Чтение 16–й страницы книги ~Фарамунд~

честью! Еще ни разу не уронил...

В тишине Тарант угрюмо подтвердил:

- Ни разу.

- И не должен ронять, - добавил Теддик.

- Не должен, - как эхо отозвался Тарант.

Фарамунд молчал, смотрел то на одного, то на другого. Теддик скривился,
завел раненую руку за спину. Послышался скрип покидающего ножны римского
меча. В руке Теддика он напоминал широкий нож.

Теддик улыбнулся им обоим бледно, глаза Фарамунда расширились, он еще
не понимал, а Теддик приложил острие к левой стороне груди.

- Пока я жив, - сказал он, - я должен выполнять его приказы. Но только,
пока жив!

Мышцы на обеих руках напряглись. Фарамунд сделал движение перехватить,
но плоть треснула, рукоять быстро пошла к груди. Полоса железа быстро
укоротилась. Ладонь Фарамунда упала на рукоять меча, когда та уже коснулась
груди Теддика.

Глаза Теддика победно сияли. С губ сорвался хриплый смех:

- Не успел! Я всегда был быстрее тебя.

- Да, - прошептал Фарамунд. Теддик все еще держался за рукоять.
Фарамунд отдернул пальцы. Лезвие, пробив сердце, не дает крови хлестать, как
из пробитого мечом винного бурдюка. - Ты быстр... и... я не могу найти
слово!

- Я... - сказал Теддик. На губах показалась кровь, в горле забулькало.
Он закашлялся, красные брызги полетели веером. Он с усилием повторил: - Я...

Новый приступ кашля свалил лицом вниз, он перекатился на бок, дернулся
и затих. Ноги медленно выпрямились. Тарант перевернул его на спину.
Невидящие глаза Теддика уставились в небо. На забрызганных кровью губах
застыла жуткая улыбка. Оглянувшись на Фарамунда, Тарант деловито закрыл
глаза соратнику, отодрал еще теплые пальцы Теддика от рукояти.

Фарамунд хмуро смотрел, как Тарант с усилием вытащил меч, аккуратно
вытер лезвие об одежду погибшего, отцепил ножны:

- У него меч получше моего... Надо еще сапоги снять. У тебя нога
побольше, а мне в самый раз.

Отвернувшись, Фарамунд слышал, как Тарант сопел, пыхтел, стаскивал с
мертвого сапоги. Потом, судя по звукам, обшаривал одежду в поисках монеты
или чего-нибудь ценного.

Наконец за спиной раздалось:

- Пошли, что ли?

Ноги Теддика уже торчали навстречу солнцу голые, с непомерно отросшими
ногтями на длинных худых пальцах. Мешок за спиной Таранта заметно увеличился
в объеме.

- Не зароем?

- Некогда, - отмахнулся Тарант. - Да и какая ему теперь разница?

Когда уходили от берега, в кустах мелькнула серая шерсть, а с верхушки
дерева раздалось радостное "Кар-р-р!".

Спускаясь по лощинке, вышли к лесной тропке. Чувствовался звериный
запах, но на деревьях белели свежие зарубки.

Тарант сказал с неловкостью:

- Ты куда теперь?

- Не знаю, - ответил Фарамунд. - Не знаю. Уйду куда-нибудь.

Но перед глазами было прекрасное лицо Лютеции. А на шее он ощутил
веревку, что привязывает его к этой местности крепче любых цепей.

- Ладно, - вздохнул Тарант. - Прощай.

- Прощай и ты.

Он молча смотрел, как удаляется спина Таранта. Крикнул:

- Эй, крепость Свена в другой стороне!

Тарант оглянулся, бледный и с осунувшимся лицом, в глазах страх:

- Я знаю. Но Свен убьет, если я не выполню его приказа. Да я и сам
знаю, что это надо... Мало ли что случилось в дороге!

Он помахал рукой, повернулся и пропал за поворотом тропки. Фарамунд
тупо смотрел на колышущиеся ветки. Затем ноги сами сдвинулись с места, он
пошел все быстрее.

Тарант вздрогнул, оглянулся, переменившись в лице:

- Как ты меня напугал!.. Ты чего?

- Тебя в прошлый раз едва не схватили, - напомнил Фарамунд.

- Не схватили же...

- В этот раз схватят. У тебя вон глаза бегают, всего трясет.

Тарант ответил хмуро:

- Еще бы трясло! Но все равно я должен приказ выполнить. На этом мир
стоит.

- На чем?

- На выполнениях, - ответил Тарант туманно. - Я же обещал? Обещал.
Теперь надо идти.

- Вернись, - предложил Фарамунд, - скажи то же самое, что мы видели в
прошлый раз. Мол, больше не увидел. Свен не узнает, что ты даже не был там.

Тарант печально согласился:

- Свен не узнает. А я?

- Что ты? - спросил Фарамунд, хотя понимал, о чем говорил Тарант.

- Я ведь знаю. И буду знать.

Он улыбнулся печально, эта улыбка показалась Фарамунду оскалом
смертника. Тарант трусил, он знал, что идет навстречу смерти, но все-таки
шел. И когда снова кивнул, прощаясь, уже навсегда, Фарамунд догнал, пошел
рядом.

Тарант покосился удивленно:

- Ты чего?

- Да так, - ответил Фарамунд со злостью. - Знаю, что дурак, но иду. Ты
дурак, я дурак...

Крепость Багрового Лаурса выглядела еще ярче, а за ночь словно бы
подросла. Вокруг чернели пятна костров, кое-где еще дымились головешки.
Стройка не останавливалась и на ночь, Похоже, Багровый Лаурс, в самом деле,
отчаянно торопился укрепиться, а отоспаться можно и потом, за крепкими
стенами.

По единственной дороге в распахнутые ворота тянулись телеги с бревнами
и уже распиленными досками. Гнали скот, везли мешки с зерном и мукой, на
телегах горой вздымались туши забитых оленей, туров, лесных коз.

Через врата оба прошли под бдительными взглядами стражей. К счастью,
Тарант настоял, чтобы Свен выделил им новые сапоги, и сейчас, когда на
воротах оказался тот же страж, он сперва с недоверием всмотрелся в их лица,
но когда взгляд упал на новенькие сапоги, так контрастирующие с потрепанной
одеждой, страж оскалился в понимающей улыбке:

- А, орешники... Вижу, хорошо поторговали.

Тарант суетливо поклонился:

- Спасибо, господин!.. Теперь вся деревня моим сапогам завидует! А свои
старые я теперь здесь продам.

Страж посмотрел на переброшенные через плечо сапоги, оглядел оценивающе
мешки:

- Ого, опять орехи? Что у вас за орешник, что можно собирать по два
урожая?

Тарант замер с раскрытым ртом, Фарамунд сказал виновато:

- Да это мы... гм... у соседей взяли. Они такие, у них все погниет, а
толку не будет. А так им тоже что-то купим... по мелочи.

Страж захохотал, они прошли в город. Тарант оглянулся, голос упал до
шепота:

- А я уже решил, что заглянет в мешок!

- Да ему надо?

- Тебе ничего, а у меня кувшин с маслом выперло краем!

Фарамунд смолчал,

Бург был настолько просторен, что у Фарамунда разбежались глаза. Через
внутренний двор катят огромные бочки, у просторного сарая выгружают телеги,
а еще две открытые повозки, доверху нагруженные оленьими тушами, стоят у
дверей подвалов. Снизу выскакивают дюжие мужики, стаскивают оленей с таким
проворством, словно битую птицу, исчезают во тьме.

Справа деловито стучит молоточек, за ним послушно бухают тяжелые
молоты. Фарамунд ощутил запах горящего железа, древесного угля, а ветерок
донес вкусный аромат свежего хлеба. Мимо простучала копытами удивительно
грациозная лошадь, на Фарамунда взглянули ее коричневые глаза, не по-лошажьи
умные. Тащил ее за повод заспанный парнишка, толстый и настолько грязный,
что у Фарамунда зачесались руки выхватить повод, вскочить в седло и...

Он вздохнул, опустил голову и постарался сгорбиться. Тарант шаркал
ногами, лицо делал глупое. Возле оружейника остановились, раскрыли рты.
Притворяться не пришлось: таких мечей, что стоят в углу, как простые палки,
нет даже у Свена.

Трое подмастерьев накручивали на стержень проволоку, чтобы получилась
длинная спираль, еще один разрубывал по одной стороне. Разомкнутые кольца
ссыпали в деревянное ведро, мальчишка бегом, перекосившись в другую сторону,
тащил через двор напротив. Там тоже гремели молотки. Фарамунд понял, что
именно там кольца собирают в кольчуги, хозяин здешней крепости готовится к
серьезной войне.

Фарамунд спросил Таранта шепотом:

- Сколько здесь человек на воротах?

Лицо Таранта тоже было потрясенное, а челюсть отвисла.

- Не меньше двадцати. А то и тридцать.

- Они там и живут в башенках?

- Нет, в схолах.

- В схолах?

- Ну, многие так называют бараки для воинов. Это по-римски.

К ним присматривались настороженно и злобно. Любой человек несет