берегу, сказал, как ему и было повелено, что умер великий Пан. Не успел он
вымолвить последнее слово, как в ответ на суше послышались глубокие вздохи,
громкие стенания и вопли ужаса, и то был не один голос, а великое множество.
x x x
сделал его одушевленным, свирепым и мрачным чудовищем. Но Тартар никогда не
подходил под такое описание. Черный его зев не имел души. Здесь залегали
концы и начала всего сущего, здесь был только мрак, а потому роль Тартара
постоянно менялась - от беспредельного демонического зверя до самого
отдаленного уголка Аида, божественного карцера, где стенали нечестивые. Но
Тартар и был Аид. Здесь стояли пустые и гулкие дома тех, кому не было места
на веселой и светлой Вершине. Отягченные содеянным, некоторые мертвые также
пребывали здесь.
эфемерностью свидетелей забылось, где он находится. Но не обязательно искать
какую-нибудь пещеру или дыру в земле, чтобы объявить ее входом в Недра. Сюда
можно легко попасть, если иметь волю и разумение, из любого уголка Земли, да
хотя бы из той же дыры в почве. Ключей от Тартара нет, да и не нужны они.
пусто лежало здесь поле, костями бойцов когда-то давно сплошь устланно.
Геройская плоть отменное есть удобренье для трав пышноцветных и ветвей
колючих бурьяна, обильно взрастают они, питаемы костью героев, и тянутся к
солнцу, воюя удобное место. Меж ними чудесное вилось плетями сухими
растенье: и корень был черный, подобен был цвет молоку белизною; моли его
называют бессмертные, людям опасно с корнем его вырывать из земли, но богам
все возможно. Герр Мес рукой бесстрепетною растение с корнями вынул.
Крикнула моли, трава чудодейная, больше свой глас не давая, но он ничего не
услышал. С землей гробокройной он корни ее порастратил и молвил:
"Откройся!".
в кулаке, а земля под ним начала пружинить, потом постепенно расступаться,
потом оказалось, что ноги его увязают по щиколотку, но он шел, потом по
колени, но он шел же, потом по пояс расступилась земля-мать, по шею, и
голова его, будто плод перезрелый на сочном и жарком баштане, катилась
отдельно, а потом он шел уже под землей и видел черные корни, и кости
героев, во прахе навечно лежащих, гельминтов слепых, копошащихся темно и
глухо, а потом он ушел глубже, и здесь был только мрак.
была дверь. Она была одной из многих, ведущих в Тартар со всех концов мира,
но это еще не значило, что открыть ее возможно было любому. Как и прочие
подобные препятствия, эта дверь также была украшена грозным и туманным
предостережением, что-де войдешь - и не выйдешь. Но поскольку Мес считал,
что к нему данные слова не относятся, то он щелкнул пальцами, запоры спали,
и дверь отворилась. Он вступил в Тартар.
историек, в основе которых лежали рассказы тех, кто якобы спускался в Аид.
Я-то знаю, что это сущая околесица, а подвиги Орфея и прочих, включая
хитроумного моего внука, - не более чем выдумки. Никто из смертных не бывал
здесь. Но откуда тогда эти наблюдения, что - медной оградою Тартар кругом
огорожен, в три ряда ночь непроглядная шею ему окружает, а сверху корни
земли залегают и горько-соленого моря? То есть все это верно, это
действительно так, но как об этом было узнано? Воистину, человеческое
любопытство неистребимо.
Черным-черно. Даже то, что жезл светит, не имеет почти никакого значения -
лишь путь под ногами освещен, слабый огонек не может прострелить вековую
кромешную тьму. Так что пока ничего не видно, а потому описано быть не
может. Только наверху, далеко-далеко, если приглядеться, мерцают звезды.
Тартар - нижнее небо, недоступное обитателям Вершины, ее антипод. Или даже
антагонист.
вперед, - вот и все. Единственная преграда - это мрак. Трудно придется здесь
боящемуся темноты и ее ужасов. Этот страх присущ только людям, потомки Хаоса
не страшатся мрака Эреба. В этом одно из многих основных различий между ними
и смертными. Вообще же хорошая мысль - обойти эту страну. Меня наверняка
забыли здесь, а ведь жители здешние - народ интересный, любопытный, они
стоят того, чтобы навестить их.
