восемь кораблей, веером идущих за нами на отдалении миллионов в сто
километров. Эта была дистанция безопасности. Дальнейшее сближение могло
затруднить маневрирование межзвездных судов.
видеть, - сказала Ольга. - Там есть лишь одно средство координировать
полет - заранее рассчитанный график движения.
Вслепую и вглухую!..
природного агента для связи, движущегося со скоростью наших кораблей, мы
не знаем.
и тут же получал его. Максимальное приближение равнялось миллиону раз. В
такой прибор с Плутона можно было бы видеть на Земле все города и реки.
Осима сказал, что фотонные умножители - так называются эти галактические
телескопы - изобретены недавно и на их звездолете опытный экземпляр.
звездный свет, этот его усиливает, умножая число уловленных фотонов. По
существу, это не прибор, а оптическо-квантовый завод, перерабатывающий
полученную скудную информацию в удобную для наблюдения. Бинокль на ручке
кресла - лишь ничтожный элемент умножителя, основные его механизмы
размещены в недрах звездолета.
грохота, ни вспышек, ни перегрузок. Кровь не бросилась мне в лицо, в ушах
не зашумело. "Пожиратель пространства" уже не летел в пространстве, но
уничтожал его перед собою. Ничто в зале не изменило своего вида. Правда,
заезды впереди как бы затянуло маревом, но и это продолжалось недолго.
новое.
больших зрительных эффектов, их же как раз не следовало ожидать.
плотную, - звезды сквозь нее казались тусклей и красноватей. Это было
новое вещество, созданное самим звездолетом. Космическая пустота,
сжигаемая аннигиляторами Танева, обретает вещественную форму, становится
пылевым облаком. На одном параллаксометре была все та же треть скорости
света, быстрота нашего движения в пространстве, но на другом мерцающий
зайчик перевалил за двадцать световых единиц - так бурно пожирали
пространство аннигиляторы. А вскоре зайчик на первом параллаксометре
покатился к нулю и сам прибор стушевался в темноте.
точек, веером стремившихся за нами, пропали. И сами мы стали невидимы для
других звездолетов, и они перестали быть видимыми для нас. "Нырнули в
невидимость", - сказал я про себя.
перемен ни в себе, ни в окружающих предметах, ни в далеком звездном мире,
в котором мы так ошалело неслись, мне стало страшно от сознания того, что
совершается. Я впервые двигался с такой быстротой.
ограничимся ста единицами, а потом доберемся до двухсот.
туда за три месяца. Приходится торопиться, Эли, ничего не поделаешь.
сгущался. Пять-шесть полетов такой армады звездолетов, размышлял я, и из
Галактики выхватится основательный кусок пространства, а взамен его
образуется новое космическое тело - пылевое облако, "сотворенное из
ничего", как сказали бы наши предки. Не удивительно, что запуск
аннигиляторов Танева в окрестностях Солнечной системы запрещен.
стали крупнее. Но потом я соображал, что и при такой огромной скорости мы
не могли пройти большого пути за несколько часов. В космосе масштабы
относительнее, чем в обыденной жизни. И грандиозное здесь скромно.
же способом, что и втягивало внутрь. У входа я повстречался с Леонидом.
Его сумрачные глаза недобро засветились.
добр к тебе.
настроение. Для пассажиров устроен обсервационный зал, побольше
командирского, но по тому же образцу - невесомость, силовое поле,
вращающиеся кресла, бинокли умножителя.
командирском зале я не командовал, а наблюдал.
искусственная планета предстала крохотным пятнышком в умножителе.
полета. Ора вырастет вдруг, а до той поры останется точечкой в
пространстве. Зато Альдебаран в умножителе занимает чуть ли не полнеба.
Вблизи он не так красив, как издали, - рядовое солнце, ничего особенного.
Мы его оставляем в стороне, Ора правее парсека три.
рисунка созвездий. Звездный мир становится незнакомым, и его незнакомость
все увеличивается.
- Капелла, Сириус, Поллукс, затем и само созвездие сжалось и
переместилось. Большая Медведица значительных перемен не претерпела, но
появились блуждающие звезды, быстро, словно планеты, передвигающиеся по
небосводу.
потом повернул назад и стал уменьшаться. Через месяц путешествия мы
удивлялись: неужели вон та скромная звездочка - красивая, конечно, красоты
у ней и сейчас не отнять, - неужели это и есть прекраснейшее из светил
земного неба? А за Сириусом пришла в движение торжественно-холодная Вега,
она покинула созвездие Лиры и устремилась к Змееносцу и Скорпиону.
выплывали, на небе разгоралась исполинская Капелла, явственней
очерчивались Гиады, жарче пылал Альдебаран, - мы мчались в их сторону.
Лишь Плеяды, маленькое туманное пятно, клубок сияющей шерсти, не
увеличивались, они были так далеко, что наше движение не сказывалось на
них.
поток миров, выхлестывающий на берега. Мы можем годами мчаться с этой
нашей многократно сверхсветовой скоростью, - грандиозный и недоступный, он
будет оставаться тем же.
разных участков неба, сбегались в одно образование оно оконтуривалось,
становилось чем-то единым. Вскоре оно напоминало вытянутый параллелограмм,
граничные линии отчеркивались Фомальгаутом и Альтаиром, Вегой и Арктуром,
Сириусом и Капеллой, а в центре сияли Солнце, Поллукс и Альфа Центавра.
Это был наш мир, родина человечества, Солнце и его соседи!
выделялось среди тысяч таких же скромных звезд, и остальные светила нового
созвездия потускнели в сравнении с тем, как выглядели с Земли, их вид
волновал нас. Нет, оно было красиво, это собрание неярких звезд, оно
радовало взгляд. "Солнечный мешок" - назвал я его.
падали в безмерность звездной бездны!
признаки жизни. Мы приближаемся к узловой станции в космосе - пересечению
великих галактических дорог. Ольга выключила аннигиляторы Танева, теперь
мы снова идем на фотонах. Остальные корабли эскадры, вынырнув из
сверхсветовой области, стали видны в умножителе. Миллионах в трех
километров от нас промчался небесный курьер, из тех, что приспособлены для
перевозки пассажиров из одной планетной системы в другую. Он, видимо,
торопился и на наши сигналы не отозвался.
выросла в апельсин. Теперь нами командовал диспетчер межзвездного порта.
До голосу, это девушка - решительная, четкая, звонкая. Она велела нам
перестроиться: первыми опускались на Ору малые корабли, "Пожиратель
пространства" замыкал эскадру.
подвигались к назначенным местам. Нигде так сложно не швартуются, как на
Оре. Это объясняется тем, что звездолеты опускаются прямо на поверхность,
а не причаливают к спутникам, сами превращаясь на время в спутники
планеты, куда прибыли.