нетерпеливо дернул ее за руку: "Потом!" Они влетели в спальню с широкой
двуспальной кроватью под белым мохнатым покрывалом и остановились друг
против друга ... а потом она опять обвила руками его шею, и они вновь
слились в поцелуе. Трясущимися руками Франц стал расстегивать воротник
таниной рубашки -- как вдруг она оторвалась от него и стала раздеваться
сама, по-тигриному расхаживая взад-вперед и швыряя снятые вещи на пол.
Р-раз, полетела вниз куртка, два -- последовали следом джинсы ... Когда
она, раздевшись догола, залезала под одеяло, Франц лишь успел стащить с
себя рубашку -- "Скорей! -- шепотом торопила Таня, -- Скорее же!" Через
полминуты он уже лежал рядом с ней. Она обняла его за шею и положила голову
ему на плечо, а он склонился над ней и поцеловал в губы. Закрыв глаза, Таня
откинулась на подушке ...
тринадцатиногий осьминог (тринадцатиног?) отвратительного зеленого цвета,
трясущийся, как желе. Франц вжался в землю позади тощего куста красной
смородины -- проклятое растение нисколько не скрывало его! Некоторое время
чудище таращило бесстыжие омерзительно-розовые глаза, расположенные со всех
девяти сторон его головы, а потом решительно поползло в направлении
притаившегося под кустом Франца. Оно заметило его! Надо спасаться бегством!
В панике Франц вскочил во весь рост и бросился бежать, но с каким же трудом
и как медленно его тело рассекало вязкий, липучий воздух ... Он обернулся
-- чудовище нагоняло! Из последних сил Франц рванулся вперед, но было
поздно: длинное зеленое щупальце с острым когтем на конце обвилось вокруг
его правой щиколотки. Он упал ничком, а инопланетный монстр навалился
сверху трясущейся полужидкой массой. Распластавшись под неимоверной
тяжестью, Франц зажмурился и приготовился умереть, однако чудище лишь
ласково трясло его за плечи и приговаривало человеческим голосом:
"Просыпайся, малыш, просыпайся ..." О, Боже, это-то и было страшней всего!
"А-а-а!!!" -- беззвучно заорал Франц и раскрыл глаза.
смутно знакомая женщина и теребила его за плечи. "Просыпайся, малыш, --
повторила она, видя, что Франц открыл глаза, -- просыпайся ... Пошли на
речку купаться." Он перевернулся на спину и сел -- лучистое утреннее
солнышко непривычно светило в окно ... какая речка? Все еще не понимая, где
он находится и зачем, Франц недоуменно посмотрел на женщину: та нисколько
не походила на склизского зеленого монстра. Совсем напротив -- вид ее был в
высшей степени приятен: бедра обернуты полотенцем, на голой груди с
маленькими розовыми сосками блестят невытертые капли воды. Он почувствовал
укол желания ... и немедленно вспомнил все. "Иди сюда. -- он потянул ее за
руку к себе, -- Или нет, подожди, я сейчас ... -- он попытался встать,
завернувшись в одеяло, -- одеяло падало. -- Не смотри на меня, пожалуйста,
а?" "Ну, ты даешь ..." -- с удивлением сказала Таня, отворачиваясь. Он
вышел из спальни. "Можешь использовать мою зубную щетку ..." -- крикнула
она вдогонку.
шторы на окнах были опущены. Абсолютно нагая Таня лежала поверх одеяла на
кровати и смотрела на него распутными зелеными глазами. "Иди ко мне." --
шепнула она, протягивая ему руку. Плохо завязанное полотенце с влажным
шлепком упало на пол, но Францу уже было все равно.
одеться: рубашка, джинсы, кеды -- и жевала бутерброд с салями. "Вставай,
малыш, я сварила кофе." -- сказала она, увидав, что он открыл глаза.
"Сколько сейчас времени?" -- хрипло спросил Франц; "Час дня. -- ответила
Таня, -- пошли, очень хочется в речке искупаться ..." Франц спустил ноги на
пол: "А спать?" "Ночью нужно было спать! -- строго сказала Таня и
рассмеялась, -- Cкорей, малыш, кофе стынет ..."
два километра по лесной тропинке и вышли к довольно широкой (метров
пятьдесят) реке. Вода была кристально чиста, имелся также песчаный пляж, и
они сразу же пошли купаться. Потом, полежав с полчаса на горячем песке,
переплыли на другую сторону и пошли вдоль берега по течению вверх.
