read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



трогали наших раненых. В общем, они их ,в основном, и не трогали, за
исключением, само собой, офицеров. Впрочем, их "краскомы" и
"политкомиссары" также не могли рассчитывать на нашу милость.
Раненых было трое, причем, двое были без сознания, а третий, с виду
явный комиссар, пытался стрелять, когда поручик Успенский накрыл их
убежище. Правда, выстрелить он не успел, - сестра милосердия, находившаяся
рядом, вырвала из рук комиссаришки револьвер, чем, весьма вероятно, спасла
непутевую голову студента-химика. Когда я добрался до всей этой компании,
тяжелораненые, как им и положено, лежали молча, комиссар мешком валялся на
земле под присмотром двух юнкеров, а сестра милосердия, довольно
миловидное белокурое создание, сидела рядышком и что-то бормотала. Я
прислушался и уловил нечто вроде "белые гады" и "убейте сразу".
Первым делом я поинтересовался , что, собственно, случилось, но
юнкера лишь пожали плечами, а возникший вслед за мной поручик Успенский
предположил, что девица готовится к мученической смерти. Я подумал, что
поручик, вероятно, прав. Вообще-то мы сестер милосердия не обижали.
Дроздовцы и марковцы, насколько мне известно, тоже. А вот господа из
бригады Витьки Покровского - это дело другое. Про Андрюшку Шкуру и его
башибузуков и говорить нечего. Впрочем, красные вели себя не лучше.
Вскоре новость облетела весь наш отряд, и сзади меня выросла целая
толпа. Я цыкнул на любопытных, велел не пугать даму и, приказав
разобраться с комиссаром, пошел докладывать. Штабс-капитан Дьяков рассудил
как Соломон, дав указание взять пленную в качестве сестры милосердия в наш
отряд, а раненых присоединить к нашим вплоть до выздоровления. Он начал
было распоряжаться и по поводу комиссара, но тут поблизости треснула пара
выстрелов, и штабс-капитан Дьяков сообразил, что с комиссаром уже все в
порядке.
Мне некогда было заниматься этой историей дальше, и я пошел проверять
пулеметные гнезда. С пулеметами вышла загвоздка. Собственно, пулеметы были
в порядке, а вот пулеметчиков теперь явно не хватало. В январе, когда нас
было еле-еле на взвод, я ставил к пулуметам офицеров, но теперь им нужно
было заниматься взводами, тем более, что прапорщик Немно честно признался,
что с пулеметом он дела не имел. Вот нивелир, - это дело другое...
Прапорщик Мишрис радостно потянулся к "гочкису", но я посмотрел на него
достаточно хмуро и велел почистить имевшийся во взводе "максим". В конце
концов, я нашел троих юнкеров и одного бывшего красноармейца, которые
вроде бы что-то в пулеметах понимали. Юнкеров я поставил к "максимам",
красноиндейца решил покуда попридержать в резерве, а "гочкис" отдать
поручику Голубу. Через некоторое время я обнаружил, что поручик вооружил
пулуметом того самого Семенчука, который произвел меня в "товарищи". Я
хотел было вмешаться, но потом решил оставить все как есть. В конце
концов, поручику было виднее.
Тут где-то впереди что-то ухнуло, затем еще, еще, и подбежавший
вестовой проорал, что господа красные идут. Я вытащил "цейсс" и убедился,
что какое-то шевеление и вправду заметно, но время еще есть. Минут десять,
не больше, но вполне хватит для самых неотложных дел. Ну хотя бы для того,
чтобы найти поручика Успенского, которого я намеревался направить в третий
взвод.
Поручик Успенский пропал, и я уже начал волноваться, когда, наконец,
сообразил, где может быть мой заместитель. Он, действительно, оказался в
нашем импровизированном лазарете. Поручик Успенский дымил папироской и
угощал нашу новую сестру милосердия студенческими анекдотами, на что та
очень мило смеялась. Увидев меня, поручик махнул мне рукой и стал
объяснять своей новой знакомой, что зовут меня Владимир Андреевич, и что
человек я невредный, и даже когда-то закончил церковно-приходсукю школу. Я
понял, что поручик Успенский в кураже, и ограничился тем, что
представился. Девицу звали Ольга, родом она была из Киева. Дальнейшее
знакомство можно было отложить на потом, я поманил поручика за собой и
предложил прогуляться в третий взвод. Поручик Успенский вздохнул, забрал у
меня последнюю папиросу и направился к прапорщику Мишрису. Я выглянул в
бойницу и понял, что перекур кончился. Орда красных шла на Уйшунь.
Поручик Успенский, прочтя эти строки, просит внести поправку. Он
рассказывал Ольге не анекдот, а всего лишь о том, как он сдавал
органическую химию профессору Осипову. Поправку вношу, но, по-моему, это
одно и то же.

21 апреля
Три дня не писал. Одолела какая-то странная хворь, когда ничего не
болит, но кружится голова и сил хватает только на то, чтобы лежать пластом
и смотреть, как над головой чуть колышится белый полог палатки. По-моему,
ничего серьезного, нормальное следствие пяти лет войны и трех контузий.
Поручик Успенский со мной полностью согласен, но вновь советует мне
заняться лечебной гимнастикой и даже приволок какую-то брошюру на немецком
языке. Не знаю, признаться, я не поклонник господина Лесгафта, да и сил на
это покуда нет.
В лагере, конечно, вновь были какие-то учения, но меня, к счастью,
оставили в покое. Зато вчера зашел генерал Туркул, долго советовал мне
съездить в Истанбул и показаться нормальному врачу, а потом мы с ним имели
беседу по поводу моих заметок. Генерал внимательно ознакомился с ними и не
одобрил.
Прежде всего, он назвал меня язвой, очевидно, имея в виду строки,
посвященные ему самому. Затем он с порога отверг возможность, чтобы
дроздовцы, его "дрозды" могли опустошить мой вещевой мешок. Далее должна
была последовать подробная лекция о героизме славной дивизии, но я
довольно нетактично поинтересовался у генерала, чей это батальон в полном
составе сдался краснопузым, ежели мне не изменяет память, аккурат 10
января прошлого года у Джанкоя. Это был ремиз, и генерал стал что-то
говорить о неизбежном падении дисциплины в дни поражений и, наконец,
согласился с возможностью форс-мажора с моим вещевым мешком, но при
условии, что это был кто угодно, но не первый офицерский полк. На том мы и
поладили. Вдогон генерал заметил, что я неточен: на нашем Голом Поле
Дроздовской дивизии, собственно говоря, нет, но он командует сводным
полком имени генерала Дроздовского. Я с ним согласился, но сослался на то,
что здесь все по-прежнему говорят о Дроздовской дивизии, и прежде всего он
сам. Впрочем, ежели надо, я готов внести необходимые коррективы.
Затем последовало нечто более серьезное. По мнению Туркула, записки,
или мемуары, должны нести воспитательную нагрузку. Он мотивировал тем, что
мы, последние свидетели, рано или поздно уйдем, а молодежи прийдется учить
историю по большевистским книжонкам. А посему наш долг... Опускаю его
аргументы, они очевидны. На это я возразил, что из меня плохой моралист.
Генерал возмутился и заявил, что, поскольку я по профессии историк, то
обязан... Я с готовностью признал, что я плохой историк, и пожелал
генералу написать задуманную им книгу на должном, так сказать, уровне.
Наш малопродуктивный спор прервал поручик Успенский, зазвавший
генерала на партию в преферанс. Туркул разделал поручика под орех и
потребовал в качестве выигрыша весь гонорар от бессмертного романа о
капитане Морозове и поручике Дроздове. Деваться поручику было некуда, и он
принялся сочинять очередную главу. Ежели не ошибаюсь, господа офицеры
сейчас на пути в Кремль, где они должны похитить иерусалимского барона
Бронштейна.
Вернусь, однако, к моему дневнику. Последний день Уйшуньского боя
описан там несколько подробнее. Насколько я помню, я сделал заметки как
раз в те минуты, когда красные уже выходили на дальность пулеметного огня.
Последнее, что я тогда записал, было обещание дать трое суток ареста
поручику Успенскому за глумление над непосредственным начальником. Потом я
сунул дневник в полевую сумку и взялся за "цейсс".
В общем, веселились мы рановато. Крышка котла была закручена, но в
самом котле бурлило вовсю. Не менее шести тысяч красных, сообразивших
наконец, что Яков Александрович опять их обставил, повернули назад и на
максимально возможной скорости ушли к Уйшуни, надеясь вырваться из Крыма.
Их было где-то вдвое больше, чем нас, и хотя артиллерию они уже успели
бросить, их было действительно много, умирать им не хотелось, а выжить они
могли, только вырвавшись из капкана.
Они шли не колонной, как мы поутру, и даже не цепью. Они валили валом
- громадной толпой, увязая в грязи, падая и снова двигаясь прямо на наши
пулеметы. Вообще-то говоря, подобная толпа - великолепная мишень, но в
такой ситуации это был единственно возможный шанс. Передние падали, но
сзади валили все новые и новые, и эта масса, достигнув наших окопов,
неизбежно смела бы нас и вырвалась бы на волю. Прямо над ними кружились
несколько наших аэропланов, но их огонь только подхлестывал эту ораву.
Артиллерия дала залп, и в людской каше образовалось несколько промоин,
которые через мгновенье вновь сомкнулись. Они уже были близко, и я мог
рассмотреть лица. Это было зрелище не из самых приятных, и я убрал свой
"цейсс".
Почти тут же ударили пулеметы первой роты, потом заговорили мои
"максимы" и "гочкисы". Дистанция была минимальная, и промахнуться было
практически невозможно. Первые ряды упали сразу, но тут же оказались под
ногами бугущих сзади. Пулеметы били, били длинными очередями, - очевидно,
у пулеметчиков начали сдавать нервы.
Я часто слышал, как поют идущие в атаку. Собственно, мы сами пели про
белую акацию, пели дроздовцы про черный "форд", да и красные часто
подбадривали себя "Интернационалом" господина Евгения Потье, а порою имели
наглость петь нашу же "Акацию" на свои хамские слова. Признаться, слушать,
когда поет враг, не особенно приятно. Для этого, вообще-то говоря, и поют,
сие было ведомо еще в древней Спарте. Но эта толпа не пела. Когла ударили
пулеметы, красные завыли, зарычали, заорали... Трудно передать, как это



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [ 16 ] 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.