Столько всего слышу - иногда кажется, голова лопнет... Тебя вот сейчас за
сто километров ловил - так чуть сам концы не отдал. Надо ж себя довести...
Симу из института выгнали, - вдруг сообщил он.
думаешь так же.. Худо, - раздался звон, будто Макбет перебирал мелкие
стекла, и Колю резко ожгло грудь. Он охнул, потом квохчуще рассмеялся.
ко мне привязались, ребята? Куда мне еще убежать? Опять в космос? Так ведь
не пустите, не дадите ракету. Сюда приехал, жил тихо-мирно, нет, явились,
поломали все... Покоя не даете, понимаешь?
суетности бытия.
щеке Коля.
попер? А потом с ума сходил, специально чтобы вам досадить?
значит, работаешь не в полную силу, и тогда лучше некоторое время не
работать вовсе. БЕссрочный отпуск для восстановления душевного равновесия.
экспозиции в Ориуэле.
рассказывать картину. Съезди посмотри.
купить вздумал... Зажег бы ты свет, парень.
Макбета.
здорово друг дружку понимаете?
до жути напомнил Спенсера, когда тот, растопыривая набухающие в суставах
пальцы, с бурым вздутым лицом, по которому черной тушью стекали
растворяющиеся волосы, невнятно сипел с экрана: "Не снимай скафандр...
стерилизуй катер тщательнейше..." И на глазах, как восковой, оплывал; уже
беззвучно шевелящиеся губы свисли до подбородка, и тут вся ткань, словно
мокрая бумага, сминаясь, сорвалась с головы, мокро скользнула по плечам и
шмякнулась на пульт, растеклась густой лужей, мгновенно подернувшейся
плесенью, как мышиной шерстью, а сплюснутый желтый череп стал медленно
вминаться в оседающие плечи... Только тогда Коль замолотил руками о пульт,
сбивая костяшки пальцев в кровь, закричал: "Спенсер!!! Спенсер!!!
Кто-нибудь! Я же один здесь!"
Коль. - Я же один... Ну ведь один же..."
ободряюще улыбнулся. Коль глубоко дышал, приходя в себя.
оно означает помощь, потому что вспоминаем о нем лишь когда нам плохо.
Когда хорошо - не вспоминаем. А если нас понимают, когда нам это не нужно
- говорим, нам лезут в душу. Верно?
удивленно и насмешливо косясь на свои старческие дрожащие руки,
исполосованные вздутыми синими венами, на него уставилась одутловатая
морда, плохо выбритая, с тусклыми глазами, покрасневшая от слез,
обесцвеченная, тоскливая...
постоял, глядя в свой раскрытый, явно докторский саквояж. Что-то еще
придумывает мне вкатить, подумал Коль, и Макбет тут же ответил:
для нее это очень важно! А сам ни слова не понимаю, бред какой-то. А я ей
элементарные вещи говорю, настолько элементарные, что их даже не
объяснить... как объяснишь, что такое, например, небо? И - она не понимает
ни слова.
немножко.
серьезными различиями сформулировали идеал человека. Стремись к этому
идеалу, уподобься ему - и будет тебе благо. Помимо всего прочего, так
человек окончательно порывал с животным царством - идеал был чисто
духовным. То есть, он думал, что порывает. Вернее, сознательно даже не
думал, не отдавал себе отчета... но непроизвольно взятый вектор этических
конструкций был именно таков. Интересно, кстати, что обещанное в награду
за культурную жизнь благо зачастую обещало возвращение к животным
радостям, вроде исламских райских гурий... такая вот инверсия ценностей...
но это к слову.
ни одна религия не могла призвать. Даже самых что ни на есть любителей
умерщвления плоти. Тем более, широкие массы. Значит, этот аспект надо было
ритуализовать. Сформулировать какие-то социально обусловленные, конечно,
но достаточно искусственные правила, и дальше смотреть: кто скотствует в
рамках правил, тот порядочный человек, а кто дает волю организму вне этих
правил - тот грешник, аморальный тип, гореть ему в аду. Но тут оказалась
изначальная и неизбывная лазейка. Правила соблюдаются прилюдно. Коль скоро
ты ухитряешься нарушать их так, что не знают те, чье мнение существенно
для твоей жизни - все в порядке. Конечно, были и такие, что страдали, даже
если свидетелей не было, и единственным существенным для себя свидетелем
был сам нарушающий. Это - совесть. Вот почему Сима кричала, что ты очень
хороший. Совести у тебя - вагон. Но, как у большинства людей
дотелепатической эпохи, она шла не путем открытого изживания, а путем
сокрытия в себе. Даже и для самого себя. Забыть - и дело с концом, ведь
такое не повторится...
автоматически, не переживая их нужность людям, ты можешь считаться
порядочным человеком, на деле не будучи им. Сменят правила - ты начнешь
следовать новым. Разрешили убивать и будешь убивать. Совесть смолчит.
животной естественности, которая на своем месте прекрасна, а у человека,
из-за его амбиций, всегда тянущих каждого мочь больше остальных,
оборачивалось скотством. Но для того, чтобы оставаться порядочным, хотя бы
даже перед самим собой, приходилось совершать массу нежелаемых, чисто
Маркелов Олег
Лукьяненко Сергей
Прозоров Александр
Самойлова Елена
Перумов Ник
Громыко Ольга