не шутить, не петь, не плясать...
прогонишь, обидятся родичи чернобородые!
потом дышит. Ни с чем не спутать этот запах - запах страха. А ведь не ко льву
попала - к чурбану бесчувственному. На одно лицо для Дамеда-чурбана все
женщины, как бы ни старался дружище Мантос, кого бы ни приводил.
застежку-фибулу расстегнула, наклонилась, локтями о сундук оперлась. Замерла.
пальцами сдавил.
хочу ее слышать. Не любит Дамед-ванака женского голоса - не застонешь, не
закричишь ни от боли, ни от страсти. Молчание он любит, чурбан бесчувственный,
покорность любит, страх, острый запах холодного пота.
открывает, только воду пьет. Один колдун, лысый такой, страшный, хотел
сплясать, чтобы, значит, даймона из Щербатого выгнать, так я этого чудилу
шуганул вместе с его бубном. Сейчас там Эвриал, а вечером я подбегу. Вот
бедняга Амфилох! Да, он еще сказал, что, мол, когда "телепина" гонять станем,
его бы хоть с ложем вместе тащили, поглядеть хочет. Так что оклемается, думаю,
раз про "телепина" вспомнил. А я к этим побегу, в шкурах которые... Да помню,
помню, Тидид, обещать ничего не буду и рассказывать не буду, песни буду петь.
Если бы еще не пиво это поганое! Ну почему в этой Азии так пиво любят?
Дамед-ванака где придется, куда Собачья Звезда приведет, благо плащ-хлена
всегда с собой: завернулся, упал рядом с друзьями-гетайрами - и к Морфею в
плен. Дворец, крепостная стена, чистое поле, горный склон - какая разница?
настоящий, а не тот, который в сказках, он вроде паука. А паутина хоть и
затейлива, хоть и беспорядочной кажется, а все равно в одной точке увязана.
Мала эта точка, но без нее все рассыпется, распадется серебристыми прядями...
дворец подарить. Да только к чему мне дворец? Одной башни достаточно, только бы
башня эта неприступной была да подальше от глаз чужих, ненужных стояла. Нашлась
такая. Громоздится башня на горе, что над Аласией-столицей нависла. А в той
башне - Палата Свитков. - Паучье гнездо.
глазенками нахальными сверкнул...
воинскому, не подкопаешься. А все равно уши драть надо! Глумится над владыкой
своим Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиусумми. Каблуками щелкает, дурака
валяет...
ней рукастые гетайры ("Э-э, брат Курос! Говорят, мальчик ты, брат Курос? А мы
мальчиков любим, брат Курос!"). Да только как подкатывались - так и
откатывались. Крепко по рукам лупил губастый гетайр! А как Курос-толмач из
гетайров верховным даматом стал, так все языки и прикусили. Потому как
нахмурится Курос-дамат, слугам своим, головорезам, мигнет...
осиротеет паучье гнездо, пустой станет Палата Свитков. Письма-таблички - ее
забота, и гонцы тайные - ее забота, и много чего еще тоже на ее плечах худых.
годы запомнилось, а кое-что само собой понимается - рыбками под тонким льдом.
Вначале удивлялся, потом привык...
Удачи Дамеда-ванаки...
ладан на алтарях, режут безвинных баранов. Только и осталось - имена менять. Не
Дамеду-богу, а Победам Дамеда, Милости Дамеда, Мощи Дамеда. Или Удачи.
довольна осталась. Попортила кровь Дамеду-ванаке!
бронзовым столом, который я из Хаттусы вместе с Номосом медным вывез. Нагнуть,
закинуть хитон на голову... Один раз попытался. Рассмеялся Курос-нахал: "Ванакт
Диомед полюбил мальчиков? Как басилей Сфенел?"
Капанида не повторял. (Не мальчиков, а одного мальчика. И не полюбил -
подружился!) Тем все и кончилось.
пишет, что не прочь с тобою встретиться, но сам приехать не сможет, в гости
зовет. Думаю, верить ему нельзя. Пять лет назад он убил собственного брата,
чтобы занять престол...
вот попробовать надо. Удалось же когда-то гиксосам! Если ливийцы ударят
вовремя, когда мои войска подойдут к Газе...
все там же, в горной Ассуве. Когда взметнулось рыжее пламя над Хаттусой, когда
девкалионовым потопом обрушились на Царство Хеттийское его враги, когда
фракийцы, шардана, туски, каска, урартийцы разнесли в клочья хеттийские войска
на юге и востоке, когда в битве с каска погиб наследник Великого Солнца, никто
не думал, не верил, что Суппилулиумас устоит.
спрятал среди гор Ассувы. И теперь шаг за шагом отвоевывает потерянное царство.
И ничего не сделать, не помешать. Мои войска далеко, на юге, а Агамемнон...
Агамемнона. В море Мрака его корабли не заходили.
превеликим! Рухнул наш план, не править Атриду в Азии, не быть Великому Царству
Пелопидов. Кипр я удержу, и Сирию удержу, и Финикию, но хеттийцы отпали, и
Суппилулиумас скоро вновь вернется в разоренную Хаттусу.
закидали камнями, забросали стрелами, а потом темной ночью сожгли беззащитные
корабли...
желтые кости и позеленевшие доспехи.
похода на Кеми.
мало земли Мукиш, Саянны, Ямхада, Финикии. Саранчой идут по Азии, строят
глинобитные крепости, занимают города, устраиваются, как дома. Но мало, мало! И
вот уже покрылось море кораблями-камаррами,* и бородатые вожди, даже не
переварив проглоченного, косятся на Кеми, на Черную Землю. Потому и поспешили
сюда, в Аласию, - меня звать-уговаривать (их-то Капанид сейчас песнями и
тешит). Веди, мол, нас, Дамед-ванака, Дамед-бог, на Кеми веди, хотим зачерпнуть
шлемом желтую воду реки Итеру - великого Нила...
Черная Земля. Подрубил Дамед-ванака хеттийский столп, почему бы не занести
секиру над Кеми?
Неспроста он тут, не зря. Медный Номос, маленькая медная Азия, где есть все,
нет только...
старшины, торговцы. Я сам ответил, но еще не отсылал. Показать?
Знает дамат верховный, наглая девчонка Цулияс, дочь Шаррума, что нет времени у
Дамеда-ванаки все горы табличек ворошить. Так и управляется царство - вроде бы
само собой.
во все концы земли посылает. И мзды не берет, чуть что - кулачишкой в нос.
Проверено!
досточтимый ванакт Диомед Тидид посетить малоизвестного в его уединении? -
хмыкнул я.
Белоусов Валерий
Корнев Павел
Семенова Мария
Шилова Юлия
Никитин Юрий