Флобастер понимающе кивал и укутывал его пледом - но Флобастер не дурак.
Он, как и я, прекрасно понимал, что парень мучится не одним только
похмельем.
волноваться? Не кинутся разыскивать невесть куда пропавшего сына?
подтвердила наши самые худшие опасения. Парня перекосило, как от боли; он
отвернулся к стене и пробормотал что-то совершенно невнятное.
несколько часов спектакль - и поспешил давать распоряжения. Мы с Луаром
остались одни.
одну точку. Ему было невыносимо тяжело и стыдно, может быть, мне стоило
оставить его в покое и уйти - но я почему-то не уходила.
любопытство. Да, я любопытствовала, как праздный зевака - но удерживало и
мучило меня совсем другое.
притупиться за несколько прошедших дней, теперь вернулось с новой силой,
чтобы терзать меня своей неопределенностью: виновата - но в чем?!
а ногти грязных рук были сгрызены до мяса. Я напрягла память - не было у
него такой привычки. Никогда, даже в рассеянности, воспитанный юноша не
станет грызть ногти...
момент что-то внутри меня больно сжалось. Слишком уж внезапную катастрофу
пережил этот благополучный мальчик, счастливый папенькин сынок... Мне
захотелось напоить его горячим. Вымыть. Укутать. Сказать, наконец,
какую-то ободряющую глупость...
взглянув на меня, он всхлипнул. Кто-кто, а я прекрасно знаю - обиженный
хранит гордость, пока кругом равнодушные. Стоит просочиться хоть капельке
сочувствия, понимания, жалости - и сдержать слезы становится почти
невозможно...
сейчас прорвет. На минуту мне даже сделалось страшно - все-таки есть вещи,
которых лучше не знать...
слезами.
такое, что ли - но чуть не все приютские девчонки рано или поздно
являлись, чтобы поплакать у меня на груди. Однако их печальные судьбы были
бесхитростны и все похожи одна на другую - история же, рассказанная
Луаром, заставила волосы шевелиться у меня на голове.
господина Эгерта Солля, с перекошенным лицом и без единого слова
уезжающего в ночь - чему-то подобному и я была свидетелем... Но госпожа
Тория, избивающая собственного сына?! Госпожа Тория, проклинающая
обожаемого Луара как "выродка" и "ублюдка", выгоняющая его из дому ударами
подсвечника по лицу?..
сказанного этот парень перестал быть мне случайным знакомым. Никогда не
следует подбирать бродячих щенят, чтобы покормить, приласкать, а потом
выгнать с чистой совестью: был на улице и будет на улице, разве что-то
изменилось?..
дедушки, ни тетки, в конце концов? Что за злые шутки судьбы - вчера я была
для него сродни прислуге, а сегодня он плачет передо мной, мучается,
стыдится, но плачет?
очередную дурищу; он мелко дрожал, он был грязный и жалкий - но я
почувствовала, как его плечи чуть расслабляются под моими руками.
тогда они особенно эффективны.
хорошо", гладила его влажные волосы, дышала в ухо, а сама все думала: вот
напасть. Вот новая забота; теперь он либо помирится с родственниками и
возненавидит меня за эти свои слезы - либо не помирится, и тогда вовсе
худо, хоть бери его в труппу героем-любовником...
сундук. Подмостив ему под голову какое-то тряпье, я пробормотала последнее
утешение и, удостоверившись в полусонном его забытьи, выбралась наружу.
Флобастер сидел неподалеку на узком чурбачке - сторожил, значит. Оберегал
наш интимный разговор от случайно забредших ушей.
покачивался с пятки на носок, с носка на пятку, свистел, вытянув губы
трубочкой, и чесал в затылке.
наконец.
неопытного Солля в самую последнюю очередь.
Писца подкупить, что ли... Вызывала дама Солль нотариуса или нет?
я-то, выходит, мотылек вроде Луара, о наследстве и не подумала, мне
несчастной семьи жалко...
Флобастер.
мне Соллями, был город Каваррен.
ладно, потеснимся... А потом пусть в стражу нанимается, что ли... А сейчас
давай-давай, скоро публика соберется, а Муха, щенок, с перепою...
смутно, истерично; теперь мысль о смерти явилась ясно, строго и без
прикрас - величественная, даже почтенная мысль. Тория села на скомканной
за ночь постели и широко, успокоенно улыбнулась.
флакон из темного стекла покоился на вате среди бездомных раскатившихся
пилюль - Тория давно забыла, от каких именно хворей прописывал их
благодушный университетский доктор. Жидкость во флакончике хранила от
зубной боли; баснословно дорогая и редкостная, она действительно оказалась
чудодейственной - совсем недавно Тория спасала от жутких зубных страданий
сладкоежку-горничную... Аптекарь, составивший снадобье, знал в травах
толк; вручая Тории флакончик, он десять раз повторял свое предостережение:
не более пяти капель! Если вам покажется, что вы ошиблись в счете -
сосчитайте заново, пусть лучше пропадет толика лекарства, нежели он,
аптекарь, окажется повинен в истории с ядом...
"истории с ядом"; будем же надеяться, что имя нашего добряка не всплывет в
связи с безвременной кончиной госпожи Тории Солль...
вязкой жидкости. Небо, больше половины...
глины, топают маленькие босые ноги. Теплая грязь продавливается между
розовыми пальцами; только ноги, выше колен - солнечные блики на
поверхности пруда да иногда - мокрый подол детского платьица...
поранить, замутить и без того мутную воду твоей, девочка, кровью...
опомнилась. Бред. Нет никакого пруда; то было летом, когда смеялся
Эгерт...
Ее девочка. Ее дочь.
свечку и вышла в предрассветный полумрак спящего дома.
обогнула вздымающееся одеяло, отодвинула тяжелую занавеску и вошла в
теплые запахи детской.
смотрела на утонувшую в подушке темноволосую голову - и рядом еще одну,
фарфоровую, кукольную, с выпученными бессонными глазами.
ее слабость.
проснувшись, приподнялась на локте, приоткрыла рот, готовясь заплакать.
Распахнула удивленные глаза:
сжала, изо всех сил вдыхая ее запах, запах волос и сорочки, ладоней, кожи,
локтей и подмышек, чувствуя губами щеточки ресниц и полоски бровей. Кукла
грохнулась на пол; Алана сдавленно вскрикнула, и, на секунду
отстранившись, Тория увидела перепуганные, полные слез глаза:
Березин Федор
Белоусов Валерий
Корнев Павел
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Кервуд Оливер Дж.