углам.
вихляющий "Студебекер" с дребезжащим вентилятором. "Фольксваген" -
ничего хорошего, у них нет шансов. Еще "Винт". "Студебекер".
остановке автобуса. Он был там один. По одной причине. Ричардс видел,
как подходили автобусы, и знал, что следующий будет не раньше чем через
сорок пять минут.
черном пальто лениво прошел по тротуару и как бы случайно прислонится к
зданию.
переговариваясь, и принялись изучать меню в окне ресторана "Стокгольм".
остановке. Потом полицейский отошел.
газетами слишком медленно тащились по тротуару. Их одежда и походка
казались странным образом знакомыми, как будто он видел их раньше много
раз и лишь сейчас начинал осознавать это - так ощупью и с трудом узнаешь
во сне голоса умерших. Полицейских также становилось больше.
Нет, поправил его мозг. Ты уже окружен.
...Минус 070
Счет продолжается...
человек на высокой скале игнорирует возможность падения. Если ему и
удастся выбраться, то только сохраняя спокойствие. Если он впадет в
панику, он быстро погибнет.
голосом. У писсуаров и раковин никого не было.
их зловеще бесцеремонное передвижение. Если бы это не пришло ему в
голову, он, наверное, все еще стоял бы там, как Алладин, наблюдающий за,
дымом лампы, из которого складывался всемогущий джинн. Они использовали
его в детстве для кражи газет из подвалов Развития. Моли покупал их по
два цента за фунт.
для зубных щеток. Она была слегка заржавевшей, но это не имело значения.
Он пошел к лифту, на пути выпрямляя проволоку,
ползла с восьмого этажа. Она была пуста. Слава Богу, пуста.
панели с кнопками. Рядом с кнопкой подвала была прорезь. Сторож
вставляет в нее специальный жетон. Электронное устройство сканирует
жетон, после чего сторож нажимает на кнопку и спускается в подвал.
Сморщившись от предвкушения возможного удара током, Ричардс пропихнул
проволоку в прорезь и одновременно нажал на кнопку подвала.
проклятие. Вверх по руке прошло легкое щиплющее сотрясение. Минуту
ничего не происходило. Затем двери заскользили и закрылись, и лифт,
покачиваясь, неохотно двинулся вниз. Маленькое колечко голубого дыма
показалось из прорези.
Когда загорелся номер первого этажа, мотор наверху издал скрежещущий
звук, и кабина казалось, готова остановиться. Мгновение спустя (решив,
по-видимому, что она достаточно напугала Ричардса) она возобновила
спуск. Через двадцать секунд двери раздвинулись, и Ричардс вышел в
огромный, тускло освещенный подвал. Где-то текла вода, возилась
потревоженная крыса. Помимо этого, он был один. Пока один.
...Минус 069
Счет продолжается...
расползались по потолку. Когда печь неожиданно загудела, Ричардс едва не
закричал от страха. Прилив адреналина к сердцу и конечностям на минуту
заставил его потерять способность, двигаться от боли.
стопками и перевязанных веревками. Крысы тучами гнездились среди них.
Целые семьи их уставились на пришельца недоверчивыми рубиновыми глазами.
цементный переход. Здесь стояла коробка предохранителей, привинченная
болтами к основанию, а за ней - ящик инструментов. Ричардс взял лом и
продолжал путь, не отрывая глаз от пола.
приблизился и осмотрел его, постоянно думая, догадались ли они уже, что
он здесь.
поперечнике, и с другой стороны была щель, чтобы вставить лом. Ричардс
просунул его в щель, нажал на. рычаг, приподняв крышку люка, и наступил
ногой на лом. Он засунул обе руки под край крышки, напрягся и опрокинул
ее. Она упала на цементный пол с грохотом, от которого в смятении
запищали крысы.
предположил, что ее глубина не может быть больше двух с половиной футов.
В ней было очень темно. Клаустрофобия вдруг наполнила его рот ватой.
Слишком мало места, чтобы двигаться, даже чтобы дышать. Но это было
необходимо.
чтобы он мог схватить ее, когда спустится вниз. Потом он вернулся к
коробке предохранителей, сбил ломом висячий замок и раскрыл ее. Он
собирался уже начать вынимать предохранители, когда ему в голову пришла
другая идея.
восточному краю подвала. Затем он выудил смятый коробок спичек, которыми
он зажигал свои сигареты. Оставалось три спички. Он оторвал кусок газеты
и свернул его в кулек; засунул его под локоть, как бумажный колпак, и
зажег спичку. Первая спичка погасла от сквозняка. Вторая выпала из его
дрожащих пальцев и зашипела на мокром бетоне.
расцвел желтым пламенем. Крыса, почувствовав, должно быть, что
происходит, пробежала по его ноге и бросилась в темноту.
дождался, пока пламя не разгорелось. Спичек больше не было. Он осторожно
сунул горящий фитиль в расщелину бумажной стены, которая доходила ему до
груди, и смотрел, как пламя распространяется.
соседней стене. Он мог взорваться во всяком случае, Ричардс на это
надеялся.
длинные трубчатые предохранители. Он успел выдернуть почти все, пока не
погасли огни в подвале. Он ощупью нашел дорогу к люку канализации,
освещаемому теперь только дрожащим светом горящей бумаги.
голова опустилась ниже уровня пола, он уперся коленями в края шахты,
чтобы удержаться, и вытянул руки над головой. Работа шла медленно.
Двигаться было тесно. Свет от огня стал ослепительно ярким, а треск
пожара наполнял его уши. Вот его пальцы нащупали край отверстия и
двинулись дальше, пока не схватили решетчатую крышку люка. Он медленно
потянул ее на себя, удерживая ее тяжесть мышцами спины и шеи. Когда, по
его расчету, дальний край крышку был готов встать на место, он сделал
последний отчаянный рывок.
Ричардс расслабил колени к скатился вниз, как мальчишка с горы. Труба
была покрыта слизью, и он беспрепятственно проехал около двенадцати
футов до того места, где труба поворачивалась горизонтально. Удачно
ударившись ногами, он встал, как пьяница, прислонившийся к фонарному
столбу. Но попасть в горизонтальную часть он не мог. Изгиб трубы был
слишком крутым.
стучало в мозгу. "В западне, 6 западне, в западне".
Конечно, это очень банально, очень избито, но нужно сохранять
спокойствие здесь, внизу. Спокойствие. Поскольку мы тут, внизу трубы, и
мы не можем подняться вверх, и не можем спуститься, а если проклятый
нефтяной бак взорвется, из нас получится замечательное фрикасе, и..."
грудью. Покрывавшая трубу слизь облегчала его движения. В трубе было
теперь очень светло и становилось теплее. Решетчатая крышка отбрасывала
тень, как от тюремной решетки, на его напряженное лицо.
нужном направлении, он смог скользнуть чуть ниже, так что его ступни и
лодыжки вошли в горизонтальную часть колена трубы, а сам он оказался в
коленопреклоненной позе. Все равно недостаточно. Его ягодицы упирались в
твердое керамическое покрытие над входом в горизонтальную часть.
могло быть воображение, обостренное и разгоряченное сверх всякого