еще один бедный помешанный крестьянин, ходивший туда вместе с ним, знали
о существовании этих подземных жилищ. Альберт привык уединяться там вся-
кий раз, как вследствие какой-нибудь семейной неприятности или сильного
волнения он терял власть над своими поступками. Чувствуя приближение та-
кого припадка и не желая огорчать родных зрелищем своего безумия, он
убегал в Шрекенштейн через обнаруженный им подземный ход; ход этот начи-
нался в колодце, находившемся посреди цветника, разбитого близ его поко-
ев. Оказавшись в своей любимой пещере, Альберт забывал о времени, не за-
мечал, как проходят часы, дни, недели. Находясь на попечении крестьянина
Зденко, мечтателя с душой поэта, в чьей экзальтации было нечто общее с
его собственной, он вспоминал о том, что надо вернуться к дневному свету
и родным лишь тогда, когда припадок затихал, и, к несчастью, эти припад-
ки становились все сильнее и продолжительнее. Но вот однажды Альберт от-
сутствовал так долго, что все сочли его погибшим, и тогда я решила ра-
зыскать его убежище. Это стоило мне больших опасностей и мучений. Я
спустилась в тот колодец, откуда однажды ночью - я это видела из укром-
ного места - вышел Зденко. Не зная дороги, я едва не погибла в этих под-
земных переходах. Наконец я нашла Альберта, мне удалось рассеять его бо-
лезненное забытье, я привела его к родным и заставила поклясться, что он
никогда не вернется без меня в эту роковую пещеру. Он уступил, но сказал
мне, что это значит осудить его на смерть. И его предсказание сбылось!
сделаться для него источником горя.
жизнью в этом подземном странствии...
и, подобно верному глупому псу, оберегая безопасность своего хозяина,
едва меня не убил. Я чуть не погибла в бушующем потоке. Альберт не сразу
узнал меня и чуть не заразил меня своим безумием: страх и волнение дела-
ют человека восприимчивым к галлюцинациям. Затем припадок у него повто-
рился, он снова привел меня в подземелье и едва не покинул там одну. И
все это я вынесла без любви к Альберту.
богоматери Утешения?
ной улыбкой. - Чувство искреннего сострадания к его семье, глубокая сим-
патия к нему самому, возможно - романтический ореол истинной дружбы, но
ни малейшей искры любви, во всяком случае - ничего похожего на мою преж-
нюю слепую, отуманивающую и сладостную любовь к неблагодарному Андзоле-
то, которая преждевременно иссушила мне сердце... Что еще сказать вам,
принцесса? После этого ужасного приключения у меня сделалась горячка, и
я была на волосок от смерти. Меня спас Альберт - ведь он не только ис-
кусный музыкант, но также искусный врач. Мое медленное выздоровление и
его неусыпные заботы породили у нас обоих чувство братской близости.
Рассудок полностью вернулся к нему. Его отец дал мне свое благословение
и стал обращаться как с любимой дочерью. Даже старая горбатая тетка
Альберта, канонисса Венцеслава, ангел доброты, но при этом полная пред-
рассудков аристократка, примирилась с мыслью принять меня в свою семью.
Альберт молил меня о любви. Граф Христиан превратился теперь в адвоката
своего сына. Я была взволнована, испугана. Альберта я любила, как любят
добродетель, истину, образец совершенства, но он все еще внушал мне
страх; меня отталкивала мысль, что я могу стать графиней, заключить
брак, который восстановил бы против Альберта и его семьи всю местную
аристократию, а на меня навлек бы обвинение в низменных и корыстных по-
буждениях. А кроме того - признаюсь в этом, кажется, единственном моем
преступлении! Мне было жаль расставаться с моей профессией, свободой, с
моим старым учителем, с моей артистической карьерой и с этой волнующей
ареной - ареной театра, где я появилась лишь на миг, чтобы блеснуть и
исчезнуть, как метеор; с этими раскаленными подмостками, где была разби-
та моя любовь, где свершилось мое несчастье, с подмостками, которые я
собиралась проклинать и презирать всю жизнь и которые, однако, снились
мне все ночи напролет - с их аплодисментами и свистками...
но если тебя с детства готовили для театра, если всю свою жизнь ты тру-
дился, мечтая об этих битвах и этих победах, если ты выиграл наконец
свое первое сражение, тогда... тогда мысль, что никогда больше ты не
вернешься на сцену, может быть так же страшна, как для вас, дорогая Ама-
лия, была бы страшна мысль, что отныне вы будете принцессой лишь на под-
мостках, как ныне бываю я - дважды в неделю...
