уважайте: я еще не такой подлец, как вы думаете. Оно, впрочем, пожалуй,
и шут. Я - раб, моя жена - рабыня, к тому же, польсти, польсти! вот оно
что: все-таки что-нибудь выиграешь, хоть ребятишкам на молочишко. Саха-
ру, сахару-то побольше во все подсыпайте, так оно и здоровее будет. Это
я вам, батюшка, по секрету говорю; может, и вам понадобится. Фортуна за-
ела, благодетель, оттого я и шут.
пропищала Анфиса Петровна.
живешь! Знал бы, так с раннего молоду в дураки б записался, авось теперь
был бы умный. А то как рано захотел быть умником, так вот и вышел теперь
старый дурак.
равилось замечание про таланты), как-то особенно независимо развалясь в
кресле и рассматривая старика в свое стеклышко, как какую-нибудь козяв-
ку, - скажите, пожалуйста... все я забываю вашу фамилью... как бишь
вас?..
том толку? Вот уж девятый год без места сижу - так и живу себе, по зако-
нам природы. А детей-то, детей-то у меня, просто семейство Холмских!
Точно как по пословице: у богатого - телята, а у бедного - ребята...
хотел вас спросить: зачем вы, когда входите, тотчас назад оглядываетесь?
Это очень смешно.
кто-нибудь хочет ладошкой прихлопнуть, как муху, оттого и оглядываюсь.
Мономан я стал, батюшка.
снова опустилась в кресло. В лице ее было что-то больное, страдающее,
несмотря на краску, заливавшую ее щеки.
у меня из головы. Я геройствовал, всю дорогу мечтал о своей предполагае-
мой суженой, строил для нее великодушные планы и совершенно позабыл ее
фамилию или, лучше сказать, не обратил на это никакого внимания с самого
начала.
ловек, и даже не пьет, а только так из себя шута строит. Бедность, брат,
страшная, восемь человек детей! Настенькиным жалованьем и живут. Из
службы за язычок исключили. Каждую неделю сюда ездит. Гордый какой - ни
за что не возьмет. Давал, много раз давал, - не берет! Озлобленный чело-
век!
и крепко ударил его по плечу, заметив, что мнительный старик уже подслу-
шивал наш разговор.
вали-с по Тришина делу. У того в бунт`ах недовес муки оказался. Это ба-
рыня, тот самый Тришин, что смотрит на вас, а сам точно самовар раздува-
ет. Может, изволите помнить? Вот Валентин-то Игнатьич и пишет про Триши-
на: "Уж если,- говорит он, - часто поминаемый Тришин чести своей родной
племянницы не мог уберечь, - а та с офицером прошлого года сбежала, -
так где же, говорит, было ему уберечь казенные вещи?" Это он в бумаге
своей так и поместил - ей-богу, не вру-с.
дядя. - Эй, пропадешь за язык! Человек ты прямой, благородный, благон-
равный - могу заявить, да язык-то у тебя ядовитый! И удивляюсь я, как ты
там с ними ужиться не можешь! Люди они, кажется, добрые, простые...
старик с каким-то особенным одушевлением.
руку. По правде, мне хотелось хоть чем-нибудь протестовать против всеоб-
щего мнения, показав открыто старику мое сочувствие. А может быть, кто
знает! может быть, мне хотелось поднять себя в мнении Настасьи Евграфов-
ны. Но из движения моего ровно ничего не вышло путного.
торопившись, слыхали вы про иезуитов?
что-с?
при случае. А теперь, будьте уверены, что я вас понимаю и ... умею це-
нить...
запишу. Вот, позвольте, и узелок завяжу, для памяти.
грязном, табачном платке.
ня! Это вам за чаек. Степана Алексеича Бахчеева встретил дорогой, суда-
рыня. Такой развеселый, что на тебе! Я уж подумал, не жениться ли соби-
раются? Польсти, польсти! - проговорил он полушепотом, пронося мимо меня
чашку, подмигивая мне и прищуриваясь. - А что же благодетеля-то главного
не видать, Фомы Фомича-с? разве не прибудут к чаю ?
ральшу.
ным смущением. - Звали его, да он... Не знаю, право, может быть, не в
расположении духа. Я уже посылал Видоплясова и... разве, впрочем, мне
самому сходить?
они в уединении чаю напьются, а потом прибавили, что они и сухой хлебной
корочкой могут быть сыты, да-с.
наконец дядя, смотря на старика с тоской и упреком.
кой-то сидели, определяли что-то; видно, головоломная задача была. Пифа-
горовы штаны при мне начертили - сам видел. Три раза повторял; уж на
четвертый только подняли головку и как будто впервые меня увидали. " Не
пойду, говорят, там теперь ученый приехал, так уж где нам быть подле та-
кого светила". Так и изволили выразиться, что подле светила.
мал! Ведь это он про тебя, Сергей, говорит, что "ученый". Ну, что теперь
делать?