не очень удивились и отнеслись к нашему сообщению гораздо спокойнее, чем
мы ожидали. Затем капитан вышел на палубу и обратился к команде.
мы ужасно устали. Прогулка на берег никому не повредит. Шлюпки спущены.
Кто хочет, пускай отправляется в них на берег. За полчаса до захода солнца
я выстрелю из пушки.
высадятся на берег. Вся их угрюмость разом исчезла. Они так громко
закричали "ура", что эхо проснулось в далеких холмах и вспугнутые птицы
снова закружили над стоянкой.
распоряжаться отъездом. Да и как же иначе было ему поступить? Ведь
останься он на палубе, он не мог бы притвориться ничего не понимающим.
команда мятежников. А мирные матросы - вскоре обнаружилось, что были на
корабле и такие, - оказались сущими глупцами. Возможно, впрочем, что и они
все до одного были восстановлены против нас вожаками, но слишком далеко
заходить им не хотелось. Одно дело - непослушание, воркотня и
лентяйничанье, а другое - захват корабля и убийство ни в чем не повинных
людей. После долгих споров команда разделилась так: шестеро остались на
корабле, а остальные тринадцать, в том числе и Сильвер, начали
рассаживаться в шлюпках.
которые впоследствии спасли нас от смерти. Я рассуждал так: мы не можем
захватить корабль, раз Сильвер оставил на борту шестерых своих
разбойников. С другой стороны, раз их осталось всего шестеро, значит, на
корабле я сейчас не нужен. И я решил отправиться на берег. В одно
мгновение я перелез через борт и спустился в носовой люк ближайшей шлюпки,
которая в ту же секунду отчалила.
окликнул меня, чтобы убедиться, что это действительно я. И тогда я
пожалел, что поехал.
я, отчалила первой. Она оказалась более легкой, гребцы в ней подобрались
самые лучшие, и мы сразу опередили другую шлюпку. Едва нас нашей шлюпки
коснулся берега, я ухватился за ветку, выскочил и кинулся в чащу. Сильвер
и его товарищи остались ярдов на сто позади.
подпрыгивая, ломая кусты, ныряя в траве, я бежал все вперед и вперед, пока
не выбился из сил.
любопытством разглядывать незнакомую местность.
деревьями неизвестной мне породы. Затем вышел на опушку открытой песчаной
равнины, около мили длиной, где росли редкие сосны и какие-то скрюченные,
кривые деревья, похожие на дубы, но со светлой листвой, как у ивы. Вдали
была видна двуглавая гора; обе странные скалистые вершины ярко сияли на
солнце.
необитаем. Люди, приехавшие вместе со мной, остались далеко позади, и я
никого не мог встретить, кроме диких зверей и птиц. Я осторожно пробирался
среди деревьев. Повсюду мне попадались какие-то неведомые растения и
цветы.
камня. Она подняла голову и зашипела на меня, зашипела, как вертящаяся
юла. А я и представления не имел, что это знаменитая гремучая змея, укус
которой смертелен.
узнал, что их называют вечнозелеными дубами. Они росли на песке, очень
низкие, словно кусты терновника. Узловаты ветви их были причудливо
изогнуты, листва густо переплетена, как соломенная крыша. Заросли их,
становясь все выше и гуще, спускались с песчаного откоса к широкому,
поросшему тростником болоту, через которое протекала одна из впадающих в
пролив речек. Пар поднимался над болотом, и очертания Подзорной Трубы
дрожали в знойном тумане.
и скоро над болотом повисла огромная туча птиц, с криком круживших в
воздухе. Я сразу догадался, что кто-нибудь из наших моряков идет по
болоту, и не ошибся. Вскоре я услышал отдаленный голос, который,
приближаясь, становился все громче.
притаился, как мышь.
его - это был голос Сильвера. Он говорил о чем-то не умолкая. Его спутник
отвечал ему редко. Судя по голосам, они разговаривали горячо, почти
злобно, но слов разобрать я не мог.
постепенно успокоились и опустились в болото.
глуп, что поехал на берег с пиратами, я должен, по крайней мере,
подслушать, о чем они совещаются. Мой долг велит мне подкрасться к ним как
можно ближе и спрятаться в густой листве кривого, узловатого кустарника.
голосам и по волнению нескольких птиц, все еще круживших над их головами.
голову и глянув в просвет между листьями, я увидел на зеленой лужайке
возле болота, под деревьями, Джона Сильвера и еще одного моряка. Они
стояли друг против друга и разговаривали.
большое, пухлое, белесое, покрытое блестящим потом лицо было обращено к
собеседнику чуть ли не с мольбой.
думаешь, я стал бы хлопотать о тебе, если бы не любил тебя всем своим
сердцем? Все уже сделано, ты ничего не изменишь. Я хочу спасти твою шею -
вот только почему я с тобой. Если бы наши матросы узнали, о чем я с тобой
говорю. Том, подумай, что бы они со мной сделали!
красным, а охрипший, каркающий голос дрожит, как натянутый канат, -
Сильвер, ты уже не молодой человек и как будто имеешь совесть. По крайней
мере, тебя никто не считает мошенником. У тебя есть деньги... много
денег... больше, чем у других моряков. И к тому же ты не трус. Так объясни
мне, пожалуйста, почему ты связываешься с этими гнусными крысами? Нет, ты
не можешь быть с ними заодно. Я скорее дам отсечь себе руку... но долгу
своему не изменю...
И в то же время до меня донеслась весть о другом честном моряке. Далеко за
болотом раздался гневный, пронзительный крик, потом второй и затем
душераздирающий вопль. Эхо в скалах Подзорной Трубы повторило его
несколько раз. Вся армия болотных птиц снова взвилась в вышину и заслонила
небо. Долго еще этот предсмертный вопль раздавался в моих ушах, хотя
кругом опять воцарилось безмолвие, нарушаемое только хлопаньем крыльев
опускающейся стаи птиц и отдаленным грохотом прибоя.
моргнул. Он стоял, опираясь на костыль, и глядел на своего собеседника,
как змея, готовая ужалить.
ловкостью акробата.
право, только нечистая совесть заставляет тебя бояться меня. Умоляю тебя,
объясни мне, что там случилось!
широко, как всегда, и глаза его на огромном лице стали крошечными, как
острия иголок, и засверкали, как стеклышки. - Что случилось? По-моему, это
Алан.
моряк. А ты, Джон Сильвер... Мы долго были с тобой товарищами, но теперь
уж этому не быть! Пусть я умру, как собака, ноя своего долга не нарушу.
Ведь это вы убили Алана, а? Так убейте и меня, если можете! Но знай, что я
вас не боюсь!
берегу. Но ему не удалось уйти далеко: Джон вскрикнул, схватился за ветку
дерева, выхватил свой костыль из-под мышки и метнул вслед тому, как копье.
Костыль, пущенный с невероятной силой, свистя, пролетел в воздухе и ударил
Тома острым наконечником в спину между лопатками. Бедняга Том взмахнул
руками и упал. Не знаю, сильно ли он был ранен... Судя по звуку, у него
был разбит позвоночник. Сильвер не дал ему опомниться. Без костыля, на
одной ноге, он вспрыгнул на него с ловкостью обезьяны и дважды всадил свой
нож по самую рукоятку в его беззащитное тело. Сидя в кустах, я слышал, как
тяжело дышал убийца, нанося удары.