через анфиладу комнат на поиски выхода. Парадная дверь оказалась подлой --
чтобы открыть ее даже изнутри, требовался ключ. При этом она была слишком
прочной, чтоб высадить ее в один-два приема. Умели раньше делать! Одна
радость -- окно кухни выходило на улицу. Его я не стал высаживать, надеялся,
что мне достанет времени открыть его по-человечески. Да и вылетать с рамой
на шее с третьего этажа старого дома как-то не очень хотелось.
преследования. Но я просчитался. Меня брали в клещи -- черные появились
почти одновременно и сзади и спереди. На всем прогоне от задних до передних
не было ни одного переулка, куда бы я мог свернуть. А арками и
дворами-колодцами я уже был сыт по горло. Пришлось идти на преступление,
именуемое в Уголовном кодексе "угон транспортного средства". Какой-то
местный лихач припарковал свою "шкоду" как раз так, чтобы я успел выдавить
стекло, втиснуться в салон и завестись, пока наци преодолевают расстояние до
меня. Они не стреляли, но их было много, и это значило, что сейчас появятся
их машины с подкреплением и они попробуют взять меня живым. Ну что ж,
попробуйте.
тому же улицы были как ущелья, а пешеходы как слепые -- для них что тротуар,
что мостовая, все едино. Я не успел набрать скорость, как в зеркальце
показались два джипа. Это за мной. Предстояла гонка по утренним улицам, и
результат этой гонки можно было считать предрешенным. У них движки мощнее
моего раза в три, и они знают город. К тому же через несколько минут к ним
подключится ГАИ.
не стоило застрять. По относительно широким и свободным улицам я прокатил
мимо старинной крепостной стены и вывернул... Вывернул так вывернул. Метров
триста улица шла сравнительно горизонтально, но потом за поворотом начинался
подъем, и чем далее, тем круче. Еще сотня метров, мне придется переключиться
со второй на третью, и тогда джипы меня сделают. Все левые повороты
исключались -- там улицы шли вверх чуть ли не вертикально. Правые тоже меня
не устраивали, поэтому из-за трамваев я шел по встречной полосе. Эти
колымаги делали остановки через каждые двести метров, и мостовая наполнялась
пассажирами. Однако движок у ограбленного мной лихача оказался неплохо
отрегулирован, так что я забрался довольно высоко, сохраняя сносный отрыв.
вовремя -- на перекрестке уже занимала позицию гаишная тачка. Пока менты
придумывали, как бы им попижонистей развернуться, чтобы эдак по-ковбойски
выскочить из своего железного скакуна, я беспрепятственно объехал их и
полетел вниз. Брусчатка -- незаменимая штука для дорог с большим уклоном,
потому что асфальт течет. Но резко тормозить по такому покрытию -- значит
играть в орлянку с реанимацией: куда понесет машину, предугадать невозможно.
Но мне нужно было отрываться, и я летел, слабо надеясь, что за ближайшим
поворотом не окажется препятствия. Препятствия не оказалось, зато по левой
стороне пошел забор, над которым нависали раскидистые кроны каштанов.
Похоже, что там был какой-то парк. А поскольку мне давно пора было
спешиваться, я решил, что прогулка по парку, пусть даже весьма скоростная,
мне не повредит.
ориентацию и на удачу. Парк оказался кладбищем, старинным, со склепами и
памятниками. Я пересек его по диагонали и обнаружил, что попал в оцепление.
У черных была связь, они вызвали подкрепление, гаишники кликнули ментов, и
вся эта толпа подъехала с четырех углов и рассыпалась цепью. Теперь все
зависело от того, насколько хорошо у них отработана техника облавы. Но
что-то мне не верилось, что мне сейчас покажут согласованные действия по
задержанию. Я стал уходить в глубь кладбища, не теряя из виду цепь, но так,
чтобы меня-то и не видели. Слишком долго ждать своего шанса было нельзя --
цепь потихоньку стягивалась. Но на кладбище были и посетители. Их
приходилось осматривать, отсеивать. Это создавало задержки, а так как
согласованности у загонщиков действительно не было, то сразу возникли и
разрывы в цепочке. Я воспользовался первым же из них. Пока мент досматривал
парня в джинсовой куртке, который, видимо, просто шел куда-то по своим
делам, сокращая путь кладбищем, я двинулся в его обход. Мусорка подвела
вредная привычка при первой возможности шарить по карманам и нудно лупиться
в документы. Он этого задержанного парня только что не положил мордой на
могилу, а так и руки заставил поднять, и ноги расставить. Так он и зевнул
меня, чем и загубил свою ментовскую карьеру.
