Одетые празднично, люди торопливо пробираются по узким улочкам
в сторону центра. Когда толкать вроде бы перестали, он понял,
что его уже несет в людской волне. Не как щепку, конечно, но
вода тащит за собой и тяжелые валуны. Вокруг веселые голоса,
шуточки, от многих пахнет либо вином, либо душистыми маслами и
травами, все нарядные, особенно, что удивительно, мужчины.
прихорашивались мужчины?
пестрой галдящей толпой. Далеко впереди ворота детинца
распахнуты, там белеет свежеоструганными досками высокий
помост. Верх помоста застлан красным кумачом, пятеро мужчин
степенно беседуют, изредка поглядывая на толпу, чьи головы ниже
их подошв.
нижних -- челядь, из второго поверха -- стражники и служанки,
зато все окна третьего закрыты...
распахнулось. Из светелки словно бы пошел свет, Олег ощутил,
как чаще забилось сердце, а в толпе послышались восторженные
вопли.
поинтересовался:
удивился:
страны... это несравненная Бруснильда!
толкнул первого:
Бруснильду не знает, тогда и своего имени не помнит!
ждет, когда кто-то на Сивке-бурке допрыгнет, колечко с пальца
сдернет?
помосту, там начали что-то говорить, а второй сказал
словоохотливо:
этого города и окрестных земель, пришло время выбирать жениха.
Если бы не Крутогор, который обещался прибыть послезавтра... и
взять ее в жены, хочет она того или не хочет, то можно бы не
спеша. Не торопясь, приглядевшись, принюхавшись...
выезжающего на коне статного сокольничего в парадной одежке.
Следом на рослых конях, богато изукрашенных попонами, двигались
еще с полдюжины слуг. На руке сокольничего сидела птица,
которую Олег не сразу определил как сокола. Почти вдвое
крупнее, с толстыми плечами, птица без колпачка, он рассмотрел
желтый глаз, хищно загнутый клюв. Почему-то показалось, что
этим клювом и доспехи пробьет как гнилую кору. Непростой сокол,
на какую только птицу охотится...
не поверил глазам, ибо птица в два взмаха взвилась на такую
высоту, что стала меньше жаворонка, как молния метнулась
вправо, влево, сделала быстрый круг, и он понимал, что она
видит не только толпу на площади, но немыслимо зоркие глаза
рассмотрели как всех людей на тропинках царства, так и вообще
все живое, вплоть до жуков и муравьев.
Сокол, расставив зубчатые, как листья папоротника, крылья,
снизился по крутой дуге, внезапно пролетел над толпой совсем
низко. Олег увидел устремленные на него круглые глаза, сперва
один, потом другой. Сокол выставил вперед лапы с крючковатыми
когтями, словно намереваясь вцепиться, но в последний миг,
чего-то испугавшись, резко взмыл вверх.
Олег отбросил их с лица, сокол сверкал в небе, как льдинка под
лучами солнца. Люди возбужденно говорили, а мужик пихнул Олега
в бок:
его сокол. -- Это непростая птица. Он не обращает внимания на
всякую мелочь вроде уток да гусей...
превратился сокол в своем стремительном полете. С голов
полетели шапки. Женщины с визгом придерживали платки, а могучая
птица снова понеслась в сторону Олега. Олег непроизвольно
приготовился выдержать толчок, напрягся. Однако сокол явно
чего-то испугался, Олег это ощутил, и резко взмыл свечой вверх.
бывало!
сразу, как с другими. Видать, ты на кого-то похож!
он начал выбираться из толпы. В спине было неприятное чувство
укора, он догадывался, чей взгляд неотступно следует за ним еще
после первой же попытки обознавшегося сокола, могут даже
послать стражей, чтобы остался, но вроде бы тихо...
что сейчас будет толчок в спину, резко обернулся, успел увидеть
летящую на него огромную оранжевую птицу, выставленные лапы с
хищно загнутыми когтями...
воздуха, словно сокол сбил его в ком, как из молока сбивают
масло, и гнал перед собой, запах перьев, тепла, затем перед
глазами была только изумленная толпа, а когда он вскинул
голову, оранжевая птица, как раскаленный слиток металла,
блистала в вышине, только теперь двигалась совсем медленно,
клюв раскрыт, концы перьев опущены, словно намокли в тяжелой
холодной воде.
ловил не столько недоумение, сколько боязнь, а то и откровенный
страх.
горам. На миг возникло стыдное желание, недостойное мужчины,
своей мощью колдуна очистить помещения от этого пьяного
горланящего сброда, в тишине пообедать, отдохнуть, приводя в
порядок мысли...
начали оглядываться с удивлением. Он чувствовал, что уши пылают
как факелы, от них можно зажигать светильники, а пролетающие
мухи вспыхивают и падают крохотными дымящимися угольками.
пользоваться для себя!.. Только для людей!.. Только на благо
рода людского!.. Иначе... иначе я не человек, а тварь лесная,
дикая, неумытая!
постоялый двор бывает даже в большой деревне, в селе их
два-три, а в городке найдется не один умелец, что постарается
заработать на приезжих да местных, что убегают от жен выпить и
пообщаться с себе подобными.
таким захудалым, что Олег понял: доживает последние дни.
Постояльцы предпочитают темную переполненную комнатушку в
"Кабанчике", чем пустые палаты здесь, где с балок свисают космы
паутины, из углов дует ветер, а вдоль стен бегают мыши размером
с отощавших кроликов.
Олег поинтересовался:
свободные...
чего бы поесть еще.