разить, но дверца отворились, и его втолкнули в карету. Он не мог, да и
не хотел сопротивляться; в одно мгновение он очутился на заднем сиденье,
между двумя жандармами; двое других сели напротив, и тяжелый экипаж по-
катил со зловещим грохотом.
только переменил тюрьму; новая тюрьма была на колесах и катилась к неиз-
вестной цель, Сквозь частые прутья, между которыми едва можно было про-
сунуть руку, Дантес все же разглядел, что его провезли по улице Кессари,
а затем по улицам Сен-Лоран и Тарамис спустились к набережной.
которого они ехали, он увидел огни портового Управления.
оттуда вышли с десяток солдат и стали в две шеренги. Ружья их блестели в
свете фонарей, горевших на набережной. "Неужели все это ради меня?" -
подумал Эдмон.
Дантес увидел между двумя рядами солдат оставленный для него узкий про-
ход от кареты до набережной.
за ними вышел он, а за ними и остальные два, сидевшие по бокам его. Все
направились к лодке, которую таможенный служитель удерживал у берега за
цепь. Солдаты смотрели на Дантеса с тупым любопытством. Его тотчас же
посадили к рулю, между четырьмя жандармами, а пристав сел на носу.
Сильный толчок отделил лодку от берега; четыре гребца принялись быстро
грести по направлению к Пилону. По окрику с лодки цепь, заграждающая
порт, опустилась, и Дантес очутился в так называемом Фриуле, то есть вне
порта.
ощущение радости. Воздух - почти свобода. Он полной грудью вдыхал живи-
тельный ветер, несущий на своих крыльях таинственные запахи ночи и моря.
Скоро, однако, он горестно вздохнул: он плыл мимо "Резерва", где был так
счастлив еще утром, за минуту до ареста; сквозь ярко освещенные окна до
него доносились веселые звуки танцев.
с бухтой Фаро и начала огибать батарею; Дантес ничего не понимал.
щено отвечать, показалось ему нелепым, и он замолчал.
нельзя было далеко уехать, кругом не было ни одного корабля на якоре; он
подумал, что его довезут до отдаленного места на побережье и там
объявят, что он свободен. Его не связывали, не пытались надевать наруч-
ники; все это казалось ему добрым предзнаменованием; при этом разве не
сказал ему помощник прокурора, такой добрый и ласковый, что если только
он не произнесет рокового имени Нуартье, то ему нечего бояться? Ведь на
его глазах Вильфор сжег опасное письмо, единственную улику, которая име-
лась против него.
темноте измерять пространство, стараясь рассмотреть окрестность.
жась близко к берегу, подошла к Каталанской бухте. Взгляд арестанта стал
еще зорче: здесь была Мерседес, и ему ежеминутно казалось, что на темном
берегу вырисовывается неясный силуэт женщины.
шагах от нее?
Дантес убедился, что это комната его невесты. Только одна Мерседес не
спала во всем селении. Если бы он громко закричал, голос его долетел бы
до ее слуха. Ложный стыд удержал его. Что сказали бы жандармы, если бы
он начал кричать, как исступленный? Поэтому он не раскрыл рта и проехал
мимо, не отрывая глаз от огонька.
думал о Мерседес. Наконец, освещенное окошко скрылось за выступом скалы.
Дантес обернулся и увидел, что лодка удаляется от берега.
шла по ветру.
придвинулся к нему и, взяв его за руку, сказал:
сжальтесь и ответьте мне. Я капитан Дантес, добрый и честный француз,
хоть меня и обвиняют в какой-то измене. Куда вы меня везете? Скажите, я
даю вам честное слово моряка, что я исполню свой долг и покорюсь судьбе.
движение, которое должно было означать: "Теперь уж, кажется, можно ска-
зать", и жандарм повернулся к Дантесу:
десять минут, через полчаса или, быть может, через час. Вы только изба-
вите меня от целой вечности сомнений. Я прошу вас, как друга. Смотрите,
я не собираюсь ни сопротивляться, ни бежать. Да это и невозможно. Куда
мы едем?
иначе вы не можете не угадать, куда вас везут.
увидел в ста саженях перед собою черную отвесную скалу, на которой вы-
сился мрачный замок Иф.
дельный ужас, эта крепость, которая уже триста лет питает Марсель своими
жуткими преданиями, возникнув внезапно перед Дантесом, и не помышлявшим
о ней, произвела на него такое же действие, какое производит эшафот на
приговоренного к смерти.
- государственная тюрьма, предназначенная только для важных политических
преступников. Я никакого преступления не совершил. Разве в замке Иф есть
какие-нибудь следователи, какие-нибудь судьи?
тюремщики, гарнизон да крепкие стены. Полно, полно, приятель, не предс-
тавляйтесь удивленным, не то я, право, подумаю, что вы платите мне нас-
мешкой за мою доброту.
руку так крепко.
знаю только, что мы едем в замок Иф. Эге! Да что вы делаете? Ко мне, то-
варищи! Держите!
глаза жандарма, Дантес хотел броситься в море, но четыре сильные руки
схватили его в ту самую минуту, когда ноги его отделились от днища.
ты держишь честное слово моряка! Вот и полагайся на тихонь! Ну, теперь,
любезный, только шевельнись, и я влеплю тебе пулю в лоб! Я ослушался
первого пункта приказа, но не беспокойся, второй будет выполнен в точ-
ности.
первое мгновение Дантес хотел сделать роковое движение и покончить с
нежданным бедствием, которое обрушилось на него и схватило в свои ястре-
биные когти. Но именно потому, что это бедствие было столь неожиданным,
Дантес подумал, что оно не может быть продолжительным; потом он вспомнил
обещание Вильфора; к тому же надо признаться, смерть на дне лодки от ру-
ки жандарма показалась ему гадкой и жалкой.
руку.
утес, о который легкое суденышко ударилось носом, заскрипела веревка,
разматываясь вокруг ворота, и Дантес понял, что они причаливают.
няться, сойти на берег и потащили его к ступенькам, ведшим к крепостным
воротам; сзади шел пристав, вооруженный ружьем с примкнутым штыком.
тельность происходила не от противодействия, а от апатии. У него кружи-
Корнев Павел
Корнев Павел
Корнев Павел
Никитин Юрий
Чернецов Андрей
Орловский Гай Юлий