оглядываясь на остальных; кто-то взял Солля под руку.
лейтенант Солль поступил правильно?
Никак не поступил, и ладно, что дубина эта жива осталась...
Карвер, пойдем...
вдруг прямо на том месте, где стоял до того поверженный портняжка.
Несильно размахнувшись, Карвер ударил в лужу ботфортом.
судорога; свежая грязь налипла на мундир, потеками заструилась по щеке со
шрамом, сосульками склеила светлые волосы.
ватой.
снова окатил Солля зловонной жижей.
сопротивлялся и дал оттащить себя от лужи:
ярости трясется... Он болен-таки, и болезнь его знаете как называется?
компания кротов...
Карвер поспешил к луже и, почти опорожняя ее, снова окатил Солля.
любопытных.
его мундир...
ролей научили его смотреть и выжидать. Теперь, примерявшись, он угодил
прямо в яблочко, он выиграл, он победил, и в уставленных на Солля жестких
глазах Эгерт прочитал всю длинную историю их верной дружбы.
сильнее и удачливее, и разве я не расплачивался за это верностью и
терпением? Вспомни, я сносил бестрепетно самые злые шутки; я сносил их по
справедливости, я чуть ли не радовался твоим насмешкам! Жизнь переменчива;
теперь я храбрее тебя, Эгерт, и справедливо будет, если ты...
которому обязывает тебя твоя трусость...
пронеслась шальная мысль: что, если все-таки просчитался? Если вызовет?
Если дуэль?
Вызывай... Сейчас или завтра, как хочешь... На рассвете, у моста...
Дуэль... Дуэль... Поединок...
разговоре Фета; от каждого слова "дуэль" ему становилось все труднее и
труднее.
сознанием полной и окончательной безопасности.
бессильной яростью, приказывая немедленно выхватить шпагу и провести в
грязи у ног Карвера черту... Но страх уже полностью подчинил себе бывшего
лейтенанта, сломил его, парализовал и толкнул на самое постыдное для
мужчины преступление: отказ от поединка.
сумасшедшая карусель. Кто-то ахнул, кто-то предостерегающе закричал; и
тогда лейтенант Эгерт Солль повернулся и побежал.
прихватив с собой только дорожный саквояж, гонимый невыносимым страхом и
еще более тягостным стыдом, Эгерт покинул город.
ухабах; Эгерт сидел, забившись в угол, и безучастно смотрел на серую,
однообразную, без устали бегущую назад обочину.
чувство окончания света и окончания жизни, овладевшее тогда Эгертом и
бросившее его прочь из дому, из города, из мундира и собственной шкуры -
это ужасное, мучительное чувство теперь притупилось, и Солль просто сидел
в пыльном углу дилижанса, подмостив руку под подбородок, глядя в окно и
стараясь ни о чем не думать.
ногах, мешая спрятать их под сиденье; все багажное отделение заполнено
было узлами и корзинами, принадлежавшими странствующему торговцу. Сам
торговец, желчный и жилистый старик, сидел теперь напротив; Эгерт
прекрасно понимал, что имеет полное право потеснить его вещи ради
собственного саквояжа - но не решился сказать и слова в свою защиту.
особа - по-видимому, девица преждевременно вылетела из отчего гнезда,
чтобы отправиться на поиски работы, мужа и приключений. Заинтересовавшись
было Эгертом и не получив с его стороны ни малейшего ответа, бедняжка
теперь обиженно водила пальчиком по стеклу.
висящим, как капля, сизым носом и короткими, сплошь в чернилах пальцами.
Эгерт про себя определил его, как бродячего писца.
лицом на раму, девица безуспешно ловила назойливую муху, писец, не
отрываясь, глядел в пространство, а Эгерт, у которого от неудобной позы
ныла спина и затекали ноги, думал о прошлом и будущем.
сколько-нибудь значительное расстояние, он получил теперь возможность
увидеть мир - и эта возможность более пугала, нежели радовала. Мир
оказался неуютным, бесформенным средоточением городишек, селений,
постоялых дворов, дорог, по которым бродили люди - угрюмые, иногда
опасные, чаще равнодушные, но неизменно неприятные Эгерту незнакомые люди.
Солль чувствовал себя неухоженным, измученным, затравленным; сейчас,
прикрыв глаза в мерно покачивающемся дилижансе, он в который раз отчаянно
пожелал, чтобы все происходящее с ним оказалось дурацким сном. На какое-то
мгновение он искренне поверил, что сейчас проснется в своей постели и,
разлепив глаза, увидит кабанов на гобеленах, и позовет слугу, и умоется
чистой водой над серебряным тазом, и будет прежним Эгертом Соллем, а не
жалким трусливым бродягой; он так искренне в это поверил, что
потрескавшиеся губы сами собой улыбнулись, а рука провела по щеке, будто
прогоняя дремоту.
открыл глаза.
насекомое в кулаке, с интересом прислушивалась к звукам, издаваемым
несчастной пленницей.
тысячей осколков летела в невообразимую пропасть, позади него оставались
позор и боль, которые страшно было вспоминать; впереди его ждала серая,
мутная, тошнотворная неизвестность, о которой страшно было помыслить. За
что?!
обрушившихся на него бед лежала трусость, внезапно проснувшаяся в душе
храбреца; но как, почему, каким образом стало возможным такое
перерождение? Откуда пришла болезнь?
всякий раз удивлялся: неужели одно поражение способно было так сломить
его? Одно нелепое, случайное поражение, произошедшее без свидетелей...
бесконечно долго тянулся сырой, темный лес.
развернул узелок с ломтем хлеба и копченой куриной ногой. Эгерт отвернулся
- он был голоден. Девица уморила наконец муху и тоже потянулась за
узелком, в котором оказались булочка и кусочек сыра.
размеренном ритме лошадиных копыт появились вдруг лишние, фальшивые ноты.
неразборчиво, испуганно закричал возница на передке. Топот копыт
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Доценко Виктор
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий