Чтение 16–й страницы книги ~Баймер~

- Да ты чего? У нас и кибуцы... тьфу, колхозы заделали потому что до этого по всей России были общины. Те же колхозы, только с раввинами во главе. А наша эта... которая соборность? Всем миром?

Во мне начала подниматься злая волна. Не хотелось говорить зло, но сам чувствовал как начинает повышаться голос, сам по себе, а в голосе звучит какая-то стервозность:

- Как достали эти рассуждения о соборности, неком присущем русскому человеку коллективизме!.. Утверждаю, нет на свете более неколлективного народа, чем русские!.. Нет больших индивидуалов!.. Из любой нации можно создать, к примеру, команду программистов и посадить за некий продукт, и они будут работать годами. А если составить команду из русских, то уже в первый же день начнется: да чтоб я работал с такой бездарью?.. Да ему, наверное, и платят больше?.. А почему он ушел с работы раньше, а я должен вкалывать? А что, мне больше всех надо?.. А наша знаменитая сентенция, которой нет ни у одного народа мира: мол, как ни работай мало и как не получай много, всегда найдется какая-то сволочь, что работает еще меньше, а получает больше!

Гриць невесело кивал.

- Верно, парень. Даже в моей команде то же самое.

- А что у тебя за команда? - спросил я.

Сергей и Гриць переглянулись, Конон сказал с усмешкой:

- У него не совсем... программисты.

Я ощутил неладное, а Сергей добавил с умным видом:

- А если и можно назвать программистом, то специализированным. Делейтником. Которой на эф восемь жмет.

Я не понял, но кровь кипела, меня задели за живое, допытываться не стал, везде свои тонкости профессии, продолжил горячо:

- Наши хороши, когда работают в одиночку. Скажем, в шахматах мы всегда первые, блоху еще можем подковать, но вот собрать в одну комнату пятерых левшей и заставить их работать... не могу даже такое и представить! А ведь помалкиваем, что блоху, которую левша подковал, создавали такие же левши! Но не одиночки, в одиночку такое не создашь, а коллектив!

Конон нахмурился, поглядывал на меня исподлобья.

- Чую, - проронил он, как будто в колодец камень бросил, - у тебя крылья уже горели... Это хорошо. Знаешь, что это непросто. Ты знаешь, а я догадываюсь. Но для тебя главное, что это знаю и я. А раз знаю, голову с тебя не сниму, если не получится. Понял?

Я не понял, переспросил:

- Вы о чем?

- Об игре, - ответил он. - Теперь я вижу, что ты хочешь.

Я поперхнулся.

- Я разве такое говорил?

Он покачал головой.

- Не ври. Я же вижу. Ты очень хотел б сделать игру. Может быть, для этого и не шел никуда на службу, чтобы руки всегда развязаны...

Сердце мое забилось бешено. Из-под лопаток вылезли, царапая тонкую кожу горожанина могучие лебединые крылья с жесткими перьями, такие уже у архангелов, распрямились, готовые одним могучим рывком метнуть меня в небо... нет, тут же заменились полупрозрачными крыльями, как у жука, там подъемная тяга в сотни раз больше, склеритные жилки налились кровью, крылья затрепетали в полной готовности....

Я вздохнул, возвращаясь на землю, крылья вспыхнули и превратились в прозрачный дымок, что тут же рассеялся.

- Илья Юрьевич, вы даже не представляете всей сложности. Это раньше Пажитнов в свободное от работы время за пару вечеров сделал свой знаменитый тетрис. Весь мир от него чокнулся, играли сутками напролет! Кто-то запатентовал, сразу сотни миллионов огреб. А теперь игру делают коллективы. Да и то не один год.

Он смотрел, набычившись:

- Ты же сам говорил, что Knight and Merchant создали два человека! Я смотрел ее, очень даже понравилась. Высший класс! До того все подробно, это же надо... Когда строят хату или свинарник, то видно как каждое бревнышко укладывают.

- Высший, - согласился я. - Так то ж два немца работали. Немцы с их дотошностью и педантизмом. Вы сами можете представить, чтобы такое сделали наши?

Конон подумал, покачал головой:

- Разве что в лагере за колючей проволокой. Нашим бы что-нибудь гениальное изобрести за два-три дня... а потом год обмывать да пропивать премию. Но если по-другому? В самом деле посадить их в лагерь за колючую проволоку?.. Пусть даже лагерем будет комнатушка, а колючей проволокой - зарплата... которая, кстати, выдается не авансом, а, скажем, через два-три месяца после!.. Можно даже придумать какую-нибудь систему поощрений. К примеру, сперва платить гроши, а с середины игры или даже трети - удвоить. Дальше - утроить, чтобы заинтересованность была, а ближе к концу - платить совсем хорошо. Тогда уж точно не разбегутся, и с запоем погодят.

Сергей хмыкнул:

- Тогда они свой конец настолько растянут, что... гм... берегись Нюрка.

- Так видно же будет, надеюсь, когда игра перевалит зенит, когда идет к завершению?

- Видно, - согласился я. - Но все равно это затраты... которые могут не окупиться. Затраты немалые, а риск даже выше, чем был у бизнесменов в начале девяностых.

Конон поморщился.

- Ты не понимаешь. Я достаточно зарабатываю, чтоб проиграть в казино за вечер десяток тысяч долларов. Иногда и проигрываю...

Сергей нагло хихикнул. Конон поморщился сильнее, Сергей сказал поспешно:

- Нет-нет, ничего!.. Просто, когда вы в прошлый раз изволили сесть за столик, то потом казино едва не обанкротилось. Два дня убытки считали. А может, Илья Юрьевич, бросить все эти нефтяные и прочие бизнесы, заняться картами? Вы меня только научите как в рукав прятать коня, чтоб я и на скачках мог...

- Конечно, - сказал Конон, - я деньги на ветер бросать не люблю, хоть иногда и бросаю. Но так надо, понимаешь? Мы не юсовцы, что копеечка к копеечке. Русские бизнесмены бросать обязаны, у нас ширь души, а то за евреев примут.... Так что с игрой будешь отчитываться, как отчитывался с покупкой компов. Но и делать будешь.

Он сказал, как припечатал. Я не люблю, когда со мной так разговаривают, этого я мог бы в рядах натерпеться от своего сержанта, из меня вырвалось почти само собой:

- А программистов вы из своих охранников назначите?

Сергей неуверенно хихикнул. Конон подумал, сказал серьезно:

- Нет, они мне здесь нужнее. Кстати, о команде. Действительно, сам не потянешь, даже я это понимаю. Да и не такой я альтруист, чтобы тебя освободить от твоей основной работы... Как набирать будешь, по объявлениям?

Он даже не сомневался, что я приму предложение, что я уже принял, но ведь я в самом деле принял сразу же, так чего же выначиваюсь, ему же все видно, он смотрит вроде бы без улыбки, но внутри хохочет, и я сказал все еще сердито:

- Не знаю. Но некоторые уже есть и без объявлений.

- Кто? - спросил Конон заинтересованно.

- Например, Костомар.

У Конона глаза стали как у большого омара, а Сергей за его спиной тихонько присвистнул и, спохватившись, прикрыл ладонью рот. А Козаровский сказал недоверчиво:

- Это не родственник ли того самого Костомара...

- Зачем родственник, - ответил я. - Он сам, лично.

Конон покачал головой.

- После того, как ты усадил мою дражайшую за комп, я вроде бы не должен удивляться... но почему? Как?

- Он уже в команде, - ответил я. - Вы еще не знаете, но для ряда игр есть встроенные редакторы. Любой юзер может с легкостью сам создавать отдельные сценарии игры, а то и целую цепочку, а их объединить в какой-нибудь бесконечный квест. Так вот у него такое хобби... Давно уже делает сценарии, которые раньше мог оценить только я да пара моих друзей. Но даже им я не говорил, кто их сделал!.. Все-таки имя, мировое светило. На его примере я могу сказать, что игры - это золотое дно для настоящих игроделов. И то, что в играх сливки еще не сняты. Дело в том, что все сценарии, который он сделал, на порядок интереснее, закрученнее и увлекательнее, чем те, которые поставляются вместе с игрой. Какой из этого вывод?

Все подумали, Сергей, который не боялся опозориться, сказал первым:

- Молодец, академик! За что не берется - все умеет. Я слышал про одного, так табуретки починял, все столяры завидовали.

- А Менделеев, - сказал Гриць, - лучше всех на свете делал чемоданы. Про него и говорили: самый лучший в столице чемоданных дел мастер! И даже не знали, что он занимается чем-то ищщо.

Конон кивнул мне. Все послушно умолкли. Я развел руками.

- Вывод прост... Если уж непрофессионал делает такие вещи... тем более, отрываясь от своих настоящих дел, то для профессионалов здесь золотое дно. Они должны и обязаны делать намного лучше. А второй вывод, что игры все еще делают программисты. Именно программисты! Целиком. Правда, в титрах есть художники и даже сценаристы, но, похоже, их приписывают в команду только для надувания щек.

Конон кивнул, сказал бодро:

- Звучит обнадеживающе. Игры все еще делаются не в полную мощь, но уже завоевали полмира. А если подойдем к этому профессионально... или хотя бы без дураков, то можно даже сорвать хороший куш. Верно?

Глава 22

Нюрка быстро и умело сменила пустые бутылки на полные. Время от времени кто-нибудь уходил потрясти ерундой, но разговор не прерывался. Я видел заинтересованные лица этих ботов, туповатых вообще-то, их бы в Испанию на корриду, чтобы тореадора погоняли, но глаза горят, хвосты крючком, готовы за мной хотя бы стул носить в зубах, раз уж патроны подавать не надобно.

- Беда еще в том, - сказал я напряженно, - что никто в мире пока еще не знает, как делать игру. Правда, для кого-то это есть великое преимущество...

Конон вскинул брови. Оглядел меня, казал

- Но...

- Да их делают! Но не знают, как делать правильно. Это как кино снимать знают: нужен сценарист, режиссер, оператор, актеры, каскадеры... До мелочей известно сколько и кого в штуках. А вот игры пока все делают по-разному. В одном месте два человека в свободное от работы время создают грандиозную игру, что потрясает мир, в другом - сто высокооплачиваемых специалистов в дорогом офисе выпускают такую дрянь... А если учесть, что три года изо день в день давали интервью, какой шедевр создают!.. И все сайты в Ин-те помещали их похвальбу... Тьфу! Простите...

Он смотрел на меня неотрывно.

- А ты, значитца, знаешь?

- И я не знаю, - ответил я. - Но я не стану ждать, когда другие создадут правила. Мы с вами присутствуем при рождении величайшей из индустрий!.. Но мы может не просто присутствовать, а принять участие. Активное.

Он все еще не отрывал от меня испытующего взора, проговорил медленно:

- Очень активное, верно? Ворваться в группу, что уже вышла на старт, растолкать локтями?

- Некого расталкивать, - объяснил я. - На весь мир существует всего несколько групп, что создают игры. А их громкие имена растиражированы вовсе не рекламой, а самими нетерпеливыми геймерами. Ведь каждую игру ждем годами!.. О такой ситуации киномагнаты могут только мечтать. На самом деле фирм, делающих игры, должно быть в несколько сот раз больше. Даже в несколько тысяч.

Сергей сказал скептически:

- Это ты загнул.

- Разве? - удивился я. - "Дайкатану", пока она делалась, мы все ждали пять лет, второго Дьяблу - четыре года, Дюка вот ждем уже пять, и неизвестно, сколько придется ждать еще... А средняя киностудия выпускает за год десятка два фильмов! Так что на беговой дорожке совсем мало участников. Да и то все любители... Скажите, Илья Юрьевич, разве вам не хочется войти, по меньшей мере, в группу лидеров?

Он хмыкнул.

- А ты откуда знаешь, что я сидю, сложа ручки? Если бы сидел, я бы с головой к вам... Но у меня в самом деле дел по горло. Ну, а если не по горло, то есть проекты... которые наверняка изменят кое-что в экономике, если их дотащить до конца. Только нужен глаз да глаз. Так что к вам в команду я не пойду, но участие приму. Как? Да как... ха-ха... принимают сильные дяди. Офис или деньги... Если кто из вас попадет по пьяной драке в милицию, стоит только мне звякнуть. А то и моему адвокату, я оставлю телефон.

От дорожки, картинно раздвинув цветущие кусты, в нашу сторону двигался Антон. Огромный, брызжущий энергией, он еще издали замахал руками, под ноги не смотрел, будь там даже цветы или россыпи золота, взгляд жадно прикован к запотевшим бутылкам пива у нас на столе. Нюрка как раз выгрузила новую порцию и укатила, покачивая бедрами так, что могла бы сшибить ими слона средних размеров или винтокрылого дракона.

- Я не знаю, - завопил он с пяти шагов, - что у меня за толпа идиотов?.. Те на них топоры бросают, катапульта бьет, а они хлебалом щелкают, по сторонам оглядываются: где это стучат?.. И только когда на них налетел один дурак на коне, весь в золоте, шлем с перьями, мои идиоты погнались... Ну, тот привел их к башням, а оттуда как шарахнули камнями!.. От моих только мокрые пятна. А те гады хитрые-хитрые!.. Их так просто не заманишь... Ух, я весь высох без пива... Ух... Слушай, а как с горгонами бороться? Они у меня всю рыцарскую конницу уничтожили!

Он пил из горла, пренебрегая бокалами из дорогого стекла. Помятое лицо на глазах оживало, складки распрямлялись, исчезали, словно на надуваемом резиновом шаре.

- Пошли трех-четырех лучников, - посоветовал Гриць. - Враз любую горгону за два залпа снимут.

Сергей на правах ветерана посоветовал:

- С лучниками пошли мага. Или священника, один черт. Но ставь за их спинами, чтобы мог лечить. Горгона огнем поуменшит жизни твоих лучников, поуменшит.

- Не меньше, чем вдвое...

Антон отмахнулся:

- Да эти маги и священники ни черта не умеют. А бьют их как мух...

Я молчал, эти перебивают друг друга, лезут с советами, каждый норовит показать свои знания, свое умение руководить плановым хозяйством средневековья и похвастать собственным полководческим гением.

Конон тихонько улыбался, посматривал на меня. Я угрюмо молчал. Так неожиданно свернувший в мою сторону разговор снова ушел на излюбленные всеми нами темы. Сергей поинтересовался:

- А до какого уровня ты их апгрейдил?

Антон удивился:

- Кого? Магов?

- Да и священников тоже, - сказал Сергей злорадно.

Антон со злостью стукнул донышком бутылки по столешнице. То-то у него на магов из бюджета средства идут, как на танки, а отдачи никакой!.. Он думал, что эта интеллигенция только для престижа, для украшения государства, а они, оказывается, еще и могучие боевые единицы?

- Сегодня же задам гадам, - пообещал он зловеще. - Я их там разнесу! Жаль, против горгон только лучники. Они ж ходят медленно, с ними моя конница теряет преимущество в скорости...

Сергей поинтересовался мирно:

- А ты драконов не выращивает из-за своего мирного характера?

- Дра... драконов?

Гриць вступился:

- Не дразните! Ему до драконов еще четыре или пять уровней добираться.

Осчастливленный Антон спросил прерывающимся голосом:

- Так будут еще и драконы?.. А сколько вообще уровней?

Сергей утешил:

- Ты прошел едва ли треть.

- Ура, - вскрикнул Антон. - Ура!.. Значит, еще недельки две повоюем.

- Если не два месяца, - сказал Гриць трезво. - Там уровни все труднее. К концу вообще такие, что неделю бьешься. И карты просто огромные.

Антон возопил:

- Так это ж здорово! Не скоро это счастье кончится!!!

Он поглощал пиво так, что пришлось снова позвать Нюрку, с треском чистил рутилус рутилус хеккели, ее почему-то некрасиво зовут еще и тараней, чешуя летит во все стороны, капли заходящего солнца просачиваются сквозь зеленую крышу листьев и звучно шлепаются на столешницу красными каплями. Я тоже чувствовал приятную забалделость, тело обмякло, живот выпятился, я сидел как орангутанг, из которого вдобавок втащили все кости. Но и в таком орангутаненном, почти омедузенном теле мозг продолжал кое-как работать, боролся с видениями, как я хватаю Нюрку за толстый зад, и когда я снова встретился взглядом с Кононом, в его глазах прочел то же самое.

Он тоже не забыл об игре.

Автобус проламывался сквозь ночь, как шахтерский комбайн через угольный пласт. Я видел впереди только блеск, это мои огненные мысли летят впереди. По сторонам мелькают как фаерболы фонари,

Затем трехмерный мир открытых пространств, глаза сразу начали хватать готовые куски для бекграундов, что-то придется отрендерить, добавить поддержку теней от трех источников света... как вот от меня побежали тени от фонаря, рекламного щита и отъехавшего автобуса...

Едва слышные звуки музыки из открытого окна на шестом этаже, это же объемный звук, но с этим проблем не будет, а вот графика, меняющееся освещение, смена погодных условий, смена действий юнитов на разной местности, в разные времена года...

Дом надвигался, по сторонам расходились темные валы кустарника, подъезд все ближе, я же от первого лица, но иногда я переключался на вид со стороны и видел восторженного юношу с бледным лицом и горящим взором. Такой в прошлое время кидал бомбы в царя, а теперь слепую прет на крыльцо, не видя развалившиеся ступеньки, ибо перед глазами флопсы, баги, фичи, спрайты, четыре миллиарда гигапикселей в секунду...

Шторы задвинуты плотно, еще и жалюзи опущены, но я вскочил с трясущимся сердцем почти сразу, едва голова коснулась подушки. Черт, за это время не выспится и цыпленок, но я чувствовал как меня трясет от избытка бодрости, во мне сейчас все сто видов пляски святого Витта, а еще и спорят, какая из них рулез, а какая мастдай!

В прихожей чуть слышно скрипнул паркет, легонько щелкнул замок двери ванной. Это же надо подняться вровень с отцом, а он у меня жаворонок! Ну пусть не чистый, а мутированный, полужаворонок, но в моем случаем вовсе Чернобыль, когда от жаворонка рождаются совы!

Пока отец в булочную и обратно, успею в Интернет, а то старшее поколение бурчит, что в телефоне какие-то шорохи. В почтовом ящике емэйл от Аверьяна, пара новостей по железу, два письма с игровых сайтов, но везде одни и те же новости, пара рекламок... надо поставить защиту от спама, невесть как заблудившееся письмо из Австрии, предложение заработать, письмо от служителей Истинно Православной и Единственно Вечной...

Через пару минут замигал огонек аськи, по щенячьи пискнуло. Ткнул курсором, там сразу побежали строки, где каждое слово пересыпано злыми гримасками: "Ты и не ложился? Я всю ночь пыталась с тобой связаться!"

Я быстро отстучал:

"Хорошее предложение!:-)))"

"Да пошел бы, озабоченный, - пришел быстрый ответ. - У тебя новая версия квик тайма есть? А то у меня гейма не тянет, апдейта требует!"

"Заходи, - отстучал я. - Да и новости есть...;о))"

"Занята, - прибежали строки, - а по емеле?"

"Мылом долго, - ответил я, - объемы растут. Цивилизация!"

"Тогда приду, - появились строки. - Только ко мне не лезь и не задирайся, я три дня буду злой и свирепой!"

"Не нравятся критические дни, - отстучал я, - смени пол".

Но аська уже отрубилась. Это значит, что минут через десять в прихожей прозвучит требовательная трель. И с какой бы скоростью я не метнулся к двери, Нинель все равно язвительно спросит: спустил ли я воду в унитазе, и почему так долго сидел, не веревку ли вчера проглотил, на которой хотел повеситься? Дело в том, что ей ни в какие дни не надо краситься, штукатуриться и даже дезодорантиться. Я сам удивился бы, увидь ее накрашенной. Если ей и краситься, то не подчеркнуть свою яркость, а приглушить, чтобы не пугать тех, кто привык к простушкам.

Пока Нинель заталкивает в сумку ушастика, без него не выходит даже в булочную, я дозвонился до Аверьяна. Аверьян еще в постели, но когда я намекнул на сенсационные новости насчет игры, тут же зашебуршился, прохрипел спросонья: "Бегу!", в трубке запикало.

Нинель пришла позже Аверьяна, злая, как кобра. Оказывается, по дороге забежала в гастроном, у меня вечно кончается печенье и всякие вкусности к кофе, взяла ветчины для бутербродов, а там у кассы, представляешь, очередь, как в Англии в бензиновый кризис!

- Ребята, - сказал я торжественно, - вы только сядьте... Я вам рассказывал краем уха, но щас попадаете!

- Твоя фирма, - предположила Нинель, - не развалилась!

Аверьян поддакнул:

- А тебе еще и жалованье накинули!

- Круче, - ответил я. - Сели? Теперь держись крепче. Щас родео...

И рассказал. Про Конона смолчал, да и не спрашивали, но про то, что мне дан карт-бланш набрать команду...

Нинель смотрела заворожено, как маленькая девочка на Деда Мороза с большим мешком за спиной. Аверьян сопел, щупал нижнюю челюсть, глаза то собирались в кучку, то расходились в сторон так, что мог читать обложки книг на противоположных стенах. Ушастик недоумевающе мигал зеленым глазом, кричал о своей готовности вместе с любимой хозяйках разделать нас с Аверьяном, надрать нам задницы, размазать по стенам, оба моих компа тоже смотрели всеми индикаторами и, приставив большие виртуальные пальцы к виртуальным вискам RAMа, махали остальными...

Впервые мы не резались ни в "Хмельницкого", ни в "Аттилу", а вместо этого лазили по игровым сайтам, жадно считывали новости, а потом попросту копировали на хард, после прочтем, жадно интересовались анонсами и планами разработчиков.

К отцу явился неизменный Валериан Васильевич, с ним еще двое таких же до жути интеллигентных, мы слышали как побренькал их там-там, потом все выбрались на кухню. Нам тоже приспичило кофе, но мне не хотелось общаться с кроманьонцами, сейчас я на взводе, что-нибудь да брякну. Через полчаса, когда Нинель уже зевала во весь хорошенький ротик, двое вежливо попрощались и ушли, но так долго стояли в прихожей, что извылся даже флегматичный Аверьян.

Дверь наконец хлопнула, я метнулся поскорее на кухню, только в последний момент напустил на себя нужное выражение и вальяжно прошествовал к плите, запоздало поздоровался с Валерианом Васильевичем,

У нас головы были настолько забиты игрой, возможностью создавать самим, творить, что не огрызались даже на обычные поучения, что у нынешней молодежи отсутствует культура, а только харды на уме, а настоящая культура - это сексуальные свободы, битлы, бритоголовые в желтых одеждах на Тверской, режиссер Крутицкий-Тругебецкий с его постановкой "Войны и мира", где главные герои в его трактовке - поручик Ржевский и Наташа Ростова...

Нинель делала бутерброды, я молол, засыпал, следил, как поверх коричневой мути появляется медленно застывающая масса, становится толще, твердеет, потом ее медленно приподнимает, коричневую кору вспучивают потоки магмы, и вот победные разломы, оттуда вырываются кипящие потоки...

А Валериан Васильевич, уже с чашкой кофе, приготовленной отцом, вкусно разглагольствует о прошлых духовных ценностях. Которые, если мне не изменяет память, совсем недавно были с точки зрения его собственного отца новомодным дерьмом, а истинными ценностями были Веласкезы, а из танцев - пристойные вальсы.

Мелькнула мысль, что когда-то и вальсы запрещали, как непристойные, танцевали тогда на расстоянии друг от друга, без касания, всякие там падеграсы да мазурки...

- ...все новое, - проник в сознание свысокаузывающий голос, - как общеизвестно, лишь хорошо забытое старое...

Нинель смотрела насмешливо, но благовоспитанно молчала. Аверьян остался в комнате, ждет кофе и бутерброды. Я покрепче стиснул челюсти. Пальцы мои все быстрее двигали ложечкой, коричневая масса быстро растворяется в горячей воде. Пока только эти совместные кофепития связывают мой мир и уходящий мир, с которым спорить бесполезно, надо только выждать, когда он склеит ласты. Хорошо бы что-то придумать вместо кофе, тогда бы я не слышал этого многозначительного бреда...

Не знаю, что задело мое нутро, возможно, это "общеизвестно", но из меня каркнуло помимо моей гомосапиенсовой воли:

- Точно?

Валериан Васильевич вскинул красивые брови.

- О забытом? Абсолютно.

Он произнес это "абсолютно" настолько непререкаемо, что во мне поднялась горячая волна... и откатилась, внезапно оставив холодный пустой берег. А в самом деле, чего я завелся? Разве это единственная глупость, которую бездумно тиражируют не только идиоты, у которых слюни до полу, но и всякие бездумники, интеллект которых в этот момент на точке замерзания?

Валериан Васильевич как-то не так расценил мое молчание, но я уже сосредоточенно разливал кофе по чашкам, ароматная коричневая струя льются красиво, бодрящий запах уже просочился в кровь, проник в мозг, наполнил, все тело оживает, а глаза неотрывно следят за поднимающейся шапкой из светло-коричневых пузырьков.

Отец подбадривающе сказал Валериану Васильевичу: