Чтение 16–й страницы книги ~Каллисто~

животной жизни на Земле, а Степаненко готовил материалы этнографического
характера.

Аверин и Лебедев много усилий приложили к тому, чтобы оборудовать в
лагере хорошую химическую и биологическую лаборатории.

Медики - Куприянов и Широков - помимо оборудованного ими медпункта,
который слился с медицинской службой полка, были заняты подготовкой к
изучению организма жителей другой планеты. Для этой цели Куприянов установил
в лагере даже рентгеновский аппарат.

Вечером третьего августа Широков зашел в палатку, занятую Куприяновым,
Штерном, Лебедевым и Ляо Сеном, и застал всех четверых в сборе.

- Садитесь, Петр Аркадьевич, - приветствовал молодого коменданта Штерн. -
Что новенького?

- Когда же они, наконец, выйдут? - спросил Широков вместо ответа.

- Свеженький вопрос! - раздраженно сказал Лебедев

- Я не понимаю, - продолжал Широков, не обращая внимания на насмешку. -
Почему не спросить об этом экипаж корабля?

- Спросите, - пожав плечами, сказал Ляо Сен. - Если имеете возможность.
Будем вам очень благодарны за такую услугу.

Подобная реплика со стороны всегда спокойного и невозмутимого китайского
ученого ясно показывала, до какой степени у всех были напряжены нервы.

- Я считаю, что это вполне можно сделать, - сказал Широков

- Тем лучше! - буркнул Лебедев.

- Что вы придумали, Петр Аркадьевич? - спросил Куприянов.

В его голосе прозвучало волнение. Все уже серьезно смотрели на Широкова,
ожидая ответа.

- Очень простую вещь. Надо спросить их лучом прожектора. Как в первый
вечер. Они не могут не понимать, что мы с нетерпением ожидаем их выхода.
Надо послать семь вспышек по числу прошедших суток. Они обязательно поймут,
что это вопрос и ответят.

Несколько секунд все молчали.

- Что ж, это идея! - сказал Лебедев.

- И весьма неплохая! - сказал Штерн. - Молодец, Петр Аркадьевич!

Куприянов ласково посмотрел на своего любимого ученика. Профессор был
рад, что эта удачная мысль пришла именно ему.

- Найдите подполковника и позовите сюда! - сказал он.

Обрадованный Широков бегом бросился за Черепановым.

Мысль использовать прожектор, чтобы задать экипажа звездолета мучивший
всех вопрос, пришла ему в голову часа два назад. Он тщательно обдумал ее и
только тогда решился предложить эту идею профессорам, не опасаясь с их
стороны насмешливого отказа. Широков был очень самолюбив и избегал
высказывать незрелые мысли.

Космический корабль и заключенные в нем тайны с непреодолимой силой
влекли к себе воображение молодого ученого. Вероятно, больше всех в лагере
он мучился нетерпением и старался найти способ как-нибудь узнать время
выхода из корабля его экипажа.

Часами смотрел он на загадочный шар, и смелые мысли теснились в его
голове. Суживатись темно-синие глаза, словно стремясь проникнуть взглядом
сквозь металлическую оболочку звездолета. Он сам боялся тех мыслей, которые
возникали все чаще и чаще, но упорно возвращался к ним, и они начали
казаться ему осуществимыми. Сердце билось радостно и тревожно, нетерпение
становилось сильнее, неизвестность мучительнее.

Постоянно думая об одном и том же, он, наконец, нашел, как ему казалось,
верный способ решить загадку.

Получив одобрение старших товарищей, он, как мальчик, бежал по лагерю,
отыскивая командира полка.

Остроумная мысль Широкова понравилась всем.

- Молодец! - еще раз сказал Штерн.

Десять минут, в течение которых ученые ожидали подполковника, показались
им очень длинными.

- Вот ведь никому не пришла в голову такая простая мысль, - заметил
Лебедев.

- Простые мысли часто оказываются самыми трудными, - сказал Ляо Сен.

Очевидно, Широков успел по пути рассказать о предстоящей попытке, так как
участники экспедиции, один за другим, поспешно подходили к палатке
Куприянова. Вскоре явился и командир полка.

- Прожекторная установка всегда готова, - ответил он на вопрос
профессора.

- В таком случае пошли.

Как и в первый вечер, все столпились вокруг машины. Было еще совсем
светло, но Куприянов и Штерн рассчитывали, что экипаж звездолета все-таки
заметит луч прожектора. Ожидать, пока наступит полная темнота, у них не
хватало терпения.

