Чтение 16–й страницы книги ~Мегамир~

Сверху доносились крики. Кирилл бросился на голоса, прилипая, отдираясь, снова прилипая, сдирая с глаз лохмотья воды, что обжигали холодом, впитывались через тонкую кожу.

Сослепу боднул Сашу, она одной рукой помогала Дмитрию баррикадировать отверстие. Ее и Дмитрия не узнать под слоем водяного чехла, куда намешались пыль и стружки. Оба работали отчаянно, даже Саша с одной здоровой рукой... Пристыженный Кирилл изо всех сил вколачивал в отверстие поленья опилок, стружку, суетился, пытаясь помочь Саше.

Уже в темноте Кирилл ощущал толчки, слышал натуженное дыхание, сопение, наконец хриплый голос Дмитрия проревел:

- Все... По краю ударила! Если бы эту бомбочку да поточнее... Эх! Засадило бы нас под самый... пенек. Прямо к царице с расплодом.

- Повезло, - послышался прерывающийся голос Саши.

В темноте ее голос звучал часто и высоко, даже не по-женски, а скорее по-детски. Но глаза начали быстро привыкать к рассеянному свету, и вместо ребенка Кирилл рассмотрел силуэт десантницы, увидел на ее поясе контуры бластера.

- Ход все время делает изгибы, - поправил Кирилл. - Муравьи такие случаи предусмотрели миллионы лет назад.

Дмитрий отмахнулся, в темноте, как вспышка молнии, мелькнули его белые зубы:

- Все знают, все предусмотрели... Что-то же оставили и для нас?

- Гм, ты говоришь от имени муравьев? Смотри, сроднился... Что-то оставили, конечно. Постараемся найти это нечто.

Они пошли по тоннелю, который в самом деле делал изгибы, вилял из стороны в сторону.

Навстречу, как из калорифера, катились волны теплого сухого воздуха, чувствовалось давление. В мышцах радостно квакнуло, появилась сила, кровь заструилась быстрее. Дмитрий и Саша шли по-десантному, плечо в плечо, гордо вскинув подбородки, но все еще похожие на две снежные бабы, попавшие в жарко натопленную баню. От их облепленных водой комбинезонов валил густой тяжелый пар.

На другой день с утра трое друзей намучались, разбирая баррикаду. Поленья за ночь распухли, пропитались водой так, что едва не раздвигали стены. Не только вода, воздух не проникал из внешнего мира.

- Пора постоянные двери навесить, - сказал наконец Дмитрий, пыхтя.

- Вот и займись, - предложил Кирилл.

- А муравьи? - спросила Саша.

- Муравьи обучаются быстро. Это не гусеницу достать.

Взломав наконец вчерашнюю баррикаду, выбрались навстречу холодному воздуху. Дмитрий первым выскочил на поверхность, держа руки на бластере, раз уж Саше предназначено писать "Дон Кихота" и сочинять симфонии, и Кирилл с Сашей услышали его потрясенный вопль.

Солнце светило незнакомое, в разреженном до неощутимости воздухе нет привычных поленьев пыли, паучков, клещиков. Сам пень стоял в незнакомой стране. На месте муравьиных трасс - черная перепаханная земля. Исчез лес гигантских растений, что плотной стеной окружал пень. Зато на ранее пустом месте вымахало за ночь что-то невиданное, колючее, жадно рвущееся вверх...

Непривычно сильно пахло свежесрубленным деревом. Из-под ног тянулось неизвестное, сильно изрезанное трещинами, оврагами, ущельями желто-оранжевое плато. Вчера удирали с серой плиты, почти ровной, сейчас оказались на горном кряже. Ливень выбил грязь, вычистил, выдраил, теперь они стояли почти в центре множества вдетых одно в другое светлых колец, словно сюда врезался огромный метеорит, поднял деревянные волны, которые, отбежав малость, застыли.

- Какой динамичный мир... - прошептала Саша потрясенно.

