Чтение 16–й страницы книги ~Скрут~

"нет". Как в вопросе о происхождении властительского наследника: "наполовину".

- Иди в дом, - совсем уже мягко сказала женщина. - Скажи камеристке, что
на сегодня она свободна... Ты мне поможешь раздеться. Я сейчас приду.

И, не интересуясь Игаровой реакцией, она медленно двинулась меж розовых
кустов.

Некоторое время он стоял, как пень. Потом аккуратно поставил фонарь на
землю; потом снова поднял. Розовые кусты отбрасывали жуткие тени. Не пристало
столь благородным и нежным растениям так ужасно выглядеть в сумерках...

Он пошел к дому, и ноги его заплетались. "Обмани ее, соблазни..." Все идет
как нельзя лучше. Вот только нет ли у нее традиции на следующее утро после
бурной ночи топить случайных любовников в этом, скажем, круглом озерце?! Для ее
натуры это было бы весьма логично. Что такое для нее - это ее настоящее имя? Ты
знаешь, я знаю, оба мы молчим, а постель - самое удобное место, чтобы придушить
удавочкой... этих, которые слишком осведомлены...

Он мрачно усмехнулся. Любые страхи тускнеют перед главным: ради спасения
Илазы ему придется... ой, как плохо. Как гнусно. Как совершенно невозможно...
Самое время перелезть через забор и дать деру. Зная, что Илаза обречена. Зная,
что...

Игар остановился. Надо уходить. Святая Птица. Надо...

В сторожевой будке у ворот горел свет; на секунду ему представилось, как
он оглушает женщину канделябром по голове и перебрасывает ее бездыханное тело
через дальнюю решетку сада. Бред...

Он беспомощно оглянулся. Из глубины сада медленно приближалось светлое
платье.

- ...Так ты действительно девственник?

"Святая Птица, спаси меня. Вытащи меня отсюда, я не могу..."

Женщина улыбнулась. Полукруг ее зубов был как луна:

- Значит, ты не умеешь расстегивать платья? И корсеты?

Ее запах был запахом роз, к которому примешалась тонкая струйка пота. Ее
движения были движениями лани; Игар стоял столбом, и по спине у него крупными
градинами катилась влага. Он не чувствовал ни намека на возбуждение- только
отчаяние и тоску.

- Ну, девственник? Помоги же мне!

Тонкие руки ловко подобрали лежащие на плечах волосы. Перед глазами Игара
обнаружился длинный, бесконечный ряд петель и крючков.

- Ну-ка, Игар?

Пальцы потеряли чувствительность. Он бездумно расстегивал крючок за
крючком, и в какой-то момент с надеждой поверил, что застежки никогда не
кончатся.

Бесконечны.

Наконец платье разошлось под его руками; под ним - о радость! - оказался
еще один ряд, такой же, даже чуть длиннее; ясновельможная глубоко, все глубже
дышала:

- Ты мастер... А притворяешься скромником... Нам некуда спешить.
Продолжай, как начал, - не торопясь...

Он увидел ее спину. Белоснежную, чистую, без единого волоска. Ткань под
его руками медленно расползалась к плечам; сам не зная, что делает, он упал на
колени и рывком обнажил правую лопатку.

Совершенно чистая кожа. Как снег. Ни намека на родимое пятно в форме
ромба.

Она удивленно обернулась:

- Игар? Что с тобой?

- Ни...чего, - выдавал он через силу.

- Ну так продолжай!

Тогда он понял, что погиб. Потому что под страхом самой страшной смерти он
не ляжет с ней в постель. Собственно, он знал это и раньше; даже призрачная
надежда спасти Илазу никогда не заставила бы его...

...а она не простит. Она уже почти уморила Кор-Борову жену, она сживет со
свету Са-Кона и этого незнакомого Игару мальчика... Что ей какой-то Игар -
вошь... На один замах, и то слабенький... Она не знает, что он бывший
послушник, а если б и знала...

Теплая рука ласково легла ему на голову;

- Что, малыш, испугался?.. Ты такой славный... Такой... Не бойся. Хочешь,
я тебя обниму?

Запах роз и пота стал сильнее. Запах пота, исходящий в лесу от усталой
Илазы, не казался Игару противным- а теперь он инстинктивно задышал ртом. Руки
ясновельможной соскользнули с его плеч на спину, женщина гортанно муркнула - и
он выдавил совершенно неожиданно:

- Не... не надо... запах такой...

Ясновельможная опешила. Она просто потеряла дар речи; взгляд ее впился в
Игара, будто пытаясь опровергнуть услышанное ушами. Игар попятился, наметив
путь к отступлению.

И в этот самый момент послышался негромкий, деликатный стук в дверь:

- Госпожа! Госпожа!

Ясновельможная зарычала. Раздраженно обернулась:

- Ну?

