Столько чувства, столько жизненной силы, столько богатств душевных, и
зарыться на всю жизнь в уединение! убежать от людей, от друзей! Но это
непростительно! Одумайтесь, князь! взгляните на жизнь, так сказать, яс-
ным оком! Воззовите из сердца своего воспоминания прошедшего, - воспоми-
нания золотой вашей молодости, золотых беззаботных дней, - воскресите
их, воскресите себя! Начните опять жить в обществе, меж людей! Поезжайте
за границу, в Италию, в Испанию - в Испанию, князь!.. Вам нужно руково-
дителя, сердце, которое бы любило, уважало вас, вам сочувствовало? Но у
вас есть друзья! Позовите их, кликните их, и они прибегут толпами! Я
первая брошу все и прибегу на ваш вызов. Я помню нашу дружбу, князь; я
брошу мужа и пойду за вами... и даже, если б я была еще моложе, если б я
была так же хороша и прекрасна, как дочь моя, я бы стала вашей спутни-
цей, подругой, женой вашей, если б вы того захотели!
говорил князь, сморкаясь в платок. Глаза его были омочены слезами.
Александровна. - У меня тоже есть свой ангел-хранитель! И это она, моя
дочь, подруга моих мыслей, моего сердца, князь! Она отвергла уже семь
предложений, не желая расставаться со мною.
за гра-ни-цу? В таком случае я непременно поеду за границу! - вскричал
князь, одушевляясь. - Неп-ре-менно поеду! И если б я мог льстить себя
на-деж-дою... Но она очаровательное, оча-ро-ва-тельное дитя! O ma
charmante enfant!.. - И князь снова начал целовать ее руки. Бедняжка,
ему хотелось стать перед ней на колени.
подхватила Марья Александровна, почувствовав новый прилив красноречия. -
Но вы странны, князь! Неужели вы считаете себя уже недостойным внимания
женщин? Не молодость составляет красоту. Вспомните, что вы, так сказать,
обломок аристократии! вы - представитель самых утонченных, самых рыцарс-
ких чувств и... манер! Разве Мария не полюбила старика Мазепу? Я помню,
я читала, что Лоз°н, этот очаровательный маркиз двора Людовика... я за-
была которого, - уже в преклонных летах, уже старик, - победил сердце
одной из первейшей придворных красавиц!.. И кто сказал вам, что вы ста-
рик? Кто научил вас этому! Разве люди, как вы, стареются? Вы с таким бо-
гатством чувств, мыслей, веселости, остроумия, жизненной силы, блестящих
манер! Но появитесь где-нибудь теперь, за границей, на водах, с молодою
женой, с такой же красавицей, как например моя Зина, - я не об ней гово-
рю, я говорю только так, для сравнения, - и вы увидите, какой колос-
сальный будет эффект! Вы - обломок аристократии, она - красавица из кра-
савиц! вы ведете ее торжественно под руку; она поет в блестящем общест-
ве, вы, с своей стороны, сыплете остроумием, - да все воды сбегутся
смотреть на вас! Вся Европа закричит, потому что все газеты, все
фельетоны на водах заговорят в один голос... Князь, князь! И вы говори-
те: можете ли вы льстить себя надеждою?
вполовину не понимая болтовню Марья Александровны и раскисая все более и
более. - Но.. ди-тя мое, если вы не ус-тали, - повторите еще раз тот ро-
манс, который вы сейчас пели!
князь, "L'hirondelle?" Вы, вероятно, слышали?
ро-манс, тот самый, который она сейчас пе-ла! Я не хочу "L'hirondelle"!
Я хочу тот романс... - говорил князь, умоляя, как ребенок.
на колена. Он плакал.
ти и волнения голосом. - O ma charmante chatelaine! О милое дитя мое! вы
мне так много на-пом-нили... из того, что давно прошло... Я тогда пел
дуэты... с виконтессой... этот самый романс... а теперь... Я не знаю,
что уже те-перь...
метно одеревенел. Некоторых слов почти совсем нельзя было разобрать.
Видно было только, что он в сильнейшей степени расчувствовался. Марья
Александровна немедленно подлила масла в огонь.
чувствовав, что минута была торжественная.
ясь, все еще стоя на коленах и весь дрожа от волнения. - Я ей жизнь го-
тов отдать! И если б я только мог на-де-яться... Но подымите меня, я
не-мно-го ослаб... Я... если б только мог надеяться предложить ей мое
сердце, то... я она бы мне каждый день пела ро-ман-сы, а я бы все смот-
рел на нее... все смотрел... Ах, боже мой!
ня, мою Зину! мою милую, моего ангела, Зину! Но я не пущу тебя, Зина!
Пусть вырвут ее из рук моих, из рук матери! - Марья Александровна броси-
лась к дочери и крепко сжала ее в объятиях, хотя чувствовала, что ее до-
вольно сильно отталкивали... Маменька немного пересаливала. Зина
чувствовала это всем существом своим и с невыразимым отвращением смотре-
ла на всю комедию. Однако ж она молчала, а это - все, что было надо
Марье Александровне.
терью! - кричала она. - Но теперь - мое сердце предчувствует разлуку.
Еще давеча я заметила, что она так смотрела на вас... Вы поразили ее
своим аристократизмом, князь, этой утонченностью!.. О! вы разлучите нас;
я это предчувствую!..
тик.
еще раз бросаясь на шею дочери.
прекрасную руку и даже заставила себя улыбнуться. Князь с благоговением
принял эту ручку и покрыл ее поцелуями.
торга.
этого человека! Это самый честнейший, самый благороднейший человек из
всех, которых я знаю! Это рыцарь средних веков! Но она это знает, князь;
она знает, на горе моему сердцу... О! зачем вы приехали! Я передаю вам
мое сокровище, моего ангела. Берегите ее, князь! Вас умоляет мать, и ка-
кая мать осудит меня за мою горесть!
нику или дерзкому, который осмелится обидеть мою Зину?
жить... Я хочу, чтоб сейчас же, сию ми-нуту была свадьба... я... Я хочу
послать сейчас же в Ду-ха-но-во. Там у меня брил-ли-анты. Я хочу поло-
жить их к ее ногам...
Марья Александровна. - И вы могли, князь, вы могли губить себя, удаляясь
от света? Я тысячу раз буду это говорить! Я вне себя, когда вспомню об
этой адской...
чувствовавшись. - Они меня в су-мас-шед-ший дом посадить хо-те-ли... Я и
испугался.
варство! Князь, я это слышала! Но это сумасшествие со стороны этих лю-
дей. Но за что же, за что?!
Белоусов Валерий
Лондон Джек
Херберт Фрэнк
Василенко Иван
Афанасьев Роман
Витковский Евгений