- Он самый, - подтвердил Дмитрий настороженно. - Помню, как-то в столичном ресторане продинамили, но то по молодости, а сейчас... Динамисты, как я вижу, за каждым листом, держи уши на макушке.

Из чернеющих тоннелей выходили хорошо отоспавшиеся за ночь ксерксы. Спускаясь по пню, без тени сомнения расходились, на ходу иногда касались друг друга сяжками, рассказывая вчерашний сон, обмениваясь сплетнями про королеву.

Дмитрий покрутил головой:

- Ну и парни... Никто даже не оглянулся. Мол, братцы, как найдем дорогу? Не заблудимся? Ведь дорожные знаки изъяты за ночь неприятелем!

- Прогнозируют, - предложила Саша.

- Что? - не понял Дмитрий. - Не только силу дождя, но и разрушения, изменения?

Они с надеждой повернулись к Кириллу, Кирилл грубо оборвал их радужные крылья, растоптал и швырнул прочь:

- Особенностями ориентировки ксерксов займемся позже. А сейчас за работу!

Он столкнул их с края деревянного обрыва, бросился следом.

Глава 21

Из груды камней торчали скрюченные когтистые лапы, высовывалась мощная голова с одним уцелевшим сяжком. Мертвые глаза смотрели с тем же выражением, что и живые. Дмитрий расшвырял глыбы, набросанные дождем, вытащил ксеркса. Тот был без брюшка, литая грудь и стебелек пришлись неизвестному хищнику не по вкусу, точнее, не по зубам, лапы уцелели тоже.

Дмитрий принял изувеченный труп на спину, но лапы цеплялись за камни, Дмитрий падал. Саша взялась за одну лапу, Кирилл за другую, так и понесли обратно до пня.

- Не по себе, - признался Дмитрий. - Уже привык, что страшнее ксеркса зверя нет!

Саша презрительно наморщила носик. Она знала, что никакие звери не страшны тренированному десантнику. А если мужчины, бывший сильный пол, трусят, то существуют на свете женщины!

В лаборатории Кирилла мертвую голову укрепили на операционном столе. Оба испытателя с явным облегчением ушли на свежий воздух, их муравьи вот-вот научатся доставать бананы, а доктор наук снял со стены скальпель, больше похожий на штык второй мировой, вздохнул, приступил к вивисекции.

Труднее всего извлекался надглоточный ганглий, мозг муравья. Кое-как откромсав его от нервного ствола, Кирилл разложил на свободной части стола. Корковое вещество большого мозга развито дай Бог каждому, как сказал бы Дмитрий. Мозг таких признанных интеллектуалов, как пчелы, осы ли шмели, не идет ни в какое сравнение. Все равно что лемуры рядом с гомо сапиенс...

Слабее развиты области обоняния, зрения. Проводящие к ним нервы тонюсенькие, зато как развиты так называемые дюжардевые тела! Можно понять тех, кто всерьез обвиняет муравьев, что, дескать, скрывают возможности. Зачем такой мощный мозг? Ксерксы ночью - уходят до ста мегаметров! - ориентируются по звездам, хотя зрительных нервов у них мизер, если сравнить со скопищем ассоциативных клеток. Какие химерические образы теснятся в самом загадочнейшем и наименее исследованном мозге из существующих в Природе?

Лезвие на миг зависло над дюжарденовым телом. Кирилл задержал дыхание. Ну с Богом благословясь...

Вечером он почти дополз до пещерки вблизи поверхности, куда проникал ночной холод. Отвечая на вопросительные взгляды, еле ворочал языком:

- Все не так просто... Их мозг намного сложнее, чем казалось... Я составил карту вчерне, но чтобы выяснить какой отдел чем ведает...

Он замер с открытым ртом. Утром, еще не открывая глаз, закончил:

- ... нужен живой муравей.