покрытому травой берегу, перебрасываясь ничего не значащими словами. Франц
держался чуть позади и сбоку, с удовольствием раглядывая танину фигуру:
тонкую талию, длинные стройные ноги, узкие бедра ... Сначала река текла по
кромке бескрайнего поля, засеянного неизвестным злаком, потом по опушке
негустого леса, столь же ухоженного, сколь и поле. (Францу казалось, что им
вот-вот встретится компания гномов, суетливо корчующих пенек или
подстригающих травку.) Примерно через час они сделали привал, искупались
еще раз и минут тридцать посидели в тени, поедая прихваченные с собой
яблоки. Обратно шли уже по противоположному берегу, а когда пришли --
расстелили на траве скатерть и разложили принесенные с Виллы консервы. Ели
долго, развалясь на надувных матрасах и болтая друг с другом. Франц поведал
о своих приключениях у Следователя и Раввина, а Таня, отсмеявшись,
рассказала о своем визите к Попу (оказавшемуся еще похлеще ребе
Александра). После еды они покидали грязную посуду в пластиковый мешок и
стали играть в летающую тарелку и бадминтон. Царило полное безветрие. Время
текло. Около четырех спортивные игры кончились -- надоело. Франц пошел на
разведку в маячившие на горизонте холмы -- несмотря на недосып, он
чувствовал себя довольно бодро. Таня осталась рисовать какой-то
приглянувшийся ей пейзаж.
в обратный путь. На Вилле Таня сразу же пошла готовить ужин, а Франц,
послонявшись минут десять без дела, полез в брошенный ею на веранде
этюдник. Там была небольшая акварель, изображавшая желтый песчаный берег
темно-синей реки, позади -- ярко-зеленое поле и коричневые холмы на
горизонте. Францу не понравилось: нарисовано как-то ... клочковато: мазками
разной густоты и цвета, а то и просто с просветами непрокрашенного ватмана.
Не то, чтобы он был большим ценителем живописи, но все же ...
Франц вздрогнул от неожиданности, -- Вообще-то акварелька эта неплохо
получилась, а?
слились в нежные цветовые пятна, плавно переходившие друг в друга. Картинка
ожила.
Пошли, малыш.
действовало усыпляюще -- Таня спала, привалившись к окну и безмятежно
откинув голову. Шоссе монотонно убегало вперед и, в полном согласии с
законами перспективы, стягивалось в точку. Горный участок дороги остался
позади -- они подъезжали к Городу.
друга, а потом уснули в обнимку на широкой мягкой кровати. Было прохладно,
в раскрытое окно заглядывали ветки росшего у Виллы клена; полная луна и
ровное тепло таниного тела навевали на Франца сладкие сны. Выспаться ему,
однако, не удалось: Тане надо было возвращаться в Город, чтобы доделать
взятую на дом работу. Пока Франц одевался, она позвонила куда-то и
сообщила, что Вилла освобождается; они спустились вниз и сели в машину.
Выруливая на шоссе, Франц бросил взгляд на темные окна Виллы -- что ж, он
прожил здесь не худшие полтора дня своей жизни.
закончилась, утро еще не началось; ни одного человека кругом видно не было.
Как только Франц выключил мотор, чуткая Таня проснулась; они вылезли из
машины, оставив ключи на переднем сидении. "Я позвоню им из своего номера."
-- сказала Таня, и они медленно поднялись на второй этаж. Около комнаты
Франца она прильнула к нему всем телом, а он обнял ее за плечи и уткнул нос
в пахнувшие чем-то душистым волосы. Они замерли так на секунду, а потом
разделились, и одновременно, чтоб никому не было обидно, вошли в двери
своих комнат.
вспоминал, как, лежа на животе и положив подбородок ему на плечо, Таня
смотрела на него сияющими глазами и повторяла: "Господи, наконец-то я не
одна ... Господи, наконец-то я принадлежу кому-то!"
смерти. Все местные безумцы, казалось, позабыли о его существовании: ни
Адвокат, ни Следователь, ни Раввин более его не вызывали. Он получил,
наконец, кредитную карточку и перестал зависеть от банка; в услугах почты
необходимости тоже не возникало. Единственный раз он имел дело с
сумасшедшим, когда для очистки совести зашел в местный университет -- ни
Эйнштейна, ни Ньютона он там не встретил, зато поговорил с
ученым-биомехаником, изобретавшим оптимизированную ловушку на барсука.
душевное равновесие -- Таня же сделала его счастливым. Они проводили вместе
по девятнадцать часов в сутки (за исключением времени, которое она
отрабатывала в Магистратуре) и за два-три дня стали друг для друга просто
необходимы. Они гуляли по Городу, выезжали на пикники, ходили в кино и
театр (репертуар которого составляли исключительно пьесы Бекетта, Ионеску и
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Василенко Иван
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Прозоров Александр