Чтение 16–й страницы книги ~Стрелы Перуна с разделяющимися боеголовками~

отвороты своего собственного тулупа. - Вот где ты свое истинное нутро
показал! Пригрели змееныша! Пока нас к ответу призовут, сначала ты за все
расплатишься!

- Да ничего вы мне не сделаете! Разве что в подпол посадите! Нужен я
вам еще!

- Нет, уже не нужен! Есть у тебя наследник! Давно есть. А ты, лопух,
об этом и не догадывался.

- Интересно-о-о! Кто бы это мог быть?

- А вот он и есть. - Попов указал пальцем на Пашку. - Твой бывший
комендант.

- Он? - потрясенный Пряжкин не знал, что и делать: зарыдать или
расхохотаться. - Ну он вам накомандует! Да он же как пень тупой! Только
красть да подслушивать умеет.

- Не обижай, начальник, - спокойно сказал Пашка, глядя куда-то в
пространство. - Все я умею. Не хуже тебя.

- Все? - вспыхнул Пряжкин. - Ну ответь, что такое эффект Допплера?

- Изменение частоты колебания волн, воспринимаемых наблюдателем,
вследствие движения источника волн и наблюдателя относительно друг друга.
Используется в радиолокации, в конструкциях радиовзрывателей, в головках
наведения ракет, в устройствах селекции движущихся целей... Прав я? Что
молчишь, начальник? Дальше хочешь спрашивать? Не стоит. Я возле тебя
десять лет провел. Все перенял старательно. И тетрадки секретные нашел,
которые твой батюшка оставил. В них тоже много чего интересного имеется.

Этот удар окончательно сразил Пряжкина. В единый миг из всеми
уважаемого сподвижника он обратился в ничто, - в бесправного чучмека, в
последнего изгоя, в неодушевленный предмет, в золу и пыль. Такие существа,
как он, не имели права на пищу и одежду, не имели права на жизнь. Взвыв,
он бросился на Пашку, но через пару шагов упал, запутавшись в портянках.
На него навалились караульные, а Погремушка ударил поленом по затылку.
Пряжкин, напрягая все силы, грыз снег, но не мог сбросить с себя врагов.
Пашка, приговаривая себе под нос: "Это ты зря, начальник, зря", - смиренно
расхаживал вблизи. Наконец силы оставили Пряжкина, и он замер, уткнувшись
лицом в снег. Приторный запах керосина, исходивший от пшеницы, чуть не
заставил его сблевать.

"А петух не дурак, - подумал он. - Не стал эту мерзость клевать.
Обманули, гады! Специально все подстроили. Погиб я. Ах, как Наташу
жалко..." Пряжкина рывком подняли и, заломив руки, прижали к какому-то
идолу. Погремушка с поленом вновь рванулся к нему, но его оттащили в
сторону. Одна Наташа, словно окаменев, стояла в стороне, не принимая
участия в этом жутком шабаше.

- Ты ступай себе, - сказал ей Сила Гораздович, тяжело дыша, видно,
тоже помогал ломать Пряжкина. - Домой ступай. Не нужна ты нам. Если бог
ваш или бес какой за тебя заступится, то и дойдешь до рубежа. Только
вещички наши верни, валенки и тулуп. На них ведь штампы соответствующие
имеются. Имущество министерства обороны. Чужое брать нехорошо, это ведь ты
знаешь. А тельняшечку оставляй, так и быть. Она третьего срока носки.

- Сила Гораздович! - завопил Погремушка. - Отец родной! Не отпускай
девку! Отдай мне! Великими богами молю! Я ее потом сам прикончу!

- Молчи, падаль! - затопал ногами Попов. - Собаками затравлю! А ты
иди, голубушка, иди. Поздно уже...

Аккуратно приняв тулуп на сгиб руки, он подобрал валенки, сложил их
подошвами, проверяя парность, и удовлетворенно хмыкнул. Наташа, ступая
плавно и бесшумно, словно привидение, прошла сквозь толпу, некоторые
отшатнулись от нее, как от чумной, некоторые не преминули толкнуть или
ущипнуть, остановилась перед Пряжкиным, на краткий миг коснулась ледяными
губами его разбитого лица и тут же исчезла в сумерках угасающего дня, в
поземке начинающейся метели. Так она и запомнилась ему навсегда: светлая и
тихая, почти прозрачная, уже отрешенная от мирской суеты, с неподвижными,
подернутыми дымкой смерти глазами.

Назавтра, по предложению вновь назначенного, министра обороны,
Пряжкин был помилован. Его посадили на цепь в каком-то подвале и оставили
без воды и пищи на трое суток.

На утро четвертых к нему явился Пашка, еще более чумазый и опухший,
чем всегда, и с ним баба, рябая и плосколицая, как и он.

- Вот, начальник, познакомься, мой новый комендант, - сказал Пашка. -
Ты у меня тоже при деле будешь состоять. Наследничка моего станешь
уму-разуму учить. Мне самому недосуг пока. Военную реформу готовлю.
Совместно с Силой Гораздовичем. - Он вытолкал вперед мальчишку лет десяти
с исцарапанным носом. - Будешь учить его с прилежанием. Парень способный.
Весь в меня. Ну а если что не так, не взыщи. С тебя первого спрошу. Я
мужик строгий. Кормить он тебя сам будет. А по праздникам чарку обещаю. От
себя лично.

Когда они остались вдвоем, мальчишка вытащил из предназначенной для
Пряжкина похлебки мясную кость, старательно обглодал ее, а потом треснул
этой костью бывшего министра по лбу.

- Сиди здесь и не рыпайся, - сказал он веско. - А мне в свайки играть
пора. Пикнешь батьке обо мне что-нибудь плохое, собачьим дерьмом накормлю.
Тоже мне учитель... У нас в кодле любой пацан больше тебя знает.

Уже в сумерках, перебирая толстые звенья своей цепи, Пряжкин с
горечью размышлял о том, что в его государстве бывает всего два праздника
в год - день рождения Силы Гораздовича и ночь воскрешения Перуна.

г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-