тьмою Эреба, и казалось, что стена чего-то еще более черного, чем мрак, еще
более ужасного и коварного, встала на пути. Здесь темнота немного
рассеивалась, и становилось видно - правда, лишь после того, как хорошенько
приглядеться, - что под скальными кручами раскинулась мертвенно-серая
долина, каменистая и узкая. Дорога пересекала ее и исчезала в недрах скал. В
долине стоял шатер. Из него доносились смех и музыка.
он по горло в воде, томимый жаркою жаждой, напрасно воды захлебнуть
порывался. Только что голову к ней он склонял, уповая напиться, с шумом она
убегала; внизу ж под ногами являлось черное дно, и его осушал во мгновение
демон. Много росло плодоносных дерев над его головою, яблонь, и груш, и
гранат, золотыми плодами обильных, также и сладких смоковниц, и маслин,
роскошно цветущих. Голодом мучась, лишь только к плодам он протягивал руку,
разом все ветви дерев к облакам подымалися темным.
уставший Мес подошел к шатру. Он был шелковым, но из-за сумрака терял в
цвете - при дневном освещении шатер этот был бы просто дивен. Из-под его
полога неслась сладкая музыка и женские взвизги. В паузах слышен был мужской
голос, что-то невнятно бурчащий.
следующее зрелище. Три обнаженные девицы ублажали вялого, рыхлого толстяка с
огромным животом. На низком столике валялись остатки обильной трапезы. Два
тонкогорлых кувшина лежали на боку среди живописных объедков и огрызков.
Стоял смешанный аромат пролитого дорогого вина, благовоний и разгоряченных
тел. Толстяк поднял на Меса блеклые глаза.
не прибрано.
чем-то давно перепревшим.
бок. - Не хуже и не лучше.
дали шанс.
фруктам потянешься - а они в небеса. Или водицы хлебнуть - а нету ее! Была
бы наша власть, и ты, преступник, продолжал бы мучиться.
угрожающе. - Ведь мы крепко насолили вам во времена оны. А ему это
понравилось. Мы - герои, Аргоубийца, а не жертвы вашего властолюбия.
преступники и подлежите каре. Не наша власть нынче, иначе бы вас сгноили
здесь во веки веков.
в вечной ночи звенящий смех.
водил. Здесь находилась заповедная территория моего дяди, а он не любил
пускать к себе в дом кого бы то ни было. Как там сказано? Там же стоят
невдали многозвонкие гулкие домы могучего бога Аида и Персефонеи ужасной.
Сейчас эти дома действительно пусты - их обитатели давно уже не живут там. А
было время - и, мрачен, восседал Аид на своем троне, судили преступников
судьи, Минос, Эак, Радамант беспощадный, ждали преступных ужасные темные
казни. Да. Все смешалось в доме Космоса.
вилась по самым уступам, узкая, опасная, она грозила смертью неосторожному.
Мес, не колеблясь, ступил на нее.
кверху катил он. С страшным усильем, руками, ногами в него упираясь, в гору
он камень толкал. Но когда уж готов был тот камень перевалиться чрез
гребень, назад обращалася тяжесть. Под гору камень бесстыдный назад
устремлялся, в долину. Снова, напрягшись, его начинал он катить, и струился
пот с его членов, и тучею пыль с головы поднималась.
хотя и осторожно, продвигался вперед по тропе. Небольшим был тот камень, но
Месу он показался тяжелее небесного свода. Потирая ушибленное плечо, он
остановился и принялся глядеть вверх, откуда прилетел камень. Оттуда
послышался издевательский смех, и снова полетели камни, большие и малые. Это
был целый камнепад. Они падали на дорогу, скача, перемахивали через нее и
улетали вниз, в долину. Пыль, поднятая ими, застлала кругозор. Мес,
размышляя, стоял под надежным укрытием скал. Вновь услыхал он смех,
несущийся сверху. Тогда Мес поднял свой кадуцей.
Василенко Иван
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Махров Алексей