Чтение 16–й страницы книги ~Чужие~

- Проклятая погода, дорогой Бак, - вместо приветствия пробурчал наследник
торгового дома "Вольф и сыновья", отряхивая шляпу.

- О, вы еще не знаете настоящего русского мороза, сэр. В Архангельске
нередки случаи, когда на лету мерзнут птицы.

- Изумительно, дорогой Бак. - Банкир бросил на руки подоспевшему толстяку
шляпу и плащ, оставаясь в отличнейшем сером кафтане, обшитом серебряной
тесьмой. - Я говорю, изумительно то, что вы сказали относительно птиц, -
повторил он, вынимая трубку.

"Он так похож на отца, - удивился купец, глядя, как Бенджамин Вольф
раскуривает трубку, - будто старый джентльмен выплюнул его изо рта". Бак не
смог удержать улыбки.

- Итак, дорогой Бак, - пуская клубы дыма, начал Бенджамин Вольф, - я
думаю, вы понимаете: только очень важные дела могли заставить меня покинуть
Лондон, - он искоса взглянул на купца, - чтобы увидеться с вами.

- Я уверен в этом, сэр, - терзаемый недобрыми предчувствиями, пролепетал
Бак, - я польщен, сэр.

- Ваши торговые операции, дорогой Бак, - продолжал банкир после небольшой
паузы, - заслуживают похвалы... это так. Но времена изменились, и требования
торгового дома неизмеримо выросли; наши победы над Францией открыли большие
возможности для морской торговли, значение вест-индских колоний для Англии
трудно переоценить. Короче говоря, необходимо быстро увеличить численность
флота... - Бенджамин Вольф вынул из кармана маленькую записную книжку в
переплете из свиной кожи и, замолчав, стал перелистывать страницы.

Вильяме Бак слушал, слегка приоткрыв рот. Боясь проронить слово, он
прислонил пухлую ладонь к левому уху, на которое был изрядно туговат.

- Корабли необходимы, как воздух, и немедленно, - подняв глаза, снова
начал банкир. - Для этого нужен корабельный лес, много леса, по крайней мере
пятьдесят судов в год с полным грузом сосны, ели, лиственницы...

- Вы шутите! Столько леса! Это невозможно, сэр! - привскочил Бак. - Я не
найду лесорубов, я писал вам... я... я...

- Мы получили ваше последнее письмо, - грубо оборвал купца банкир. -
Причина, о которой вы говорите, вполне устранима. Вспомните, два года назад
вы писали об ограблении русских промышленников неизвестными кораблями.
Ограбление и потопление промысловых судов.

- Да, в Архангельске ходило много разговоров... Русские промышленники
собирались принять меры...

- Однако это помогло вам найти лесорубов. Видимо, русские мужики решили,
что в лесу работать безопаснее. Правда, на наше счастье, жадность графа
Шувалова разорила многих купцов, занимавшихся промыслом морского зверя. А
теперь... - Бенджамин Вольф задумался. Несколько минут он сидел, покачивая
ногой и дымя трубкой. - Дело, о котором я намерен вам сообщить, весьма
конфиденциально. - Банкир оглянулся и понизил голос; - Вы понимаете, дорогой
Бак, неосторожное слово и...

Для Вильямса Бака нетрудно было представить, что таится за этим "и":
тайная канцелярия, пытка на дыбе, рваные ноздри, разорение, Сибирь...
Торговому дому "Вольф и сыновья" известны его темные дела в России.

- Я, кажется, никогда не нарушал...

- Мы знаем это, дорогой Бак, я решил предупредить вас на всякий случай...
- Банкир запнулся. - Не будет ли разумным с нашей стороны продолжить
подобные опыты? Ведь, в конце концов, мы с вами не возьмем в руки топора, не
так ли?.. Следовательно, морской промысел на Севере должен стать еще более
опасным, совсем опасным... невозможным, и тогда... понимаете меня, дорогой
Бак? Стоит пустить ко дну еще два-три, может быть, десять судов, и это
надолго отобьет охоту плавать у русских мужиков.

- Не угодно ли горячего кофе, господа? - услышали собеседники вкрадчивый
голос.

С недовольным видом взглянув на толстяка хозяина, появившегося с большим
серебряным кофейником в руках, Бенджамин Вольф кивнул головой. Толстяк,
наполнив чашки ароматным напитком, удалился.

- Из ваших писем мы узнали, что моржей на Новой Земле осталось немного.
Естественно, обремененный шуваловскими поборами, промысел там невыгоден. Вы
писали нам, дорогой Бак, что русские мужики последние годы усиленно посещают
Шпицберген, где моржовые стада пока неисчерпаемы. Не так ли?

- Все это так, сэр. - Вильяме Бак догадывался, к чему клонит банкир. -
Русские охотнее промышляют на Груманте. Но я сомневаюсь...

- Не будет ли разумным в таком случае, дорогой Бак, отвадить их от этого
острова? Я думаю... гм... следует потопить несколько промысловых кораблей
где-нибудь поблизости от Шпицбергена, и тогда русские мужики попадут в
тиски: с одной стороны, разорительная монополия графа Шувалова, а с другой -
вы, дорогой Бак. Вам не следует забывать: корабельный лес необходим для
Англии, - посмотрев внимательно на купца, добавил Бенджамин Вольф. - Я
уверен, королевское правительство оценит ваш патриотизм и сможет забыть
некоторые досадные стороны вашей деятельности на родине. Надеюсь, вы
согласны? А впрочем, это неважно, согласны вы или нет, - отрезал банкир,
увидев на лице Бака колебание, -так или иначе, все это вы возьмете на себя.

