я, вот - ты, а там, неподалеку, скамеечка, на которой ты только что вино
хлестал, так?
грандиозным фейерверком. - Нет тебя здесь! И меня нет! И места этого нет! Не
было, нет и никогда не будет! И еще неизвестно, вернешься ли ты на свою
скамеечку!
это? Бред?
не пытайся в этом разобраться. Рано еще. Не готов ты. Радуйся, что вообще сумел
сюда попасть... Хотя чему тут радоваться! Пропадешь ведь... И даже уху из тебя
не сварят. Мелковата рыбка...
рыпнуться... Кстати, обрати внимание, тобой, похоже, уже заинтересовались.
окуня, между которыми крутился шустрый, колючий ершик.
нижнего мира, куда по собственной глупости угодил Синяков (ну что,
спрашивается, с пьяного человека взять?), но и в так называемом срединном мире,
а именно в той его точке, которая именовалась парком культуры и отдыха имени
Диктатуры пролетариата.
мужик, приближался милицейский патруль со служебной собакой на поводке.
Согласно существующим правилам в столь криминогенном месте, как знаменитые
"Джунгли", да еще в ночное время, патруль должен был состоять не менее чем из
четырех человек. Однако считалось, что четвероногий друг с успехом может
заменить парочку двуногих.
что на бутылках чечетку выбивает. С проспекта слышно. Вот народ пошел!
получил недавно травму носа и теперь очень берег эту часть тела. - Сейчас он
как запустит в нас этими бутылками...
недавно и потому не устававший демонстрировать служебное рвение. - Собакой
затравлю! Джера, вперед. - он отстегнул поводок.
бравшая призы именно за агрессивность, повела себя более чем странно - поджала
хвост, жалобно заскулила и попыталась спрятаться за спиной хозяина.
Говорил же я тебе, не корми ее биг-маком.
Бич какой-то... На штраф не наскребет.
Тем более наркоман. Чуешь, как "планом" пахнет?
присутствие милиции до сих пор никак не реагировал, однако под лучом света
перестал судорожно дергаться и как бы окаменел.
Истошно завизжала собака...
маневрами окуней.
сказать, даже не представляю.
своих злодейских планов. Интересно, за кого именно они принимали Синякова,
измененного нижним миром до потери человеческого облика? Неужто за жирного
червячка? Или за аппетитную гроздь лягушачьей икры? Синяков вспомнил знакомого
рыбака, говорившего, что если бы окуни вырастали хотя бы до размеров хорошего
леща, в наших реках и озерах давно не осталось бы другой рыбы.
духа-покровителя.
даже ветки, хлеставшие по лицу и, естественно, задевавшие травмированный нос.
Затем он попытался броситься вслед за Лехой и, несомненно, догнал бы его, но
помешала путавшаяся в ногах у хозяина Джера. Неловко оступившись, он грохнулся
на землю и задел темечком край чугунной урны...
угодили в пасть какой-то другой, несоизмеримо более крупной рыбине - та как раз
в этот момент проплывала мимо. Веселое это было местечко - прихотливая игра
света в хрустальной воде, мелкая веселая живность, сверкавшая вокруг, словно
конфетти, и страшные прожорливые пасти, таящиеся среди этого маскарадного
великолепия.
рылом в сторону уже пропавшего из виду чудовища.
или, скажем, Иосиф Виссарионович? Подумаешь, гении всех времен и народов!
Недоучки малограмотные. Один хромой, другой сухорукий. Нет, тут чистая магия...
могучих духов-покровителей, у вас называется магом. Все великие люди, начиная
от древних царей, в какой-то мере были магами. В вашем понимании, конечно.
Отсюда их заслуги и подвиги. Правда, у нас, духов, на этот счет есть совсем
другое мнение... А теперь тебе пора трогаться в обратный путь. Главное, не
дрейфь. На этот раз я постараюсь помочь тебе. В виде исключения. Но в
дальнейшем не очень-то на меня рассчитывай.
этот раз уже по ее течению, наперегонки с мириадами воздушных пузырьков,
сверкающих, как кружащиеся над пожаром искры.
самого себя, которая и не думала покидать срединный мир, Синяков некоторое
время еще оставался под воздействием осенившей его магической силы.
верную Джеру. У несчастного стража порядка дух-покровитель был маленький и
слабый, как мотылек. Сам напуганный до полусмерти, он беспомощно вился где-то
поблизости и не мог ничего сделать для своего протеже.
полагались они ей.
дыхания (пришлось-таки облобызаться с милиционером) Синяков кое-как вернул
пострадавшего в чувство, а потом проводил до ворот парка, где опомнившийся Леха
с помощью неисправной радиостанции пытался вызвать подмогу.
все случившееся представлялось ему просто пьяным бредом, пусть и весьма
красочным.
прихватить не забыл...
иное зрелище, чем накануне вечером, когда Синяков хотел найти здесь хотя бы
намек на справедливость и хотя бы кроху милосердия. (Точно с таким же успехом,
наверное, он мог искать логику и целесообразность в устройстве нижнего мира.)
откуда на второй этаж вела узкая и крутая железная лестница, больше похожая на
трап военного корабля. Понятно почему: аналогичное сооружение находится в
иммиграционном бюро города Нью-Йорка - его не могут преодолеть ни старики, ни
инвалиды.
речи - притолоки их дверей подпирали бритыми затылками дюжие ребята из
спецназа. Синякову не удалось увидеться даже с адвокатом - то, что происходило
у него, напоминало эпизод из печально знаменитого инцидента на Ходынском поле,
когда в давке погибло несметное количество народа.
реку. Хочешь не хочешь, а пришлось искать приют в одном из залов заседаний.
Таких здесь оказалось целых три. Тот, что побольше, имел форму пенала, другой в
плане выглядел как трапеция, третий вообще оказался треугольным, словно утюг.
Все залы были уже битком набиты самой разнообразной публикой, свободными
оставались только судейские кресла с высокими резными спинками да клетки,
предназначенные для обвиняемых.
что шанс угадать составлял чуть больше тридцати трех процентов), когда над
толпой пронесся истерический возглас:
заголосила, проклиная этого самого Сидоровича непотребными словами, и,
прихватив свободные стулья, устремилась в пеналообразный зал. Вскоре там
установилась относительная тишина, лишь время от времени нарушаемая дружными
воплями, вызывавшими у Синякова ассоциации с футбольным матчем. Правда, вместо
"На мыло!" и "Шайбу!" кричали в основном "К стенке!". Кем бы ни был этот
неизвестный Сидорович, завидовать ему не приходилось.