read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



поступками, закурил сигару.
Herr Frost был немец, но немец совершенно не того покроя,
как наш добрый Карл Иваныч: во-первых, он правильно говорил
по-русски, с дурным выговором - по-французски и пользовался
вообще, в особенности между дамами, репутацией очень ученого
человека; во-вторых, он носил рыжие усы, большую рубиновую
булавку в черном атласном шарфе, концы которого были просунуты
под помочи, и светло-голубые панталоны с отливом и со
штрипками; в-третьих, он был молод, имел красивую,
самодовольную наружность и необыкновенно видные, мускулистые
ноги. Заметно было, что он особенно дорожил этим последним
преимуществом: считал его действие неотразимым в отношении
особ женского пола и, должно быть, с этой целью старался
выставлять свои ноги на самое видное место и, стоя или сидя на
месте, всегда приводил в движение свои икры. Это был тип
молодого русского немца, который хочет быть молодцом и
волокитой.
В палисаднике было очень весело. Игра в разбойники шла как
нельзя лучше; но одно обстоятельство чуть-чуть не расстроило
всего. Сережа был разбойник: погнавшись за проезжающими, он
споткнулся и на всем бегу ударился коленом о дерево, так
сильно, что я думал, он расшибется вдребезги. Несмотря на то,
что я был жандарм и моя обязанность состояла в том, чтобы
ловить его, я подошел и с участием стал спрашивать, больно ли
ему. Сережа рассердился на меня: сжал кулаки, топнул ногой и
голосом, который ясно доказывал, что он очень больно ушибся,
закричал мне:
- Ну, что это? после этого игры никакой нет! Ну, что ж ты
меня не ловишь? что ж ты меня не ловишь? - повторял он
несколько раз, искоса поглядывая на Володю и старшего Ивина,
которые, представляя проезжающих, припрыгивая, бежали по
дорожке, и вдруг взвизгнул и с громким смехом бросился ловить
их.
Не могу передать, как поразил и пленил меня этот геройский
поступок: несмотря на страшную боль, он не только не заплакал,
но не показал и виду, что ему больно, и ни на минуту не забыл
игры.
Вскоре после этого, когда к нашей компании присоединился
еще Иленька Грап и мы до обеда отправились на верх, Сережа
имел случай еще более пленить и поразить меня своим
удивительным мужеством и твердостью характера.
Иленька Грап был сын бедного иностранца, который когда-то
жил у моего деда, был чем-то ему обязан и почитал теперь своим
непременным долгом присылать очень часто к нам своего сына.
Если он полагал, что знакомство с нами может доставить его
сыну какую-нибудь честь или удовольствие, то он совершенно
ошибался в этом отношении, потому что мы не только не были
дружны с Иленькой, но обращали на него внимание только тогда,
когда хотели посмеяться над ним. Иленька Грап был мальчик лет
тринадцати, худой, высокий, бледный, с птичьей рожицей и
добродушно-покорным выражением. Он был очень бедно одет, но
зато всегда напомажен так обильно, что мы уверяли, будто у
Грапа в солнечный день помада тает на голове и течет под
курточку. Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был
очень услужливый, тихий и добрый мальчик; тогда же он мне
казался таким презренным существом, о котором не стоило ни
жалеть, ни даже думать.
Когда игра в разбойники прекратилась, мы пошли на верх,
начали возиться и щеголять друг перед другом разными
гимнастическими штуками. Иленька с робкой улыбкой удивления
поглядывал на нас, и когда ему предлагали попробовать то же,
отказывался, говоря, что у него совсем нет силы. Сережа был
удивительно мил; он снял курточку - лицо и глаза его
разгорелись, - он беспрестанно хохотал и эатеивал новые
шалости: перепрыгивал через три стула, поставленные рядом,
через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху
ногами на лексиконы Татищева, положенные им в виде пьедестала
на середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие
уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха.
После этой последней штуки он задумался, помигал глазами и
вдруг с совершенно серьезным лицом подошел к Иленьке:
"Попробуйте сделать это; право, это нетрудно". Грап, заметив,