Вильямс Бак в крайнем замешательстве вытер пот со лба.

- Позволю себе заметить, сэр, - робко вставил он, - местное купечество
относится к нам недоброжелательно. В Петербург на высочайшее имя написана
жалоба...

Банкир усмехнулся.

- Жалоба. Да кто сейчас в Петербурге будет разбираться в делах,
происходящих на Севере! Императрица Елизавета доживает последние дни.
Сановники заняты вопросами престолонаследия. Мы постараемся создать мнение
при дворе, что русским мужикам опасно заниматься мореплаванием. - И, не
давая Баку вымолвить слово, банкир продолжал: - С открытием навигации в
Архангельске к вам явится шкипер купеческого судна с письмом от торгового
дома "Вольф и сыновья". С подателем письма вы можете вести переговоры, он
поможет вам найти лесорубов.

Банкир поднялся и небрежно подал руку Баку.

- Желаю удачи.

Юркий краснощекий трактирщик был уже тут как тут и помогал знатному гостю
одеваться.

Стараясь избежать любопытных глаз, торопливо проскользнул Бенджамин Вольф
через шумный зал. Звякнул колокольчик - за банкиром захлопнулась дверь.

Задумавшись, Вильямс Бак долго сидел в таверне. Он не слышал, как
буйствовал свирепый ветер, завывая в трубах, шевеля отставшей на крыше
доской, хлопая где-то совсем рядом открытой ставней.

Глава десятая

У ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

Вонючий дым солдатского табака ест глаза. Петр Федорович в куцем мундире
голштинского офицера, попыхивая любимой глиняной трубкой, вышагивает взад и
вперед по тесноватому, устланному коврами кабинету. Поворачиваясь, он каждый
раз резко звякает шпорами.

Непринужденно развалясь в удобном кресле, сидит розовощекий Роберт Кейт,
английский посланник; он в задумчивости дымит душистой сигарой, изредка
взглядывая на щуплую фигурку наследника.

Веселые огоньки камина тускло отсвечивают на лакированной мебели, на
эфесе шпаги князя, вспыхивают в доспехах медного тевтонского рыцаря,
застывшего у дверей на бессменной вахте. Для великого князя Петра-Ульриха из
Голштинии рыцарское чучело олицетворяло воинственное высокопочитаемое
пруссачество. Наследник российского престола, будущий император, презирал
все русское. Даже восковые и деревянные солдатики на большом длинном столе,
которыми великий князь неизменно "одерживал победы" над датскими
полководцами, были в прусских цветистых мундирах.

С заседания военной конференции Петр Федорович вернулся огорченный,
расстроенный. И недаром: над головой короля Фридриха, кумира недалекого
князя, собрались грозные тучи. Русская императрица посылает новые полки на
прусскую землю, русские фельдмаршалы готовят коварные планы...

"Очень кстати, - раздумывал князь, - пришел этот напыщенный болван Кейт.
Он всегда начинен новостями, как шоколадная бонбоньерка сюрпризами".

И сегодня Кейт обрадовал князя весточкой о большом друге Фридрихе.
Развеселившись, Петр Федорович много и, как казалось ему, остроумно
высмеивал генералов, выступавших на военном совете.

Хитрый англичанин, умевший ловить рыбку в мутной воде, был отменно
доволен. Теперь он ждал удобного случая распрощаться с князем.

- Ваше высочество, анекдоты о сегодняшнем совещании были особенно
остроумны, и я уверен: слова ваши окажутся пророческими, - посланник
зашевелился, собираясь встать.

Уткнувшись в угол, великий князь звякнул шпорами и, круто повернувшись,
зашагал прямо на Роберта Кейта.

"А князь и вправду придурковат", - удивлялся Кейт, глядя на покрасневшее
от напряжения и выпитой водки маленькое злое лицо князя.

Наследник наступал, четко отбивая шаг и грозно выпучив глаза. У самого
кресла, где сидел Кейт, Петр Федорович, стукнув каблуками, застыл в
неподвижной позе.

- Да здравствует мой друг великий Фридрих! - вдруг тонким голосом крикнул
наследник.

Подгибая длинные журавлиные ноги, с охапкой березовых поленьев вошел
слуга Василий Помазкин и бесшумно свалил их у камина.

Старик хитрил: не охапка дров привела его сегодня в кабинет наследника.
Вчера он виделся с дорогими земляками - Петром Савельевым и Амосом
Корниловым, прочитал поморскую жалобу и долго расспрашивал морехода о
тамошних делах. Вспомнив молодость, родные далекие края, Студеное бескрайное
море, Василий Помазкин всплакнул и твердо решил помочь землякам.

- Василий, жарко, отставить, - повернув голову в сторону лакея, отрывисто
сказал князь, - зачем здесь... не звал.

Василий Помазкин, закинув голову, вытянулся.

- Батюшка Петр Федорович, дозволь старику слово молвить. - Он с мольбой