касается ссадины, то великая это вещь - терамидоновый пластырь. Лицо
ничуть не опухло, разве что несколько оттянут внешний уголок правого
глаза.
каждый раз удивляюсь, до чего же человек может быть непохож на начальника
гормилиции. Он широкий, рыжий, вяловатый в движениях и обожает поболтать о
том о сем. Битых полчаса они с Г.А. рассказывали друг другу разные случаи
о падениях с лестниц. А также - с трапов, с пандусов и прочих наклонных
путепроводов. Потом Г.А. перешел к делу.
Флоры? Что думает по этому поводу он, Михайла Тарасович, лично? Что
правильнее: сделать милицию непосредственной участницей планируемой акции
или уделить ей роль некоего сдерживающего фактора, некоего нейтрального
механизма, призванного обеспечить порядок и дисциплину? Вообще, понимает
ли Михайла Тарасович всю деликатность своего положения?
хорошо. Флора - это настоящая куча дерьма. Чем меньше ее трогаешь, тем
меньше вони. Таково личное мнение Михайлы Тарасовича. Если бы можно было
всю эту кучу в одночасье поддеть на лопату и бесшумно перенести в
соседнюю, скажем, область, то это было бы самое то. Однако бесшумно такое
дело не сделаешь. Вот если бы поступил приказ УВД, тогда никаких проблем
бы не было и быть не могло, и уже не очень важно, шумно ты выполняешь этот
приказ или бесшумно. Однако приказа такого нет и что-то не предвидится. А
имеет место быть общественное движение. Бесспорно, мощное движение,
единодушное, но руководство исполкома не слишком его поощряет, а уж о
горкоме и речи пока нет.
Флоры никакими законами не запрещается. Массовая неформальная молодежная
организация, никаких преступных целей не преследующая. Статья сорок вторая
Общего уложения, пункты А, Б и В. Это с одной стороны. А с другой стороны
- массовое общественное движение, которое стремится стереть эту Флору с
лица земли, - волеизъявление большинства, причем подавляющего большинства,
того самого большинства, которому мы с вами, милый вы мой учитель, обязаны
служить. А с третьей стороны - меня здесь посадили, чтобы я охранял
общественный порядок. А что такое общественный порядок? Это значит:
никакого мордобоя, никакого насилия, вообще никаких эксцессов, а тем более
- носящих массовый характер. Вот и получается, что я обязан всячески
защищать Флору, всячески способствовать ее уничтожению, а также не
допускать, чтобы хоть что-нибудь происходило, - и все это одновременно.
курсантом... (Рассказывает замшелую историю, как ему пришлось принимать
участие в великой битве древних "дикобразов" с ныне вымершими рокерами.
Милиция оказалась бессильной, так вызвали из-под Оренбурга роту мотопехоты
- и никаких разговоров. Буквально тридцать минут понадобилось, вот по этим
часам. - Убедительно стучит ногтем по дисплею старинного "роллекса".)
никак не могу. Ну что вам эта Флора? Грязная ведь куча, и больше ничего.
Что вы за нее так хлоп счете?
незаконно. Флора ни в чем не виновата. Город хочет наказать невиновных.
Это несправедливо. Несправедливо и незаконно сразу. Как же я должен
поступать?
бегут туда, как в банду! Наркотики. Хулиганство. Промискуитет, простите за
выражение. Принципиальное тунеядство! Мало ли что нет против них закона!
Значит, отстаем мы от времени, не успевает наша юридическая наука за
событиями... Ведь это только как официальное лицо я колеблюсь, а будь я
сейчас в отставке, завтра же на Флору вашу первым же пошел бы и был бы в
своем праве! (Он долго разоряется на эту тему, я записал только самое
нутряное, у него еще было там четыре ссылки на древнюю историю, когда он
был рядовым курсантом, а потом старшиной, и двадцать четыре ссылки на
внучатых племянников и троюродных золовок.)
Флору. Вообще они бегут не "куда", а "откуда". От нас они бегут, из нашего
мира они бегут в свой мир, который и создают по мере слабых сил своих и
способностей. Мир этот непохож на наш и не может быть похож, потому что
создается вопреки нашему, наоборот - от нашего и в укор нашему. Мы этот их
мир ненавидим и во всем виним, а винить-то надо нам самих себя.