что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным
голосом уверял, что он никак не может этого сделать.
- Да что ж в самом деле, отчего он ничего не хочет
показать? Что он за девочка... непременно надо, чтобы он стал
на голову!
И Сережа взял его за руку.
- Непременно, непременно на голову! - закричали мы все,
обступив Иленьку, который в эту минуту заметно испугался и
побледнел, схватили его за руку и повлекли к лексиконам.
- Пустите меня, я сам! курточку разорвете! - кричала
несчастная жертва. Но эти крики отчаяния еще более
воодушевляли нас; мы помирали со смеху; зеленая курточка
трещала на всех швах.
Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили ее на
лексиконы; я и Сережа схватили бедного мальчика за тоненькие
ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему
панталоны до колен и с громким смехом вскинули их кверху;
младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища.
Случилось так, что после шумного смеха мы вдруг все
замолчали, и в комнате стало так тихо, что слышно было только
тяжелое дыхание несчастного Грапа. В эту минуту я не совсем
был убежден, что все это очень смешно и весело.
- Вот теперь молодец, - сказал Сережа, хлопнув его рукою.
Иленька молчал и, стараясь вырваться, кидал ногами в разные
стороны. Одним из таких отчаянных движений он ударил каблуком
по глазу Сереже так больно, что Сережа тотчас же оставил его
ноги, схватился за глаз, из которого потекли невольно слезы, и
из всех сил толкнул Иленьку. Иленька, не будучи более
поддерживаем нами, как что-то безжизненное, грохнулся на землю
и от слез мог только выговорить:
- За что вы меня тираните?
Плачевная фигура бедного Иленьки с заплаканным лицом,
взъерошенными волосами и засученными панталонами, из-под
которых видны были нечищенные голенища, поразила нас; мы все
молчали и старались принужденно улыбаться.
Первый опомнился Сережа.
- Вот баба нюня, - сказал он, слегка трогая его ногою, - с
ним шутить нельзя... Ну, полно, вставайте.
- Я вам сказал, что ты негодный мальчишка, - злобно
выговорил Иленька и, отвернувшись прочь, громко зарыдал.
- А-а! каблуками бить да еще браниться! - закричал Сережа,
схватив в руки лексикон и взмахнув над головою несчастного,
который и не думал защищаться, а только закрывал руками
голову.
- Вот тебе! вот тебе!.. Бросим его, коли он шуток не
понимает... Пойдемте вниз, - сказал Сережа, неестественно
засмеявшись.
Я с участием посмотрел на бедняжку, который, лежа на полу и
спрятав лицо в лексиконах, плакал так, что, казалось, еще
немного, и он умрет от конвульсий, которые дергали все его
тело.
- Э, Сергей! - сказал я ему, - зачем ты это сделал?
- Вот хорошо!.. я не заплакал, небось, сегодня, как разбил
себе ногу почти до кости.
"Да, это правда, - подумал я. - Иленька больше ничего, как
плакса, а вот Сережа - так это молодец... что это за
молодец!.."
Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько
от физической боли, сколько от той мысли, что пять мальчиков,
которые, может быть, нравились ему, без всякой причины, все
согласились ненавидеть и гнать его.
Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего
поступка. Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его?
Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало,
плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка или
щенка, которого несут, чтобы кинуть за забор, или курицы,
которую несет поваренок для супа?
Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне
любовью к Сереже и желанием казаться перед ним таким же
молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и
желание казаться молодцом! Они произвели единственные темные
пятна на страницах моих детских воспоминаний.

Глава XX. СОБИРАЮТСЯ ГОСТИ
Судя по особенной хлопотливости, заметной в буфете, по
яркому освещению, придававшему какой-то новый, праздничный вид
всем уже мне давно знакомым предметам в гостиной и зале, и в



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [ 16 ] 17 18 19 20 21 22 23 24 25
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.