало нехорошо.
Я скорее почувствовал, чем увидел, что Филмер снова вышел из купе и направился к нам.
- Могу я чем-нибудь вам помочь, сэр? - спросил проводник, шагнув мимо меня в его сторону.
- Да. Что нам делать со своими вещами в Лейк-Луиз?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [ 16 ] 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
|
|