Чтение 16–й страницы книги ~Ночной народ~

День выставляет любое уродство напоказ, смакуя все его наиболее
неприятные детали. Ночь же, напротив, сглаживает все, что можно сгладить,
достраивает темнотой несуществующие элементы, прикрывает собой, как
вуалью, все допущенные природой ошибки.

День - потерявший вкус ярый поклонник натурализма. Ночь - художница,
но и бессовестная обманщица с навсегда потерянной из-за этого репутацией:
мало ли, что ей придет в голову скрыть у себя за пазухой.

Но ночной Мидиан был прекрасен безо всяких натяжек. Обрубленные
временем стены вздымались под лунным светом до небес, трещины превращались
в причудливые, хорошо продуманные узоры. Здесь доминировала своя эстетика
- эстетика тьмы.

- Тебе это должно понравиться, - проговорил Нарцисс, пропуская Эрона
вперед.

Лицо человека-обезьяны было все так же ободрано, но кровь на местах
отсутствующей кожи больше не лилась, не торчали комками сгустки сукровицы.
Может, это ночь несколько подретушировала его внешний вид?

"Я здесь..." - в тысячный раз сказал себе Эрон, прислушиваясь, не
отзовется ли внутри неровным стуком сердце.

Сердце не билось.

- Ты уверен? - спросил он Нарцисса, перешагивая через порог
полуразрушенного домика.

Лестница, открывшаяся перед ними, круто уходила вниз.

- Наш город и существует для таких, как ты, - утвердительно кивнул
Нарцисс. - Ты ведь один из наших. А таким, как мы, нет больше места на
земле... Ты совершенно правильно сделал, что пришел сюда.

Он спускался вниз быстро, не замечая неровностей лестницы и мусора,
то и дело попадающего под ноги.

Ни одного видимого источника света вокруг не было видно, но, к своему
удивлению, Эрон без труда ориентировался. Видел он и лицо Нарцисса, видел
почти так же хорошо, как и при лунном свете.

Или свет был?

Эрон не знал... Может, светился воздух. Может, его глаза изменились,
заранее приспособившись к темноте, в которой теперь придется ему жить.

Жить?

Эрон так и не мог услышать ударов своего сердца. Один раз ему
показалось, что в ушах звучит знакомое "тук-тук", но, сосредоточившись,
понял, что звук идет извне - подземная барабанщица принялась за свою
обычную работу.

- Так, проходи сюда! - позвал его Нарцисс.

Эрон перепрыгнул через пару ступенек и оказался возле
человека-обезьяны.

Лестница привела их к коридору, а затем и к порогу небольшого
зала-пещеры.

Здесь и в самом деле было светло от десятков горящих факелов. Свет
неожиданно резанул Эрона по глазам, как в свое время - прожекторы
полицейских машин.

Эрон шагнул вперед. Тотчас на него устремились взгляды обитателей
Мидиана.

Эрон осмотрелся и заметил, что лица (или, во всяком случае, то, что
было у этих существ вместо лиц) по большей части ему знакомы. Он узнал
человека-Горгону, стоявшего неподалеку от него Месяца (последний, завидя
Эрона, хитро усмехнулся и подмигнул ему), но и остальных он тоже узнавал.
Сатир с лихо закрученными рогами... Молодая женщина, у которой вместо
волос торчат дикобразьи иглы...

Эрон видел их и раньше.

Видел - во сне...

- Видишь вон того старика? - тронул его за плечо новоявленный
приятель Нарцисс.

Эрон чуть заметно кивнул.

Старик, в отличие от большинства собравшихся, имел вполне
человеческий облик. Мягкие седые волосы красиво обрамляли его некрупное
округлое лицо, и лишь чуть заметные борозды на щеках - прямо-таки
украшение вождя краснокожих - свидетельствовали о том, что это не чей-то
мирный дедушка, ушедший на покой, не постаревший священник (было в этом
старичке что-то от служителя культа), а полноправный и законный член
сообщества ночных монстров.

И другое ощутил Эрон - странную силу, исходящую от этой невысокой
старческой фигуры. Волны - не волны, свет - не свет, но что-то лучилось
вокруг него, вознося старика на особую, недосягаемую для других ступеньку.

- Это - Элшбери, - пояснил Нарцисс, - он здесь главный. Слушай
внимательно все, что он скажет.

Эрон снова кивнул - он и без комментариев уже понял, кто тут самый
главный.

Пока Элшбери молчал. Он заметил пришельца, но не торопился
высказывать свое мнение, давая Эрону возможность получше приглядеться к
здешнему окружению.

