Чага наблюдала за ним искоса. Влад сидел, уставив незрячие глаза в костер.
Мир, в который он попал, прояснялся, становясь еще страшнее и
непригляднее... Значит, до сих пор сидят в бункерах и нажимают на
кнопочки... Сволочи, ах, сволочи!..
очередную легенду:
троих мужчин с оружием в руках. Он разгневался и сказал: "Все мужчины,
кроме вас троих, бросили оружие. Или вы надеетесь укрыться от меня в
прямых ямах?" Мужчины ответили: "Мы не будем рыть прямые ямы, мы выроем
извилистые и глубокие, и ты не сможешь поразить нас в них". И металлу
стало весело. "Если я не смогу поразить вас (так он сказал!), то выполню
все, что вы мне прикажете". Мужчины вырыли извилистые глубокие ямы, и
металл ничего не смог им сделать. "Приказывайте, - сказал он в гневе, - но
знайте: никто из вас уже не выйдет из этих ям, таких глубоких и таких
извилистых. И лишь в последние дни мира я разрешу детям детей ваших выйти
из-под земли и кочевать вместе с остальными...
гораздо меньше информации, чем он надеялся. Если их с Чагой принимают за
этих выходцев из-под земли, стало быть, конец света ожидается со дня на
день. Вот, пожалуй, и вся информация. Остальное - образы...
предгорий?
бледное, как пепел.
встретиться. С Приручившими металл.
молчала целыми днями. Не возражала уже, если Влад доставал при ней
блокнот, командовать перестала вообще. Правда, Влад давно не нуждался в
понуканиях, отдыха себе не давал: рубил, копал, вычесывал. Сам ловил и
умерщвлял сусликов, надеясь хоть этим поднять Чаге настроение...
Бесполезно. Ни распоряжений, ни приступов бешенства, и петь в степи
перестала, ехала молча, опустив голову. Дошло до того, что одинокого
всадника на равнине первым заметил Влад... Хотя, конечно, всадник увидел
их раньше. А увидев, повернул тощего облезлого зверя и припустился наутек
к огромным, как бамбук, тростникам.
вот-вот упадет...
тростников, за которой скрылся беглец.
наверное, не зря оставили в степи...
убил всех и в живых из семейства остался один человек... Поверят ему, что
он не изгнанник?
сознавать, что не опасность приближается к ней, а она сама - впервые в
жизни - движется навстречу опасности... Куда они идут?! И зачем?.. Чага
украдкой покосилась на Влада. Как сильно он изменился!.. Спаленная солнцем
кожа обтянула упрямые скулы, на лбу подживающий след от кистеня, и глаза
просветлели, стали совсем мужские - пристальные, беспощадные... Неужели он
и вправду не боится?..
причем увидели его издали: на сотню шагов вдоль берега тростник был
недавно сбрит низко пролетавшим металлом. До воды оставалось рукой подать,
когда Чага резко повернула Рыжую и, ни слова ни говоря, поехала обратно.
солнечное дно мерцало осколками, над которыми замедленно копошились четыре
огромных серебряных паука, усыпанных пузырьками воздуха. Влад негромко
присвистнул. Даже если в воде они кажутся больше, чем на самом деле, какой
же в них должен быть накоплен заряд! Веселая бы вышла переправа...
неудобном месте. Шли в прежнем порядке: впереди Чага на Рыжей и с
навьюченным черно-коричневым зверем в поводу, замыкающим - Влад. Нового
зверя Чага назвала Угольком, и он, что интересно, охотно на эту кличку
отзывался. Впрочем, позже выяснилось, что всех зверей такой масти здесь
зовут преимущественно Угольками...
ползает...
лицо.
обидное, единственный. Пока... Как же они боялись, эти давно сгинувшие
создатели микрокомплексов, что кто-нибудь ненароком захватит их детище!..
Чуть что - самоликвидация! На любой стадии! Тарантул тот металлический аж
оплавился, бедный, от собственного разряда... О снарядах и говорить
нечего: пока летит, попробуй разгляди, а раз упал, то уже в виде
осколков... Так что вся надежда на Приручивших металл. Если они, конечно,
не выдумка...
похожие на обнаженные корни карликовые, скудно оперенные листвой деревья.
Овражек, выбранный Чагой для стоянки, был заплетен ими сверху почти
полностью и, надо полагать, никому никогда не служил местом ночлега. Все
правильно: степь потянулась запретная, необитаемая...
схватила Влада за руку, чуть не пережав ее до кости.
меньше. Не удержался на крутизне и, кувыркаясь, скатился в прелую листву,
устилающую дно. Чага и Влад отшатнулись, ожидая отвесного разящего удара.
Но удара не последовало, паук побарахтался немного и снова заковылял в
прежнем направлении.
- Нам из-за этой железки еще и другой ночлег искать?
подстилку, высвободил шест. Бросил, не раскатывая, сухую кошму на прелые
листья и, встав на скатку обеими ногами, коротко ткнул паука шестом в
блистающую спинку. Трещащий хлопок электрического разряда заставил зверей
шарахнуться, в овражке пахнуло озоном. Влад спрыгнул со скатанной кошмы,
подцепил кончиком шеста скрюченную металлическую лапу. Взмах, и
безжизненный слиток, сверкнув, улетел в просвет между судорожно
сплетенными ветвями и, описав в синем небе дугу, исчез из виду.
посмотрим, может, он тут не один...
сплетенные кроны, посыпалась срезанная листва. Влад засмеялся.
останешься...
ее глазах суеверный ужас.