розыскного. Слишком много было вокруг врагов и слишком много у них оружия. Я
проскользнул между склепами и, когда задержанный парень опустил руки,
сдвинул ноги и начал ими поспешно перебирать куда подальше, воспользовался
тем, что до ближайших коллег глупого мента было метров по двадцать, да и то
за густыми деревьями их почти не было видно.
делать кляп. Связанный своей же портупеей и без табельного оружия старший
сержант львовской милиции остался дожидаться, когда его найдут.
отсутствовал, Док успешно увел Бороду, и теперь наш инвалид сидел с
перевязанной рукой, держа ее выше головы. При любых попытках опустить руку
он морщился и в голос ругался матом.
вошел, он поднялся и сказал:
нарушает, и спит -- ушки на макушке. А когда не спит, то думает, что на
объекте все в порядке. Самое время проникать!
Георгиевичем поговорил, так полный вагон данных! Вот сижу, дело изучаю.
Завтра-послезавтра можно брать!
чесал репу, Артист насвистывал, Док хмурился. Вместе с дорогой операция
продолжалась почти неделю, а никаких положительных сдвигов пока не
наблюдалось. Были зато отрицательные. Труп Шкрабьюка, который еще неизвестно
как аукнется, и сегодняшняя засветка по полной программе. Кроме того,
совершенно неясной оставалась судьба Олега Мухина. Я мог предположить только
худшее -- Муха где-то на что-то нарвался. Иначе давно бы дал о себе знать.
сигареты Бороды, тут же прикурил и жадно затянулся. Заговорил после
нескольких затяжек:
фактически одной большой группой. Там, где может справиться один, мы
работаем втроем. Например, зачем сегодня было брать с собой Андрея? Он мог
просто объяснить нам дорогу.
операцию человека, не имеющего специальной подготовки? Ты же сам видел, чем
это все чуть не кончилось...
сколько провозимся. А на месте всегда все проще.
месяц провести в горных прогулках. А у нас времени в обрез. Командир, а ты
сам-то не читал еще бумаги, которые вы добыли?
служебные инструкции, кое-какие планы операций. Много шифровок. Ты как
собираешься их переправить?
пожертвования.
миллионов долларов. Я разложил по месяцам -- получается, что партия получала
пожертвований по пять-шесть лимонов в месяц. Разумеется, все жертвователи --
иностранцы. И еще не факт, что у нас есть все документы.
услышал какое-то движение у Бороды. -- А ну проверьте, кто там приперся?
Силы противника велики, и нам нужен каждый человек. Главное -- правильно
использовать возможности того личного состава, который у нас есть. Я
расспросил Гришу и Свету, чем они в данный момент занимаются. Оказалось, оба
студенты, Гриша уже сдал сессию, Света сдает в июле. Сейчас оба не у дел.
Оба рвутся в бой. Мне оставалось направить это рвение в нужное русло. В
словах Боцмана о том, что часть группы стоит отправить в горы, я все же
разглядел рациональное зерно. Наш противник соблюдал все меры секретности,
общепринятые в лучших спецслужбах мира. Разумеется, лучше выезжать на место
операции, располагая максимумом сведений. Но поскольку данных о
тренировочных лагерях не было даже в сейфах больших фашистских начальников,
следовало сделать вывод, что особым отделом в СНПУ заведует профессионал
Буджолд Лоис
Орлов Алекс
Шидловский Дмитрий
Пехов Алексей
Каменистый Артем
Лукин Евгений