последнее время я что-то часто стал слышать о моем пристрастии к
фантастике. И власти, и подполье проявляют в этом какую-то странную
солидарность - они ненавидят фантастику - это бросается в глаза. И все это
настолько бессмысленно, что в голову приходит странная мысль - не
проявление ли это Процесса? Странное проявление, надо сказать. Но очень
наглядное. Вот ведь как красиво получается - с одной стороны власти и
подполье, с другой Ленка и профессор.
Лена... Она ведь не против... Она за то, чтобы я писал фантастику и
печатал ее. Смешно, но этого оказывается достаточно, чтобы и она оказалась
врагом Процесса. Нет, здесь что-то не так...
момент. Находятся умники, для которых фантастика - литературный прием,
ставящий человека в экстремальную ситуацию. Чушь. Экстремальные ситуации
нужны фантастике не больше, чем традиционной литературе, как
вспомогательное средство для поддержания интереса читателя. Разница, и
существенная, в другом. если в основном потоке художественной литературы
отражение действительности основано на общепринятых философских
концепциях, то фантастика использует новые или нетрадиционные...
невинный вопрос - есть ли биополе или нет? "Если вы материалист, - ответил
профессор, - то биополе есть, если идеалист - нет, потому что вы прекрасно
опишете любые нетрадиционные явления и без помощи понятия поля. Все дело в
философской концепции, которой вы придерживаетесь".
литературой, поскольку просто невозможна без философского осмысления
действительности.
ненавистью к фантастике - мне, оказывается, настоятельно рекомендуют
оставаться в прежних представлениях. Получается, что понять Процесс можно
только применяя новый подход, новую философскую концепцию. И не потому,
что мне так хочется, скорее всего мы уже давно попали в фантастическую
ситуацию, остается только сообразить, в чем она заключается...
уговаривала его бросить это опасное дело, ругалась, выходила из себя от
негодования, но помешать работе была не в состоянии.
какие экстремальные ситуации.
интересовало. Впрочем, когда-то в молодости, он написал тоненькую книжку
"Покайтесь, мерзавцы, пока не поздно!", в которой пытался обосновать
собственную идею спасения человечества, основанную на добровольном отказе
от природного права на свободу выбора. Довольно сомнительная, надо
сказать, идея.
автора и можно было принять за одно из направлений евгеники. Не
биологической, впрочем, а духовной. Все беды современного общества
проистекали, по его мнению, из-за недисциплинированности духовных
потребностей. "Человек, - писал чудик, - не может впредь оправдывать свои
духовные искания пресловутым - а мне так хочется. Духовная эволюция
перестала быть игрой в желания и амбиции отдельных индивидуумов. Она
окончательно оформилась в целенаправленный процесс, требующий для
успешного развития изрядной доли фанатизма и самоотречения от своих
функционеров. Так что каждый, для кого эволюция не пустой звук, обязан
впредь четко выполнять ее программу, а не кокетничать со своими
потребностями и желаниями".
видел в индустриализации духовного развития. Алгоритм предлагался простой
- выбирается инициативная группа, которая решает, что для эволюции
полезно, а что, наоборот, вредно, она и выдает задания всем функционерам
духовного развития - ты должен картинку нарисовать, а ты - стих сочинить.
И так далее.
не нашлось. Нет, сначала кое-какие группки образовались, но вскоре
распались. Заленились.
отошел в тень. В конце концов его никогда и ничто всерьез не интересовало
кроме служения эволюции.
час. Решил он вступиться за простого человека, усмотрев в развитии
автоматизации, компьютеризации и робототехники угрозу человеческой
нравственности. Его аж передергивало, когда он узнавал, что вместо
уважаемого всеми, заслуженного, достигшего мастерства в своем деле
сверлильщика устанавливают робота. Или вместо глубокоуважаемого, опытного
начальника используют персональный компьютер.
все подряд и роботов, и компьютеры ради прекрасной идеи дать возможность
человеку жить в труде и заботах...
трудом может понять, как смысл жизни может состоять в производстве болтов,
гаек или холодильника бытового. Или необходимости покрикивать на
подчиненного... Мелковато получалось. И потерял он веру, что человек живет
ради производительного труда. Вот тогда-то ему впервые в жизни стало
стыдно.
чего-нибудь. Что там у нас на обед?
Но поесть не удалось.
мальчика из его личной охраны. Вот, оказывается, куда побежала Надежда -
жаловаться.
Поль. Что ж, посмотрим, чем они, собственно, не довольны. Пусть-ка
объяснят. А если учесть, что ирония, как известно, не сильное место
Фердинанда, можно будет и развлечься.
рассчитывая взять в свои руки инициативу.
подвергаю свою жизнь опасности и вот - благодарность. Ворвались,
подвергаете меня оскорблениям. Может быть, обыщите? Нет, скажите прямо,
будете обыскивать?
несколько вопросов. Это, кстати, входит в нашу компетенцию.
начинайте.
понимаете всей сложности своего положения.
положении... Почему честное выполнение обязанностей, возложенных на меня
руководством, должно порождать какое-то особое положение?
воскликнул Поль. - Должен же я узнать настроение наиболее авторитетных
ученых?
был я начать разговор!
разговора.
спрашивать?
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Суворов Виктор
Шилова Юлия