загонял, себя затюкал, зато в день премьеры был уверен: все
пройдет на уровне мировых стандартов, никто ни к чему прид-
раться не сможет.
ча, свои замыслы воплощал в первом отделении, зато Александр
Павлович придумал ему финал. Вернее, не сам придумал: видел
как-то в программе цирка Барнума и Бейли, но и не претендо-
вал на авторство. Его аттракцион занимал все второе отделе-
ние, и Александр Павлович последним специально такой трюк
поставил, немало, впрочем, изменив барнумовский: вывозил на
манеж плоское зеркало, старинное, в бронзовой раме, с мра-
морным подзеркальником; взмахивал перед ним черно-красным
плащом, и на подзеркальнике, отражаясь в стекле, возникал
очередной участник программы. Так они все из зеркала на ма-
неж и попрыгали. Эффектно было.
однако, что Грант знал о финале Барнума. - Подумаешь - уви-
дел!.. Этого мало, Грант. Надо было придумать, как сделать.
полдня из них мусор вытаскивали.
ные, как ты и просил, выкинул.
блин - комом. Как в театре, Александр Павлович не знал, а в
цирке - именно так. Артисты волнуются, ритм то и дело сбива-
ется, униформа за номерами не поспевает, осветители тоже не
до конца освоились: когда красный фильтр ставить, когда -
зеленый, путаются... Старый и мудрый режиссер, ныне, к сожа-
лению, покойный, всю жизнь этому цирку отдавший, любил пов-
торять: "На премьеру ходят только враги - порадоваться..."
Режиссер любил высказываться афоризмами, любил парадоксы, но
превосходно знал, что на премьеру стремятся попасть все цир-
ковые, все артисты, которые в этот день в столице оказались.
Директору цирка тяжко: ложа битком забита, в зале в проходах
стулья понаставлены - разве своим в месте откажешь? А участ-
никам программы своя публика - в радость. Пусть жонглер
"сыплет", пусть у акробатов колонна разваливается, пусть у
канатоходца сальто не пошло - своя публика все "на ура!"
примет, овацией наградит, даже "браво!" крикнуть не преми-
нет.
ера. Аттракцион он сто раз прогнал, финал - тоже, накладок
не опасался.
не полгода вместе "пахать", - сидел в гардеробной: грима он
на лицо почти не клал, так - пудры чуть-чуть, чтоб кожа не
блестела, поэтому спешить было некуда, делать нечего. Только
и ждать, когда Грант объявит антракт: в гардеробной висел
динамик, все, что на манеже происходит, слышно.
лись; будь на ее месте другая - давно забыл бы, из головы
выкинул. Так и бывало - всегда. А на сей раз - осечка? Да
нет, вроде все решено правильно, никаких сожалений... Ну,
пусть не из арифметики задачка - из алгебры, но ведь решена,
так?
исключено, тут я не обольщаюсь... Задела история с "портси-
гаром"? Нет, ясно: "портсигар" только повод для прихода...
Может, в Валерии чувство собственника заговорило: как так,
мое - и уплывает? Может, конечно. Хотя вряд ли. Она была аб-
солютно искренна, голову прозакладываю... Тогда что? Как и
я, боится дисбаланса? Но, судя по всему, она всегда легче
легкого шла на дисбалансировку а-атлично сбалансированных
отношений с моими предшественниками... Сказала: Наташа в ме-
ня влюбилась. Да, Наташу жалко... А если и впрямь Валерия
"все осознала"? Если она поняла, что я для всех - золото: и
для нее и для Наташи?.. Ох, любишь ты себя, аж позолотил!..
Впрочем, не исключено, что поняла. Потому и пришла. Но ведь
и я прав: насколько ее хватит? Где гарантия, что надолго?
То-то и оно..."
как простуженный.
отлично отутюженный фрак - знал, что сидит он на нем как
родной, как на каком-нибудь графе, явившемся пленять дам на
первый бал Наташи Ростовой, - спустился вниз. Занавес был
полураскрыт, и Александр Павлович с удовольствием увидел,
как униформисты и ассистенты быстро и слаженно стелют на ма-
неж расписной пластиковый пол. Ближе к форгангу подкатывали
на низких тележках аппаратуру - для начала аттракциона. Де-
вочки-ассистентки в блестящих "бикини", со страусовыми цвет-
ными перьями на одинаковых "блондинистых" париках, споро хо-
дили взад-вперед: грелись. В отличие от Александра Павловича
грима на лице каждой хватило бы на пятерых.
ся?
человек...
Александр Павлович и вправду производит такое впечатление?..
куда-то за спину Александру Павловичу.
тем же портфелем - она виновато смотрела на Александра Пав-
ловича, а он неожиданно для себя шагнул к девочке, взял ее
за плечи:
На ее раскрытой ладошке лежала маленькая - десять миллимет-
ров на двадцать - металлическая пластинка с напаянной на нее
схемой. - Я ее нашла. На полу. Возьмите...
как и тогда, в Загорске, у Валерии! - что глаза у девочки
тоже черные, непрозрачные, глубокие, и два крохотных солнца
качались в них. Только, конечно, это были никакие не солнца,
а обыкновенные тысячесвечовые голые лампы, вкрученные в пат-
роны на стене у форганга.
вместе с пластинкой. Сказал:
ушел делать чудеса.
Шилова Юлия
Маккефри Энн
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Быков Василий
Сертаков Виталий