принцессы превратиться в актрису, я бы вышла замуж за Тренка и была бы
счастлива. А ты не захотела превратиться из актрисы в принцессу, чтобы
стать супругой Рудольштадта. Да, теперь я вижу, что ты не любила его! Но
тут нет твоей вины... Сердцу не прикажешь!
ризм верен, - тогда моя совесть была бы спокойна. Но я бьюсь над этой
задачей всю жизнь и все еще не разрешила ее.
на попытаться высказать свое мнение о такого рода велениях совести. Ты
сомневаешься в том, что мы вольны любить или не любить? Ты, стало быть,
думаешь, что любовь способна считаться с голосом рассудка?
свое влечение рассудку, но, разумеется, не тому вульгарному рассудку,
который равносилен безумию и лжи, а благородному умению распознавать и
выбирать - то есть любви к прекрасному, стремлению к истине. Вот вы,
принцесса, как раз и являетесь подтверждением того, о чем я говорю, и
ваш пример - это мой приговор. Рожденная для трона, вы пожертвовали лож-
ным величием ради истинной страсти, ради обладания сердцем, достойным
вашего сердца. А у меня, тоже рожденной, чтобы стать королевой (короле-
вой подмостков), недостало мужества и великодушия, чтобы с радостью по-
жертвовать мишурой этой ложной славы ради мирной жизни и возвышенной
привязанности, которая меня ожидала. Я готова была сделать это из пре-
данности, но не без боли, не без страха. И граф Альберт, чувствуя мою
мучительную тревогу, не пожелал принять мое согласие как жертву. Ему
нужны были пылкие восторги, разделенная радость, сердце, свободное от
всяких сожалений. Я не должна была обманывать его. Да и можно ли обма-
нуть в подобных вещах? Поэтому я попросила не торопить меня, и моя
просьба была исполнена. Я обещала сделать все, что от меня зависит, что-
бы моя любовь стала подобной его любви. Я была искренна, но с ужасом
ощущала, как мне хотелось освободиться от веления совести, заставившей
меня принять это страшное обязательство.
гого.
на горе Альберта, чтобы пойти с ним на прогулку, я вдруг услышала песню,
которую когда-то разучивала вместе с Андзолето, а главное, узнала этот
проникающий в душу голос, который я так любила, и венецианский выговор,
столь милый моему сердцу. Я посмотрела вниз и увидела всадника. То был
он, принцесса, то был Андзолето.
неции, страшась мести графа Дзустиньяни. Быстро пресытившись деспотичес-
кой любовью сварливой Кориллы, с которой он снова начал успешно высту-
пать в театре Сан-Самуэле, он добился благосклонности некой Клоринды,
моей бывшей школьной подруги, второразрядной певицы и любовницы графа
Дзустиньяни. Как человек светский, иначе говоря - как легкомысленный
развратник, граф отомстил ей, вернувшись к Корилле, но не расставшись и
с Клориндой. В разгаре этой двойной интриги Андзолето, не выдержав изде-
вательств соперника, сначала разозлился, потом пришел в ярость и в одну
прекрасную летнюю ночь перевернул гандолу, где Дзустиньяни наслаждался
прохладой в обществе Кориллы. Обе пары отделались тем, что приняли хо-
лодную ванну, - не все каналы Венеции глубоки. Однако Андзолето, пони-
мая, что эта шутка может привести его в тюрьму, сбежал и по дороге в
Прагу проехал мимо замка Исполинов.
ним паломничество в пещеру Шрекенштейна, которую ему хотелось увидеть
еще раз вместе со мной. Я была вся во власти волнения и печали. Мне
пришлось пережить в этой пещере тяжелые потрясения. Мрачное убежище, та-
инственный источник, возле которого Альберт соорудил алтарь из костей
гуситов, восхитительный и душераздирающий звук его скрипки, какие-то
смутные страхи, темнота, суеверные мысли, которые всегда завладевали им
здесь и от которых я уже не в силах была его уберечь...
и помнит то, что произошло в прошлых веках. Словом, он был одержим той
же манией, что и граф де Сен-Жермен, не так ли?
он говорил, действовала на меня так, что я не только не разубеждала его,
а напротив, почти готова была разделить его взгляды.
получила только от Альберта. Могла ли я не подпасть под его влияние и не
разделить его заблуждений? В его уме таилось столько высоких истин, что
я не могла отличить ошибочное от достоверного. Придя в пещеру, я по-
чувствовала, что близка к помешательству. Меня особенно ужаснуло то,
что, вопреки моим ожиданиям, там не оказалось Зденко. Он не появлялся
уже несколько месяцев. Так как юродивый продолжал гневаться на меня,
Альберт отстранил его, прогнал, и, по-видимому, между ними произошла
ссора, ибо Альберта, как мне казалось, мучили угрызения совести. Быть
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шилова Юлия