белку, мыла - на другую белку и присматривала бухарскую лазоревую с белыми
цветами хлопчатую зендянь Яньке на сарафан, Олекса, мешая русские,
татарские и персидские слова, поговорил с толстым рыжебородым купцом о
путях. Тот жаловался: где-то у Хвалынского моря было размирье, и оттого
стояла дороговь на все товары. Сам он приехал в Новгород за полотном, а
полотно возил еще далее своей земли, в Индию.
липкую коричневую палочку с сильным и пряным незнакомым запахом.
сладости!
восточное лакомство.
расшалившихся детей.
Домашины цветные двухслойные выступки, как ни береглась, тоже размокли и
забрызгались грязью. Куда теперь? Ему бессознательно хотелось еще оттянуть
неизбежную встречу с Ратибором.
Давно ладился заказать образ Параскевы-Пятницы доброго письма, тут
собрался наконец.
прохладно. Даже говорили как в церкви, вполголоса: при <самом>
остерегались шуметь, не любил. Янька и Онфим разом притихли, увидя вокруг
строгие иконные лики. Веселый подмастерье, растиравший краску, подмигнул
детям, кивком головы указал на мастера. Тот нехотя отстранился от работы,
опустив длинные большие руки, исподлобья оглядел заказчика. Увидев детей,
помягчел.
от суровых умных глаз святого под изломами кустистых бровей. Этот бы не
стал сомневаться!
Михаилу писал! Нынче и несу.
бережно начали заворачивать тяжелый образ в полотна. Не по достатку
покупать такое... А ведь купил бы и не постоял за ценой! Любую дал, скажи
только Василий... Уже и с неохотой вспомнил про свой заказ.
улыбки, на Домашу и потом глядел несколько раз тем же пронзающим острым
оком.
обету?
купец, мою работу отселева и до Владимира знают.
оглядел Домашу острым, оценивающим взглядом. Та покраснела слегка,
поежилась. Вышли.
округляя глаза.
лик Николы. - Его дело такое! Он то видит, что нам не дано! Это
подумать-то и то трудно. Святой муж. Святой! Не просто и вообразить, а
написать как? А у него, поглядишь...
собрались по обеим сторонам реки. Посадничьи люди пешнями разбивали
заломы, скоплявшиеся перед устоями Великого моста. Мост угрожающе трещал
от натиска голубых искристых громадин. Выступившая из берегов вода
подмывала бани и крайние к Волхову амбары. Лодочники с криком оттаскивали
крючьями челны, спихивали наползающие на корабли ноздреватые сверкающие
глыбы, и надо всем стоял ровный гулкий треск и шорох плывущего льда.
с визгом в воду. Мокрые насквозь, дрожащие, равнодушно, хлюпая носами,
принимали шлепки и подзатыльники матерей, неотрывно ожидая одного:
выскочить в полупросохшей шубейке и снова нестись на Волхово. Лед пошел!
смолили, не прекращая работы ни днем, ни ночью. С последними льдинами
поплывут смоленые черные корабли в Ладогу, в великое озеро Нево, оттуда
жерелом к Котлингу*, а кто и дальше в Ругодив**, Раковор***, Колывань,
Стокгольм, Готланд, Любек.
ладьи с товаром, ждут ганзейских перекупщиков; не пускает Ганза далеко
русские корабли. Вспоминают старики, что прадеды далеко ходили на своих
ладьях. В Дании, в Норвежской земле были русские подворья. Были, да нет.
Сей год раковорцы с колыванцами - и те ладятся заступить пути Великому
Новгороду... Сумеют ли только?
стучат новгородские, ладные, с тонким перехватом у обуха, с широким,
оттянутым внизу лезвием, на прямых рукоятях топоры. Сам хозяин, в красной
холстинной рубахе, без кушака, без шапки - волосы растрепались под
ремешком, - тоже с топором, сидит верхом на срубе. Отложил все печали и
попеченья и - эх! - размахнись рука! Размахнись, да не промахнись. Ничего,
не впервой! Веселая плотницкая работа - хоромное строение. Стучат топоры.
нам, в ватагу, подавайся! На хлеб всегда заработашь!
Тут и впрямь недолго простыть.
приказывает новой девке, Ховре, вынести медового квасу плотникам.
би, бу, бы, бя... ва, ве, ви...> Устал Онфимка, стал рисовать человечков:
круглая голова, две палочки - руки, две палочки - ноги.
Наслушался умных речей!
Ратиборову, забыть бы рад... не забудешь!)
загадки отгадываем!
край волоци, хай да махай, середка пехай?>
смотрит круглыми глазами: угадала или нет?
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Круз Андрей
Конан-Дойль Артур
Никитин Юрий
Андреев Николай