благорасположен и самодостаточен. "Это, душа моя, все философия, - говорит
он (от себя говорит, ни в коем случае не цитирует!). - Я ведь, собственно,
что хотел вам посоветовать? Не связывайтесь вы с Оренбургом. Оренбург
помалкивает. "Действуй по обстановке", - вот и весь разговор. И очень
хорошо я их понимаю. И, между прочим, действую. По обстановке. В
Новосергиевке давеча полезли было эти неумытики из "пятьсот веселого"
Оренбург-Черма, так там железнодорожники совместно с милицией вежливенько
подсадили их обратно по вагонам, сигнал машинисту, и поехали они дальше...
Оренбург официально слова не сказал, но было дано понять, что так, мол,
держать и в дальнейшем. В Оренбурге ведь с вами и разговаривать не станут,
Георгий свет Анатольевич! Ну, примут к сведению. Ну, пообещают
чего-нибудь, поскольку вы все-таки депутат и заслуженный учитель. Но до
дела не пойдет. Уклонятся. Да и нет такой силы, чтобы заставить их
выступить против всей демократии, против народа выступить".
посмотрел на меня. Я сейчас же встал и попросил разрешения выйти. Г.А. (с
признательностью) разрешил и велел мне ждать его в буфете и чтобы взял я
ему там бульон с пирожками - пусть остынет.
не могу с собой поделать. Не в первый раз. Все понимаю, и напрасно Г.А.
потом приносит мне свои извинения. И все равно обидно. Возрастное. Вроде
резей в животе.
Например, такое: "Ну, хорошо, Михайла Тарасович. Убедить вас мне не
удалось. Тогда позвольте предложить вам взятку. Вот вам для начала тысяча
рублей".
как-то механически похлебал бульону, откусил пирожка и только затем вдруг
спохватился и принес мне свои извинения. Причем, к изумлению моему, счел
даже возможным объясниться. Оказывается, они там без меня обменялись
кое-какой информацией, имеющей узкослужебный характер...
Я пишу сейчас о нем по одной-единственной причине: в жизни не видел я
таких странных людей, да и не только я, как выяснилось.
Физиономия совершенно бесцветная. Манеры - приторные до подхалимства. Одно
ухо красное, другое желтое. Пиджачная пуговица на сытом животике висит на
последней нитке. И штиблеты! Где он взял такие штиблеты? Не туфли, не
мокасины, не _к_о_р_н_е_в_и_щ_а_, а именно штиблеты. У одного только Чарли
Чаплина были такие штиблеты. И тут меня осенило: человечек этот, весь как
есть, вывалился к нам в лицей прямиком из какой-то древней кинокомедии.
Еще черно-белой. Еще немой, с тапером... Весь как есть, даже не
переодевшись.
что Г.А. тоже порядком озадачен. "А тебе этот человек никого не
напоминает?" - спросил он. Я сказал, что Чарли Чаплина. "Чарли Чаплина?
Вот странная идея", произнес Г.А., и разговор наш на этом закончился.
Собственно, родился не он один, родилась двойня. Второго близнеца назвали
Иаковом Старшим, потому что он увидел свет на несколько минут раньше
Иоханаана. Кстати, Иоханаан (Иоанн, Иоганн, Иван, Ян, Жан) означает
"Милость бога" ("Яхве милостив"). Надо бы посмотреть, что означает Иаков
(Джекоб, Яков, Жак).
свет близнецы, не сохранилось, точно так же, как и сам поселок, дотла
разрушенный римлянами во время Иудейской войны. Зато сохранилось имя
счастливого отца. Был он рыбак и рыботорговец, и звали его Заведей. В
семье Заведея было еще девять дочек, но они не играют в нашем
повествовании совсем никакой роли.
легендой прозвище Боанергес ("Сыны громовы") дал им Назаретянин, когда
всем троим было уже за тридцать. Это неправда. Прозвали их так соседи,
когда юные гопники вступили в пору полового созревания, и надо тут же
подчеркнуть, что только в современном восприятии перевод жутковатого
прозвища "Боанергес" звучит как нечто грозно-благородное. Для соседей же