- А видишь ту девушку? Это Сеси, - вновь зашептал Нарцисс, кивая в
сторону женщины-дикобраза, которая беседовала сейчас с Горгоной, время от
времени странно вздрагивая.

- Что с ней? - вполголоса поинтересовался Эрон.

Нарцисс не ответил.

Эрон присмотрелся к Сеси повнимательней. Дикобразьего в ней было
больше, чем казалось с первого взгляда: даже встряхивающиеся движения были
характерными именно для этого животного.

- ...и заклеила его... - услышал Эрон обрывок непонятной фразы.

Возможно, у ночного народа существовал и свой сленг.

Сеси сообщала это не только Горгоне: в разговор, похоже, был включен
еще один монстр, до сих пор Эрону не знакомый, - пузатый толстяк с
выпученными крабьими глазами.

Эрон собрался было послушать еще немного, чтобы хоть краешком
прочувствовать дух их беседы, но тут Элшбери вышел вперед, привлекая
внимание к себе.

- Что делает здесь этот человек? - указал на Эрона сухой морщинистый
палец.

- Я пришел к вам... - начал было Эрон, но дыхание его перехватило,
так что он мог теперь только молча и трепетно стоять под взглядом
величественного старика.

- В таком случае кто твой защитник?

- Я! - выступил вперед Нарцисс. - Его зовут Эрон Бун.

Элшбери чуть заметно кивнул Нарциссу и снова устремил взгляд на
Эрона.

- Эрон Бун, ты пришел сюда согласно закону?

- Да, - выдохнул Эрон.

Он не знал закона, но что-то внутри не позволяло ему сомневаться в
правомочности собственных действий.

- Да, я подтверждаю, - поспешил добавить Нарцисс.

- Ты понимаешь, что ты делаешь сейчас?

Взгляд Элшбери просвечивал Эрона насквозь.

- Я знаю, - не слыша собственного голоса, отозвался Эрон.

- Знаешь ли ты, что с этого момента ты навсегда оставляешь
естественный мир и попадаешь в мир мечты? Пусть даже и в мир мечты о
кошмаре?!

Сама атмосфера зала изменилась: Эрон понял вдруг, что это не просто
вопросы и ответы - часть выверенного, повторяющегося обряда. Это и
напугало его, и успокоило. Он мог предсказать теперь приблизительно, что
за этим последует.

- Я знаю все и хочу этого, - уже твердо ответил Эрон.

И наступило молчание.

Трещали факелы, горели устремленные на неофита глаза. Все работало на
значимость и торжественность момента.

- Хорошо, - дотянув паузу до логического завершения, вновь заговорил
Элшбери. - Ты готов получить печать бога?

- Да, я готов.

Кровь застучала у Эрона в висках... но и это ему показалось. Она была
так же мертва, как и сердце; просто привычка заставила его на миг
поверить, что это так.

Еще бы - то, что сейчас происходило, было не менее значимым для него,
чем рождение или смерть.

В центре толпы - теперь все стояли полукругом, обступив непонятно
каким образом оказавшегося прямо перед Эроном Элшбери, - возник чан с
кипящей водой. Или не водой - жидкость опалесцировала, светилась, но все
это могло быть и результатом невероятной концентрации энергии вокруг нее.

Эрон завороженно наблюдал, как Элшбери погружает в булькающую,
пузырящуюся поверхность жидкости руку и она начинает светиться синим
огнем. Вскоре весь свет из чана перекочевал ему на ладонь, которая, в свою
очередь, разгоралась все ярче. И вот эту раскаленную донельзя руку Элшбери
поднял перед собой и прижал к обнаженной груди Эрона.

В первую секунду Эрон ослеп и оглох от боли. То, что проникало в
него, не было даже огнем - это было нечто во много раз более горячее, чем
огонь.

Мечущиеся во все стороны искры перекочевали с руки на его ребра.

Элшбери отнял ладонь - но на груди Эрона остался гореть, прожигая
насквозь ошметки прежней души, пятипалый отпечаток.

Эрон и сам не понял, как ему хватило сил не закричать во весь голос.
Огонь пылал у него внутри, сводя с ума, но боль начинала уже угасать,
превращаясь в почти приятное тепло, и в таком виде расходилась по телу,
достигая кончиков пальцев.

Вскоре Эрон ощутил небывалый подъем сил. Тяжело дыша после
перенесенного потрясения, он поднял глаза, оглядел присутствующих и понял,
что их интерес к происходящему начал угасать. Уже шушукались о своем