- Может быть, они спят, - сказал кто-то.

- Или не смотрят в нашу сторону!

- Сейчас узнаем, - сказал Куприянов. - Начинайте!

Вспыхнул прожектор - и семь коротких лучей ударились в белый корпус
корабля.

Все молча ждали. Слышалось только взволнованное дыхание людей. Минута шла
за минутой, но ответного луча не появлялось.

- Не заметили, - сказал Штерн. - Надо повторить.

Едва он это сказал, как от корабля пришел ответ. Вспыхнул свет его
прожектора и погас.

- Один! - сказал Куприянов. - Неужели завтра?

- Мне кажется, что это только просьба повторить, - сказал Широков. - Они
не успели сосчитать.

- Да, пожалуй, - сказал Штерн. - Для них это было неожиданно.

- Повторите, - обратился Куприянов к подполковнику.

Снова семь раз появился и погас луч прожектора. И тотчас же космический
корабль ответил.

Двенадцать раз!

- Значит ли это, что они выйдут через двенадцать дней после посадки на
Землю, или через двенадцать дней, считая от сегодня? - спросил Лебедев.

И, будто услышав его вопрос, луч замигал опять.

Девятнадцать раз!

- Ясно! - сказал Куприянов. - Пошлите им одну вспышку в знак того, что мы
поняли.

Прожектор поставил короткую точку.

- Весь земной шар должен быть глубоко благодарен вам, Петр Аркадьевич, -
сказал Штерн.

- Они выйдут пятнадцатого августа. Надо немедленно сообщить об этом всему
миру, - сказал Куприянов.

НОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Четвертого августа днем в лагере появилась машина секретаря обкома.
Козловский приезжал часто, и каждый его приезд вносил что-то новое в жизнь
участников экспедиции.

Секретаря обкома очень полюбили все за его заботу, любовь к людям и
добрый, отзывчивый характер и радовались, когда видели его в лагере. Один
только Широков с тревожным чувством встречал появление знакомой серой
машины. Козловский безжалостно ругал его за малейшее упущение. Комендант
хорошо помнил угрозу секретаря и не сомневался, что если не будет
добросовестно исполнять возложенные на него обязанности, то тот приведет ее
в исполнение.

Увидя въезжавшею в лагерь машину, Широков поспешил к ней навстречу,
озабоченно проверяя на ходу, нет ли где-нибудь беспорядка. Но лагерь блистал
чистотой.

С другой стороны к автомобилю подбегал дежурный по полку, так же, как и
Широков, внимательно и беспокойно осматриваясь. Он по-военному четко отдал
рапорт.

- Хорошо! - сказал Козловский, узнав, что все благополучно и в лагере нет
больных. - Ну, а у вас? - обратился он к Широкову.

- Все в порядке, Николай Николаевич.

- Вот как? Значит, подготовка к работе с гостями закончена?

- Нет еще.

- А вы говорите, что все в порядке, - улыбнулся Козловский. - А вы
молодец! - неожиданно сказал он, крепко пожимая руку коменданта. - Как это
вам пришло в голову?

Широков понял, что секретарь обкома говорит о вчерашнем разговоре с
кораблем.

Увидев Куприянова, Козловский быстро направился к нему.

- Профессор, - сказал он, здороваясь, - я очень сердит на вас. Почему вы
мне не позвонили, получив такую важную телеграмму?

- Какую важную телеграмму? - удивился Куприянов.

- О приезде в лагерь иностранцев. - Такой телеграммы я не получал.

- Тогда другое дело. Считайте себя оправданным. А я уже получил.

Козловский вынул из кармана и протянул Куприянову телеграфный бланк. В
этот момент появился дежурный радист и подал профессору только что
полученную радиограмму.

- Вот она, - сказал Козловский.

Так и оказалось. Радиограмма извещала о скором приезде трех западных
ученых и пяти журналистов, из числа тех, кому правительство СССР разрешило
посетить лагерь. Иностранцы должны были приехать двенадцатого числа, и
начальнику экспедиции предписывалось встретить их, устроить и обеспечить
всем необходимым.

Озабоченный этим известием, Куприянов молча посмотрел на Козловского.

- Встретить, устроить и обеспечить нетрудно, - сказал секретарь обкома. -
Поставим еще две палатки - и все! Труднее будет другое...

Он взял листок из рук Куприянова и внимательно прочитал его.

- В полученной мною телеграмме нет фамилий, - сказал он, - а здесь есть.