Чавканье прекратилось, Дмитрий прожевал, спросил угрюмо:

- Будешь резать?

- Подскажи другой выход, если знаешь. Конечно, можно многое узнать, только наблюдая за муравьями. Я сам сторонник этого метода! Но результаты нужны сегодня. Сейчас. Мы все здесь, как я понимаю, начинаем вести себя немножко по-другому, чем в прошлой жизни... Верно, Саша?

Саша не ответила. Она завтракала, деликатно срезая тонкие ломтики сушеного мяса. Дмитрий ответил за нее:

- Скорее звезды встанут на другие места, чем Сашка переменится!

Кирилл смолчал о том, что ни одна звезда не стоит на месте, самые ленивые и то перемещаются в пространстве быстрее ракетных истребителей, сказал только:

- Как угодно доставьте мне на стол живого. Это не люди, помните.

Уходя, они так обвешались оружием, что стали похожими даже не на шагающие арсеналы, а на праздничную елку. Кирилл был занят уборкой на столе, не обратил на это внимания. Потом, когда рисовал схему мозга, уже во второй половине дня, его словно шилом кольнуло.

Ухватив гарпунное ружье, он выбежал из лаборатории. Солнце ослепило на миг, мир покачнулся, но Кирилл уже осторожно пошел скакать через трещины, разломы, пока не добрался до края.

Внизу, как обычно, двигались темно-красные тела, уже наметились новые тропы. Блеснуло нежно-белым, вынесли просушить личинку. Чуть колыхались над ветром зеленые верхушки молодых, стремительно растущих растений. Освещенную ярким солнцем землю прочертила стремительная тень одного из прожорливейших драконов - стрекозы.

Кирилл ринулся на противоположный конец пня, постоял там. Знать бы, куда ушли! Что-то случилось, явно влипли в беду, бьются за выживание...

Он уже собрался кинуться вниз, идти на поиск, положившись на инстинкт и чувствование, когда вдали среди зелени появилось слабое розовое пятно, налилось красками, увеличилось, распалось на два, и наконец Кирилл различил два алых комбинезона.

Еще через четверть часа Дмитрий и Саша подбежали к подножию деревянной крепости. Дмитрий нес на спине туго спеленатого некрупного муравья, нес в гордой манере Робина Гуда, что подстрелил королевского оленя, а Саша бежала следом, всячески отвлекала встревоженных ксерксов, брызгала из баллончика, делала успокаивающие жесты.

Кирилл швырнул вниз грузик с нитью. Дмитрий с непривычной для него скромностью без шума и драки проскользнул мимо двух стражей, вцепился в нить зубами. Руки у него оставались занятыми желтым муравьем, который отчаянно брыкался, дергался. Кирилл выдернул его наверх, следом взобралась запыхавшаяся Саша.

- Это его идея! - сказала она быстро. Кирилл впервые увидел на ее лице виноватое выражение. - Мускулы, как у быка... то есть как у паука, а сентиментальный, как бедная Лиза... Говорит, жалко своего, давай чужого поймаем. Сказал, что знает, где шпиены наблюдательный пункт устроили...

Бегом протащили через короткий тоннель в лабораторию Кирилла, на бегу отбивались от встревоженных ксерксов, которых множество выбежало навстречу. Дмитрий запер двери, даже забаррикадировал, завесил крест-накрест голыми проводами, врубил высокое напряжение. Саша, не довольствуясь этим, побрызгала дверь концентрированными феромонами.

- Мы и шпиона побрызгали, - сказала она заискивающе. - Иначе бы остановили еще на дальних подступах обороны. Не беспокойтесь, Кирилл Владимирович! Все в порядке. Как в аптеке.

- Ладно-ладно, проверим вашу аптеку.

Муравья разложили на столе, намертво закрепили быстросхватывающим клеем. У пленника был широкий лоб, крупные фасеточные глаза, развитые жвалы.

