Чтение 16–й страницы книги ~Батумский связной~

- Ну, хорошо, можешь не верить. Но у меня действительно положение хуже
губернаторского. У меня нет ни денег, ни документов, меня ищут в Крыму за
убийство, которого я не совершал, и теперь будут искать здесь, в Батуме, по
тому же поводу.

- Я достану тебе денег и документы и переправлю в надежное место!

- Я не могу брать от тебя деньги, - решительно воспротивился Борис.

- Ты что, с ума сошел? - поинтересовалась она спокойно. - Как будто у
тебя есть выбор?

- Мне нечего делать в твоем надежном месте! - Борис повысил голос. - Мне
нужно быть здесь, чтобы? выяснить одну вещь, а потом мне нужно вернуться в
Крым, чтобы искать там Варю?

- Но ты не можешь долго здесь находиться, и выйти отсюда ты тоже не
сможешь незамеченным, потому что те, в кофейне, должно быть, уже нашли тело
и подняли тревогу. Тебе нужно скрыться хотя бы на несколько дней. Я знаю,
что нужно делать, и ты со мной не спорь. Борис, - она мгновенно сменила тон,
заметив, что он нахмурился, - ты не представляешь, как здесь опасно. Хотя,
что я говорю, раз ты пришел в кофейню, значит, знал, что рискуешь. Сейчас у
тебя просто нет иного выхода, как доверяться мне.

Она обвила руками его шею и заглянула в глаза.

- Ну, хорошо, - улыбнулся Борис. - Не думай, что я тебе не доверяю, ты
уже один раз вытащила меня из того подвала, просто?

Он хотел сказать, что ужасно ему стыдно брать у женщины деньги,
заработанные таким путем, что он чувствует себя альфонсом, но вовремя
прикусил язык - незачем ещ" больше обижать Лизу.

- Слушай, - Лиза вскочила с кушетки и уселась за столик приводить себя в
порядок, - скоро придет сюда один такой человек? Он вообще-то с гор, так что
немного диковатый. Но неплохой, и если я попрошу, то все для меня сделает.

- А что он в горах делает - пастух, что ли?

- Нет, он - абрек. Вроде как разбойник, сидят они там в горах и грабят
честных путешественников, - смеясь, пояснила Лиза.

- Кто же сейчас по горам путешествует? - удивился Борис.

- Турки-контрабандисты опиум везут из Турции, ещ" кто-нибудь? Они редко
убивают, товар только отберут. Конечно, если большой обоз или поезд на
железной дороге - они не трогают - опасно, солдаты охраняют, а так, но
мелочи?

- А у нас на Украине поездами уже и ездить нельзя - всех грабят и
убивают, - вздохнул Борис.

- Так вот, Самвел раз в неделю спускается в город за продовольствием, ну
и ко мне заходит. Уедешь с ним в горы, переждешь там дня три, а потом я
весть пришлю, когда тут все успокоится. Да ещ" постараюсь разузнать
кое-что?

- Будь осторожна, Лиза, - Борис сжал е" руки.

Она посмотрела на него с легкой улыбкой, и тут раздался стук в дверь.

- Открывай, красавица, свет очей моих! - заревело за дверью.

Лиза еле успела отодвинуть щеколду, и в маленькую комнатку протиснулось
что-то огромное и зычное. Чудо сняло папаху и оказалось волосатым грузином в
черкеске и мягких сапогах.

- Здравствуй, моя козочка! Как Самвел тосковал по тебе, зорька моего
сердца!

Борис откровенно вытаращил глаза на такое театральное зрелище. Лиза
засмеялась звонко и расцеловала Самвела в обе щеки:

- Здравствуй, горный ветер моей души!

В маленькой комнатке и раньше-то было тесно, а теперь стало совершенно не
повернуться. Самвел наконец заметил постороннего мужчину, встал во весь свой
огромный рост, выкатил горящие глаза и даже взялся за кинжал.

"Черт знает что! - подумал Борис. - Какая-то тысяча и одна ночь
получается!?

- Не кипятись, Самвел! - спокойно сказала Лиза. - Убери свои кинжал, это
мой брат из России.

Самвел вопросительно взглянул на Бориса, потом нехотя задвинул кинжал в
ножны.

- Ты говорил, что все для меня сделаешь? - требовательно продолжала Лиза.

- Говорил, - согласился Самвел.

- Тогда возьми его с собой в горы, прямо сейчас.

- Сейчас? - изумился Самвел.

- Сейчас, - сурово подтвердила Лиза. - У него большие неприятности, ему
нельзя нисколько здесь оставаться.

Видя, что он колеблется, Лиза подошла к огромному горцу, обняла и
зашептала что-то на ухо. Борис отвернулся, чувствуя злость и отвращение.

- Завтра? - пробасил Самвел. - Ну ладно.

Он вышел и вернулся с большим мучным мешком.

- Полезай, генацвале.

- В мешок? - удивился Борис. - Зачем в мешок?

- Не бойся, дорогой, - хохотнул Самвел, - шашлык из тебя делать не буду.
Хочешь жить - полезай, я тебя в мешке увезу - никто не догадается. Лаваш
везу, барашек везу, вино везу. Если Исмаила убили - тебя искать будут. У
меня в горах переждешь. В горах хорошо, ты увидишь. Полезай, генацвале.

Борис со вздохом влез в мешок, сопровождаемый смеющимся Лизиным взглядом.
Самвел завязал горловину, легко подхватил мешок, как будто в нем был не
взрослый мужчина, а трехлетний ребенок, вышел на улицу, взвалил на коня,
вскочил в седло и тронулся неспешной рысью.

Борису казалось, что он не доживет до конца дороги - каждый шаг коня,
каждый камень на дороге отдавался болью в боках.

"Это не хуже, чем обработка штабс-капитана Карновича?, - думал он,
подлетая на очередном ухабе.

Когда Самвел выехал из города и началась каменистая горная дорога, Борису
стало совсем плохо. Он с трудом сдерживал стон. Все тело превратилось в один
сплошной синяк. Однако всему приходит конец, и вскоре Самвел остановил коня
и спустил мешок на землю.

- Ну, джигит, вылезай! Мой конь устал.

Он развязал мешок и, увидев измученное и вымазанное мукой лицо Бориса, не
удержался от смеха.

- Ну, генацвале, в муке тебя обваляли, отбили как следует - придется
теперь жарить.

И пока Борис морщился и потирал бока, он вывел из крошечной хибарки
другого коня, оседлал его и подвел к Борису, не спросив, сможет ли он верхом
- мысль о том, что кто-то не умеет ездить верхом, не приходила в голову
отважному абреку. Борис верхом ездить умел - в детстве научился в поместье у
тетки. К тому же после поездки в мешке он готов был ехать как угодно, хоть
слоне, хоть на верблюде.

Они ехали долго, целый день, только раз остановились напоить коней.

В наступающих сумерках лошади шли не спеша. Видимо, дорога была им хорошо
знакома - Самвел отпустил узду и дремал к седле. Борис последовал его
примеру. Невдалеке печально и язвительно захохотал филин. Самвел
встрепенулся и, приложив ладонь ко рту, ответил таким же хохотом. На тропу
выскочил коренастый джигит в черной черкеске, сказал что-то по-грузински.
Самвел ответил ему, похлопав лошадь Бориса по крупу.

- Кто это? - очнулся Борис от дремы.

- Часовой.

- А почему он смеялся?

- Я сказал, что везу барашка на шашлык.

Тропа привела на просторную лесную поляну. В одном е" конце струился
ручей, чуть поодаль был разбит шатер. Из шатра, услышав подъезжающих,
выскочили несколько мужчин, передергивая на ходу затворы винтовок Узнав
Самвела, они опустили винтовки, заговорили по-грузински.

- Ну вот, генацвале, - сказал Самвел, расседлывая коня, - мы и дома.
Здесь тебя никто не тронет - ни бандиты, ни турки, ни англичане. И паспорт
тебе здесь в горах не понадобится. Здесь - свобода.

Борис заметил, как изменился Самвел - в повадках его исчезла суетливость,
здесь, в этих строгих горах, среди себе подобных, он был на месте.
Неподалеку, в зарослях, раздалось жалобное душераздирающее мяуканье.

- Что это? - вздрогнув, спросил Борис.

- Это? - равнодушно оглянулся Самвел. - Как это по-русски называется.
Большая кошка, в лесу живет?

- Рысь, что ли?

- Да-да, рыс.

Стемнело. На поляне разожгли костер, принесли бурдюк домашнего вина,
лаваш, овечий соленый сыр. Мужчины расселись у костра, выпили темно-красного
терпкого вина и запели. Многоголосая грузинская песня, мужественная и
печальная, наполнила лесную поляну, как церковный предел. Небо усыпали
крупные южные звезды.

Борис осознал, что давно уже не чувствовал такого покоя, не чувствовал
себя в такой безопасности, как здесь, в горах, среди аджарских разбойников.

Самвел понял его чувства, отразившиеся на лице. Прервал пение и сказал:

- Эх, генацвале, оставайся здесь. Здесь никого нет - только горы и
свобода? - Но тут же сам себе ответил:

- Нет, не сможешь ты здесь жить: абреком нужно родиться. Поживешь два-три
дня, пока там не затихнет, потом отвезу тебя в город, а там уж - твоя воля.

Мужские голоса снова слились в прекрасную песню, и где-то в чаще этой
песне ответила мяуканьем рысь.

Глава пятая

Всю жизнь я быть хотел, как все.

Но век в своей красе

Сильнее моего нытья

И хочет быть, как я.

Б. Пастернак. ?Высокая болезнь?

В Феодосии бушевала ночная гроза Гроза была сухая, без дождя. И от этого