- Госпожа, тот человек только что прибыл... Наши люди встретили его -
через пять минут он будет здесь. А к властителю - только утром...

Пользуясь минутным замешательством женщины, Игар прыгнул. Откинул
украшавший стену гобелен - через эту потайную дверь ясновельможная привела его,
теперь он наугад бросился в темный, узкий коридор, скоро сменившийся лестницей.
Он спотыкался, больно ударяясь, держался руками за холодные стены и глупо
улыбался во весь рот, бесконечно повторяя про себя: ушел, спасся... Удрал от
сучки. От потаскухи. Удрал!!

Потайной ход закончился снова-таки гобеленом; щурясь, Игар выбрался в
коридор- широкий и освещенный, плавно переходящий в гостиную. Витражные двери
оказались широко распахнуты; до спасения оставалось всего несколько усилий и
всего несколько минут - однако в гостиной ожидал приема тот самый долгожданный
гость. Гость стоял спиной, и был он приземист и толст.

Игар скользнул вдоль стены, желая произвести как можно меньше шуму- и,
вероятно, именно потому задел локтем декоративную подставку с цветами.
Послышался звон разбиваемого фарфора.

Долгожданный гость обернулся ему навстречу. Голубые глаза его казались
двумя бумажными васильками; у ног стоял пузатый саквояж, хранящий до поры до
времени Перчатку Правды.

Крик застрял далеко у Игара в глотке. Ослабевшие ноги отказались
повиноваться - что бы убежать, пока еще есть такая призрачная возможность, или
по крайней мере кинуться на толстяка, чтобы зарезать его осколком фарфоровой
вазы...

В это время совсем другой, рассудочный Игар удивленно подумал: так вот
кого она ждала. Вот кого вызывал властитель; бедный Са-Кон. Бедный господин
Са-Кон, как жестоко отольются тебе те колотушки, которые получил по твоему
приказу неудачливый посланец Игар... Теперь ты признаешься, что у жены
властителя КорБора не только сын от тебя, но и...

Все это время уложилось в одну секунду. Длинную секунду, пока толстяк и
Игар смотрели друг на друга.

Потом толстяк тихо улыбнулся:

- Привет. А тебя уже все похоронили.

Игар впервые слышал его голос. Неожиданно низкий, глухой.

Он медленно-медленно двинулся назад. Пятясь. Толстяк сделал всего один
шаг- и оказался вдруг ближе, много ближе, нежели был; воистину, в некоторых
искусствах он был не менее искушен, чем сам Отец-Разбиватель... Которого Игар,
его худший ученик, неустанно позорит...

- Стой, - тихо уронил Перчатка Правды. Игар уперся спиной во что-то
твердое. Кажется, дверной косяк.

- Ты живой... Это хорошо, - толстяк довольно улыбнулся, и по спине Игара
продрал мороз. - А девчонка жива? Илаза?

Игар не то кивнул, не то дернул головой.

- Я так и думал... Не трясись.

Застучали по лестнице чьи-то шаги; наверху послышался раздраженный голос
ясновельможной. Игар прерывисто вздохнул.

- Не дрожи, говорю... Я сейчас не на работе. Я вроде как в гостях.
Приватная особа. До тебя мне дела нет...

Игар не поверил собственным ушам.

- Сейчас- иди. А потом- не попадайся... Не попадешься?

Игар замотал головой: нет.

- Иди.

Игар отступил. Потом еще отступил. Потом еще; толстяк не двигался с места,
по-прежнему усмехаясь. Игар повернулся, готовый без оглядки бежать - и не
побежал.

Толстяк смотрел - уже с интересом.

- Я... - Игар подошел, сдерживая дрожь в коленях. - Я что... назвал их?
Это я назвал? Ятерь и Тучка? Я... выдал?

Перчатка Правды улыбнулся. Широко и многозначительно.

Голос ясновельможной донесся из коридора напротив. Игар повернулся и
побежал, как не бегал никогда в жизни.

Привратник не получал никаких предостережений на его счет; ворота успели
лишь приоткрыться- а Игар уже вырвался, обдирая бока, и, не чуя под собой ног,
кинулся прочь.

Звезде Хота было все равно. На нее наползла мелкая, клочковатая ночная
туча.

Глава четвертая

Сначала она бежала, но потом пришлось перейти на шаг, потому что в боку
резало, будто ножом, в горле пересохло, а дышать не получалось иначе, как со
всхлипом. Самое время было упасть в траву и отдохнуть - но она шла и шла,
припадая на расцарапанную ногу.

Овраг остался далеко позади; до темноты она должна во что бы то ни стало
выйти из леса. Выйти в поле- там он ее не догонит. Положим, у него собачий нюх,
он пойдет точно по следу, он двигается, как летящий камень - но у нее