Дмитрий сказал торопливо:

- Что толку брать компонотуса? Обычные работяги. А это шпион экстракласса! Парень явно из стратегического отдела ЦРУ или ГРУ желтого муравейника. Круглого дурака на такую работу не пошлют. Не те сведения собирает, а то и свои разбалтывают...

- Дмитрий, - прервал Кирилл, - перестань. Нашел, где искать умных. Ладно, сойдет и этот. Не думал, что такие чувствительные. Правда, дурость эта двухлетней давности...

Дмитрий живо возразил:

- Должны мы думать о собственной безопасности? Ксерксы - наши союзники. Они охраняют нас, мы - их. Если этот парень не шибко умный, тогда он из оперативного отдела. Хотел что-то поджечь или наферомонить!

Саша закончила обрабатывать феромонами дверь, вернулась. Ее голос звучал внушительно, и Кирилл не понял, говорила она всерьез или пародировала Дмитрия. Скорее всего первое - раньше она была способна на шутки не больше, чем ее бластер:

- По закону военного времени мы на особом положении, конвенция на шпионов и диверсантов не распространяется. Они подлежат расстрелу на месте. Мы не погрешили против закона, захватив лазутчика на своей территории. Он мог не только шпионить за ксерксами, но и за нами! Группа захвата с задачей, поставленной вами, Кирилл Владимирович, блестяще справилась. Пленный доставлен в штаб для дачи показаний.

- Ах, это я, оказывается, дал команду? Гм... ладно, готовьте пленного к экзекуции.

Они растянули муравья так, что вражеский лазутчик мог шевельнуть только члениками сяжек. Дмитрий в последний раз проверил застывшие скрепки, а шею муравья прикрепил такими скобами, что голова, казалось, теперь вырастала прямо из стола.

- Готово, шеф! Мы побежали.

- Куда? - удивился Кирилл. - Будете помогать при исполнении приговора.

Дмитрий переменился в лице:

- Нам бы передохнуть после геройской операции...

- То, что вы сделали, называйте как хотите, но операция начнется только сейчас...

Срезав черепную крышку, Кирилл несколько часов экспериментировал с живым мозгом. В студенчестве поражался, как это с таким крохотным мозгом поднялись до скотоводства, теперь поймал себя на крамольной мысли: как при такой сложнейшей структуре мозга не создали высочайшую цивилизацию?

Правда, у человека мозг не менялся с кроманьонских времен. Тысячелетия мелькали, как спицы в колесе, но жизнь охотников на мамонтов не менялась... Пока не перебили всех мамонтов!

Не здесь ли разгадка? Муравьям не перебить крупных насекомых. Еды всегда хватает, нет стимула искать другие пути к существованию. Им даже огонь не нужен, зимой все равно любая жизнь замирает под снегом... Но все-таки Природа не столь расточительна, чтобы впустую дать пройти уже не тысячам, как у охотников на мамонтов, а миллионам лет. Муравьи - социальные существа. Общественные. А общество обязательно предполагает определенный уровень цивилизации, пусть самый причудливый. Муравьи по нашим меркам, не разумные, но зато цивилизованные. Возможно, высокоцивилизованные...

Дмитрий подавал инструменты молча, только морщился, отводил глаза. Саша держалась браво, даже острила над мягкотелым Дмитрием, но лицо ее было белым, как снег, губы подрагивали.

Наконец Кирилл укрепил черепную кость на место, приклеил швы:

- Все! Отнесите подальше, пусть убирается. Анестезин скоро выветрится, у него останется лишь чувство сильного похмелья.

Саша спросила недоверчиво:

- А мозг? Что с мозгом?

- Я не нарушал связи. А болевых точек там нет. Даже у человека нет, а уж у муравья... Помните беспузого?

Их лица посерели, картину тогда наблюдали жутковатую. Муравей с начисто оторванным брюшком тащил к пеньку пойманную мошку. То ли чувство солдатского долга было тому причиной, как предположила Саша, которая готова была повесить его портрет в красном уголке станции или хотя бы передать в армию синим беретам, то ли йоговское пренебрежение к боли, так решил Дмитрий. Но муравей еще с неделю трудился, ухаживал за личинками, выносил мусор, и только потом его лапы начали заплетаться... На муравьиное кладбище он ушел сам.

- То был герой, - сказала Саша сурово. - Подвижник! А вы, Кирилл Владимирович, оказались совсем мягкосердечным... Впрочем, для вас это неудивительно, но Немировский меня поразил. Такое свинство!

Дмитрий засмеялся, ничуть не обидевшись:

- Экзекуция отменена? Хорошо, устроим ему геройский побег. Представляете, что этот Джеймс Бонд доложит в штабе? Он и наврет про геройские подвиги, расскажет, как нас всех побил, а Сашу так вовсе. В чине повысят, орденов надают, лицезреть королевские яйцеклады позволят!

- Может, и не наврет, - предположил Кирилл. - Это ж муравей.

Втроем сняли со стола слабо дергающегося, одурманенного анестезином шпиона. Дмитрий взял его на спину, Саша приготовила баллоны, и Кирилл быстро распахнул перед ними дверь. Десантники выскользнули. Кирилл поспешно захлопнул двери, едва не прищемив сяжки подвернувшегося маленького компонотуса. В последнее время они просто кишели, часто сменяясь, у его двери. Похоже, к его лаборатории мураши проявляют больший интерес, чем к другим секциям.

На этот раз Дмитрий и Саша вернулись быстро. Доложили о выполнении, вытянулись по стойке смирно. Кирилл развел руками:

- Я бы тоже хотел раскрыть все тайны лихим кавалерийским наскоком! Не знаю, как у вас на войне, но в науке наскоки противопоказаны. Так что муравьи пока остаются величиной неизвестной.

- А общаться с ними можно?

- Нужно. Огнем пользовались и до открытия Ломоносовым теории горения.

- Что делать? - спросил Дмитрий. Он смотрел Кириллу в глаза, на лице была готовность исполнять, принимать к сведению, тащить и не пущать, ловить и всячески содействовать.

- Продолжайте... личным примером! Самый надежный метод обучения. Даже для муравьев, не только людей. Но будьте поосторожнее. Помните о неизвестных величинах.

Оба ежедневно рапортовали о мудрых поступках муравьев Сашки и Димки, хотя вся их мудрость укладывалась для Кирилла в рамки простейших инстинктов. Саша ходила уже без корсета, только кисть правой руки оставалась в бинтах, сама Саша поздоровела, загорела, окрепла настолько, что завелась снова, доказывая, что инстинктами можно объяснить все, особенно поступки доктора наук Кирилла Журавлева.

Однажды дверь широко распахнулась, через порог лаборатории осторожно переступил коренастый, неторопливый в движениях ксеркс. Рядом с ним шагал улыбающийся во весь рот Дмитрий.

- Знакомьтесь! Муравей Дима. Хороший парень. Простой, простодушный, без каких-либо комплексов.

- Оч...чень приятно, - пробормотал Кирилл.

Он рассматривал Диму, а Дима изучающе потрогал его сяжками. Голова Димы была крупная, литая, четко выступал крутой лоб, на темени красиво изгибались два углубления, щеки ксеркса были розовые, умытые. Глаза, как положено фуражирам и разведчикам, крупные, фасеточные, в несколько сот омматидиев. Между глазами из аккуратных ниш торчат коленчатые сяжки. Муравей поджар, сух, в нем чувствуются сила и... осмотрительность.

- Дмитрий, - предостерег Кирилл, - ты с огнем не шути. Держись в рамках. Тигры иногда разрывают дрессировщиков, если те позволяют себе лишнее. Но тигры нам куда ближе по классу! Я имею в виду биокласс. А это насекомое, хотя и высшее.

- Сам ты... Не происхождение определяет человека, как говорят классики. Главное - воспитание, среда! Он родился насекомым, но жил человеком. То есть общественным насекомым. И сейчас так живет. А как пашет на общее благо? Его хоть сейчас в строители будущего! Или хотя бы в члены профсоюза.

Дверь отодвинулась, появилась нахмуренная Саша. Она была в комбинезоне, на поясе висели бластер, десантный нож и три гранаты с парализующим газом. Прочитав по губам Дмитрия, сурово предостерегла:

- Смотри! Как бы не оказался он членом совсем другого профсоюза.

- А они есть?.. Кирилл, у Сашки тоже мурашка под контролем. Правда, хлипковат, но у Сашки зато взаимное понимание. Ты видишь, как она вырядилась? Снова бредит о покорении новых земель, открытии америк, военном оркестре... Мы готовы. Ты что-нибудь придумал насчет экспедиции за пределы Полигона? Только не говори, что вовсе не думал. Ни в жизнь не поверю, понял?

Кирилл поперхнулся. Только что собирался заикнуться насчет дальней экспедиции! Воздух такой, что мысли читаются? Или существует запах мыслей?

- Думал, - ответил он, недовольный тем, что инициатива исходит не от него. - Начальство обязано думать, вы там муравьям хвосты крутите. Но мне важно знать, почему именно вы рветесь в... Неочищенный мир? Будем его называть пока так. С Дмитрием все ясно, инфантильная жажда приключений, замедленное развитие, слабовольные родители, то да се... А что у вас, Саша?

Он стоял так, что девушка не видела его, однако Саша ответила без колебаний:

- Нам пора выходить из-под мощной длани Старших Братьев. Мы в состоянии защитить себя даже от птиц или зверей. Конечно, уже мышонок, не говоря уже о зайцах или барсуках, для нас динозавр, но у нас уже есть мощнейшие репелленты, разбрызгиватели ядов...

- Убивать барсуков?

Он словно бы нечаянно закрылся локтем, но Саша опять не заметила, ответила с жаром:

- Звери обучаются скорее. Врезать раз-два по носу, нас самих сочтут лютыми зверьми. Комбинезоны приметные, будут обходить десятой дорогой. И детям закажут...

- А цель? - потребовал Кирилл напряженно. - Какова цель?

На этот раз Саша, словно спохватившись, очень внимательно смотрела на его губы. Даже чересчур внимательно. Она ответила не сразу, подбирала слова, потом снова понесла:

- Когда-то, еще в детстве, была в Самарканде. Гид с азартом рассказывал о гаремах, сладкой жизни падишахов, пирах, развлечениях... Я тогда запрезирала себя, так как вдруг захотелось быть на месте богатого сатрапа, самой вершить суд, пользоваться властью! Но куда денешься от наследия римских аристократов, похоти персидских сатрапов, кровавых забав Аттилы, Чин Гиса, Тимура?

- Согласен, - осторожно сказал Кирилл. - В Новом Мире этого нет, да?

- Здесь нет крови, скотства, предательства, - горячо сказала Саша. - Новый Мир! Здесь можно сразу строить чисто и верно.

Глаза ее горели как факелы. Кирилл в неловкости отвел взгляд. В истории были не только кровь и похоть, но и благородство, сострадание, взаимопомощь... Было все, но выбираем лучшее. Отбросить историю Рима - пропустить в Новый Мир геноцид, тоталитаризм, отмахнуться от истории Аттилы - просмотреть факелы фашизма...

- Ну-ну, - сказал он успокаивающе. - К счастью, такие вопросы решаем не одни мы. Было бы дров!.. Мы делаем первые прикидки. Что хорошо для нас, может плохо прозвучать для руководящих товарищей. Даже если наш городок перерастет в мегаполис, если будем сидеть друг у друга на головах - еще не значит, что экспедицию разрешат.

Кирилл невесело посмотрел в их вытянутые лица. Дмитрий выглядел шокированным, Саша была потрясена, ее дергало от негодования.

- Непонятно? Кто-то наверху может подумать о возможности раскола человечества, пока что единого, на две биологические ветви. А у нас как решают такие вопросы? По старой испытанной методе - за-пре-ща-ют. Здесь мы под абсолютным контролем, нас можно уничтожить одним ударом кулака... А если хоть малость расселимся?

Дмитрий промолчал, его широкое лицо было неподвижным. Ксеркс тоже ничего не сказал, только неопределенно покачал сяжками. Саша вспыхнула, румянец со щек бросился даже на лоб, а уши запылали:

- Если по-честному, то раскол уже начался. Как ни крути, а мы первые из нового вида, Кирилл, мы в самом деле лучшие! За два года здесь не было ни преступлений, ни обмана, ни жульничества...

Она говорила все тише, наконец голос ее упал до шепота. Дмитрий хмыкнул, даже у ксеркса заходили сяжки. Понятно, не особые условия играют роль. Сюда шлют лучших, они и там не очень таскали в кошельки. В Большом Мире, помимо замечательных людей, остались и дураки, и лодыри. Не получится из Сашки расистки, уже сама застыдилась.

- Все-таки экспедицию готовить будем, - решил Кирилл неожиданно. - Прогресс согласного ведет, а несогласного тащит. Лучше быть на острие, смягчим его для других. А мускулы у нас уже наросли, пора проверить.

Дмитрий гордо напыжился. На плечах и груди вздулись бугры, шея стала бычьей. Ксеркс поднял голову, показывая мощнейшую грудную клетку, и даже Буся надулся, грозно щелкнул челюстями.

Кирилл постучал пальцем по голове, показывая наглядно, о каких мускулах идет речь. Все трое сделали непонимающие лица. Впрочем, Буся поспешно закрыл глаза.

- На муравьях? - спросила Саша быстро.

- Нет. Мальчишество, лихость. И неоправданный риск. К тому же на них далеко не ускачешь.

- Пешком?

- Глупости. Полетим. Только не на крыльях, разумеется.

По станции поползли слухи. То ли проговорились испытатели, то ли простой и бесхитростный муравей Дима не сдержал язык, но к Кириллу зашел Кравченко, поговорил о том, о сем, долго и профессионально интересовался планами, идеями, задумками. Ушел, ничего не выведав, но Кирилл на следующий день заявил десантникам с укором:

- Не удержали языки за зубами ваши муравьи! Хоть и немые, а болтливые. У кого только научились!

Было раннее утро, Дмитрий еще завтракал, Саша по обыкновению бегала по стенам, размахивала руками, побивая невидимых, но многочисленных врагов. Дмитрий с набитым ртом рискнул пошутить:

- Сказано было, личным примером...

Саша соскочила с потолка, встала по стойке смирно. Дмитрий тоже вытянулся, увидев лицо начальника, стал есть глазами начальство. Кирилл невесело махнул рукой.

- Получается несколько преждевременно, но прежде необходимо упредить Мазохина. Доложу Ногтеву, буду просить разрешения.

Дмитрий перестал жевать, просиял:

- Как в старое доброе время? Ты, я и Сашка...

Кирилл покачал головой. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но оба смотрели с ожиданием, Саша насторожилась.

- Нет, - ответил Кирилл с усилием. - Саша участвовать не сможет. Вместо нее я попрошу Кравченко...

Дмитрий бросил взгляд на Сашу. Она стояла гордо выпрямившись, вскинув подбородок. Чтобы слезы не выронить. Щеки побелели, даже губу прикусила.

- Кирилл, - сказал Дмитрий осторожно, - лучше Сашу взять. Даже с одной рукой она больше умеет, чем Кравченко, дай ему хоть восемь рук, как у осьминога, или десять, как у кальмара. Не ноги же ей перебило!