постель большая! Не только мы четверо, там взвод поместится.
дружелюбен, честен. Друзей не подводит, врагам спуску не дает, умеет
держаться как на работе, где числится в лучших, так и на отдыхе, где тоже
блистал, блистал...
постели, истекать похотью, эти охи, ахи, горячее частое дыхание, мощные
выдохи, зеркало на потолке или во всю стену, чтобы усиливать эффект...
Впрочем, когда рядом совокупляются живые партнеры, то и без того
гормональная система работает с повышенной нагрузкой. К тому же всегда
можно поменяться женщинами. Современные и уверенные в себе самки это любят,
все с шуточками да смешками, но гормональная система пашет так, что хребет
трещит, организм отдает все силы этому участку фронта, все для победы...
А мы настоящие здоровые мужики! Нам надо настоящих здоровых баб. Самое
большее, что можно себе позволить, это поменяться бабами, использовать их
во все места, но искать чего-то нового не стоит.
этой... как ее... забыл имя, что в Крылатском, передернул плечами от
омерзения к себе, но внизу, в гениталиях, приятно потеплело. - Занят,
понимаешь...
поделишься?.. Стыдись!.. Люди даже хлебом делятся, а ты женщину жалеешь!
есть знакомый врач. Напичкает антибиотиками, враз как рукой снимет.
намного раньше.
все в порядке. Даже по ночам их толстые задницы снятся. Нет, Коля, это
другое...
вырывали друг у друга трубку, наконец послышался голос, и по сдержанному
тембру я понял, что победил более осторожный:
водоросль. Или того проще, как американец.
американец... Бр-р-р!.. Спасибо, Коля. Как-нибудь в другой раз, ладно?
сердца ждал и всячески желал успеха более открытому, но все же победил
сдержанный, и голос ушел по проводу обрезанным со всех четырех сторон:
Вавилова сдержанность. Или же я стал слишком подозрительным, но теперь
казалось, что даже Николай хоть краешком касается той страшной тайны,
которую обнаружил я.
выдоенные до просветления тучи. Город изнемогает от жары, но все люди на
улице бредут с различными тканями поверх потных тел. Голых нет совсем, что
удивительно, хотя не совсем ясно... зачем эти странные покровы, именуемые
одеждой? На их изготовление уходит уйма труда! Миллионы людей заняты только
тем, что выращивают хлопок, выплавляют синтетику, обрабатывают, свозят то и
другое на особые фабрики, где все это другими людьми превращается в то, что
эти и другие существа надевают на себя. Конечно, зимой понятно, но в такую
жару?
наблюдателю... и, вероятнее всего, не только наблюдателю, но как житель
этой планеты ты прекрасно знаешь, что одежда - обязательный атрибут
вычленения этого существа из звериного ряда. Одежды нельзя лишаться даже в
жару, слишком недавно человек вышел из зверей, слишком легко вернуться, а
дистанцию надо держать, держать! Держать отчаянно, несмотря на всех
Фрейдов, на свободную любовь, на свободу совокупляться с особями своего
пола, со скотом, с рыбами, предметами, компьютерными персонажами...
странная философия, какое мировоззрение...
жизнь, а теперь кто-то пытается придумать себе Мировой Разум, Высшее
Существо, словом, того же Бога, только его именуют Творцом уже всей
галактики, а остальное большинство жителей этой планеты просто старается не
думать о Великом Небытии... Изо всех сил забивает голову сиюминутными
заботами, только бы не вспоминать о том, что ждет в старости, а затем и...
если меня сюда забросили и пошли дальше межзвездные коктейли глушить, или
еще что-то... Черт, совершенно не помню ничего из той жизни!.. И пока не
вернутся с обеда, я подвержен всем болезням, всем микробам, всем
опасностям.
успокоиться. Я в теле землянина, а он должен быть привит.... вот на левом
плече пятнышко, где прививали оспу. Явно же и от прочих опасных болезней
есть иммунитет, а гриппом в прошлом году переболел...
голос, в котором я не сразу узнал голос человека, который считается моим
отцом. И который на самом деле отец вот этому телу, в которое я всажен так
накрепко.
сплю, лежу с ним рядом. У него слезы бегут, бегут... Он все понимает.
решение. Ну, решись наконец!
упал до шепота:
и облезлый, со слезящимися глазами, но сейчас дело не в собаке, страдает
этот человек.
пройти, как я прошел, мимо сверкающих дверей соседей: бронированных,
отделанных дорогой имитацией под дерево.
изможденным лицом, осунувшийся, словно всю ночь стоял под проливным дождем,
глаза воспаленные, а под ними темные мешки, похожие на изношенные сети для
ловли рыбы.
кухню. Середину занимал старый вытертый коврик, а на нем на боку лежал,
вытянув лапы, Джой. Он показался дряхлым настолько, что я принял бы его за
скомканный мешок из старой дерюги, потерявший цвет и форму.
по-старчески особенно выразительной, появилось что-то вроде слабой
виноватой улыбки. Глаза были выцветшие от старости, блеклые, полуслепые. Он
и узнал меня скорее всего по запаху, хотя вряд ли его нос чувствовал хоть
вполовину так, как раньше.
пальцы, для этого ему пришлось шевельнуть головой, я слышал, как заскрипели
шейные позвонки. Он не дернулся, но в собачьих глазах от боли выступили
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк