антарктического материка, оторвавшиеся от него под действием мощных
центробежных сил и дрейфовавшие в разные стороны по вязкой поверхности
земной мантии. Это подтверждалось и очертаниями Африки и Южной Америки, а
также направлениями главнейших горных цепей.
более лет тому назад, мы видели бездонные ущелья и трещины, которые
впоследствии, углубившись, разделили Африку и обширный материк, включавший в
себя Европу (легендарную Валусию), обе Америки и Антарктику. На более
поздних картах материки были уже обособлены друг от друга, в том числе и на
той, которую вычертили пятьдесят миллионов лет назад в связи с основанием
ныне мертвого города, где мы сейчас пребывали. И, наконец, на самой поздней,
относящейся, видимо, плиоцену, карте очертания и расположения материков
соответствовали нынешним -- только Аляска была еще соединена с Сибирью,
Северная Америка через Гренландию -- с Европой, а Южная Америка через Землю
Грейама -- с Антарктидой. Карты времен карбона пестрели значками,
говорившими, что каменные города Старцев покрывали весь земной шар -- от дна
морского до изрытых ущельями горных районов, однако на последующих картах
ясно обозначился откат градостроительства к южным антарктическим районам. Во
времена же плиоцена, как показывала последняя карта, города остались только
в Антарктике да на оконечности Южной Америки -- севернее пятидесятой
параллели южной широты отсутствовали даже морские поселения. Интерес Старцев
к северным территориям, по-видимому, угас, сократилась информация о них,
лишь изредка совершали теперь Старцы разведывательные полеты на своих
веерообразных перепончатых крыльях, изучая очертания береговых линий.
горные цепи, создавались континенты, землю и дно океанов сотрясали
конвульсии, и на месте разрушенных городов все реже возводились новые.
Окружавший нас громадный мертвый мегаполис был, видимо, последней столицей
звездоголовых; город построили в начале мела недалеко от того места, где
рухнул в разверзшуюся пропасть его предшественник, превосходивший размерами
даже своего юного двойника. Район этих двух городов почитали священным --
ведь именно здесь впервые, тогда еще на морское дно, высадились их предки.
Мы узнавали на барельефах некоторые характерные приметы города, в котором
оказались. Как нам стало понятно, он тянулся вдоль хребтов на сотни миль в
обе стороны, так что обозреть его даже с самолета не представлялось
возможным. Считалось, что в нем сохранились священные камни из фундамента
первого поселения на дне моря; по прошествии многих веков их выбросило при
очередном катаклизме на сушу,
страха отыскивали на барельефах то, что относилось к месту нашего
пребывания. Такого материала, естественно, было предостаточно; кроме того,
скитаясь по наземным лабиринтам города, мы забрели, по счастливой
случайности, в исключительно старое здание, на потрескавшихся стенах
которого в декадентской манере последних скульпторов разворачивалась история
города и его окрестностей после плиоцена -- на нем обычно завершались все
прочие скульптурные рассказы.
удалось здесь узнать, поставило перед нами новую цель.
место на Земле. И самое древнее. Мы почти поверили, что это мрачное нагорье
и есть то самое легендарное плато Ленг, средоточие зла, о котором страшился
упоминать даже безумный творец "Некрономикона". Грандиозная горная цепь была
невероятно, умопомрачительно длинна, зарождаясь невысоким кряжем на Земле у
моря Уэдделла и пересекая весь континент. Наиболее высокий массив
образовывал величественную арку между 82' южной широты, 60' восточной
долготы и 70' южной широты, 115' восточной долготы, вогнутой стороной
обращенную к нашему лагерю, а одним концом упиравшуюся в закованное льдом
морское побережье. Уилкс и Маусон видели эти горы на широте Южного полярного
круга.
хребты эти превышали Гималаи, но древние резчики по камню уверяли нас, что
они уступали другим, еще более грандиозным. Тех великанов окутывала мрачная
тайна, большинство скульпторов предпочитали не касаться этой темы, другие
приступали к ней с очевидной неохотой и робостью. Похоже, та часть древней
суши, что поднялась из моря первой после того, как оторвался кусок,
образовавший Луну, и со своих далеких звезд прилетели Старцы, таили в себе,
по мнению пришельцев, неведомое, о ощутимое зло. Возводимые там города
преждевременно разрушались, их жители внезапно пропадали неведомо куда.
Когда первые подземные толчки сотрясли эту зловещую местность, из
качнувшейся, а затем разверзшейся земли неожиданно выросла пугающая громада
хребтов с высоко взметнувшимися вершинами. Так, среди грохота и хаоса, Земля
произвела свое самое жуткое творение.
рождающие ужас и омерзение гиганты вздымались на высоту более сорока тысяч
футов, значительно превосходя покоренные нами Хребты Безумия. Они тянулись
от 77' южной широты, 70' восточной долготы до 70' южной широты, 100'
восточной долготы и, следовательно, находились всего в трехстах милях от
мертвого города, так что, не будь тумана, мы могли бы различить на западе их
сумрачные вершины. А их северную оконечность можно видеть с широты Южного
полярного круга на Земле Королевы Мэри.
однако никто не осмеливался приблизиться к ним или хотя бы предположить, что
находится за ними. Из людей также ни один человек не бросил взгляда на этих
великанов, но, видя, какой страх источают эти древние изображения, я от души
порадовался тому, что это и не могло случиться. Ведь за этими колоссами
проходит еще одна цепь гор -- Королевы Мэри и Кайзера Вильгельма,
заслоняющая гигантов со стороны побережья, и на эти горы, к счастью, никто
не пробовал взбираться. Во мне уже нет былого скептицизма, и я не стану
насмехаться над убежденностью древнего скульптора, что молния иногда
задерживалась на гребне этих погруженных в тяжелое раздумье гор, и тогда
ночь напролет мерцал там дивный таинственный свет. Возможно, в древних
Пнакотических рукописях, где упоминается Кадат из Страны-Холода, за
таинственными темными словесами скрывается подлинная и ужасающая реальность.
С его основанием ближние горы понемногу обрастали храмами; они стояли, как
мы уразумели из барельефов, в тех местах, где теперь лепились друг к другу
диковинные кубы и крепостные валы -- все, что осталось от башен неизъяснимой
красоты и причудливых, устремленных ввысь шпилей. Затем, с течением времени,
появились пещеры, которые соответствующим образом оформлялись, становясь
своеобразными придатками к храмам. Шли годы, подземные воды источили слой
известняка, и пространство под хребтами, нагорьем и равниной превратилось в
запутанный лабиринт из подземных ходов и пещер. Многие барельефы отразили
осмотры Старцами бесчисленных подземелий; а также неожиданное открытие ими
там моря, которое подобно Стиксу таилось в земном лоне, не зная ласки
солнечных лучей.
стороны зловещих, не имеющих названия западных гор; у Хребтов Безумия она
сворачивала в сторону и текла вдоль гор вплоть до своего впадения в
Индийский океан между Землями Бадда и Тоттена на Побережье Уилкса. Понемногу
река размывала известняк на повороте, пока не достигала грунтовых вод, а
слившись с ними, с еще большей силой продолжала точить породу. В конце
концов, сломив сопротивление камня, воды ее излились в глубь земли, а
прежнее русло, ведущее к океану, постепенно высохло. Позже его покрыли
постройки постоянно разраставшегося города. Поняв, что произошло с рекой,
Старцы, повинуясь присущему им мощному эстетическому чувству, высекли на
своих самых изысканных пилонах картины низвержения водного потока в царство
вечной тьмы.
в былые годы в благородное кружево каменных мостов. Положение, которое
занимала река на барельефах, изображающих город, помогло нам лучше понять,
как менялся мегаполис в бездонном колодце времени; мы даже наскоро набросали
карту с основными достопримечательностями -- площадями, главными зданиями и
прочими приметами, чтобы лучше ориентироваться в дальнейшем. Скоро мы могли
уже воссоздать в своем воображении живой облик этого поразительного города,
каким он был миллион, десять миллионов или пятьдесят миллионов лет назад,--
так искусно изобразили древние скульпторы здания, горы и площади, окраины и
живописные пейзажи с буйной растительностью третичного периода. Все было
пронизано несказанной мистической красотой, и, впитывая ее в себя, я забывал
о гнетущем чувстве, порожденном непостижимым для человека возрастом города,
его мертвым величием, укрытостью от мира и сумеречным сверканием льда.
Однако, судя по барельефам, у обитателей города тоже частенько на душе кошки
скребли и сердце сжималось от страха: нередко встречались изображения
Старцев, отшатывающихся в ужасе от чего-то, чему на барельефе никогда не
находилось места, косвенно можно было догадаться, что предмет этот выловили
в реке, которая принесла его с загадочных западных гор, поросших вечно
шелестящими деревьями, увитыми диким виноградом.
декадентском барельефе предчувствие грядущей катастрофы и опустения города.
Несомненно, были и другие свидетельства, несмотря на снижение творческой
активности и художественных устремлений, характерное для скульпторов
смутного времени,-- вскоре мы в этом, хоть и не воочию, смогли убедиться. Но
тот барельеф был первым и единственным в таком роде из всех, какие мы
внимательно рассмотрели. Мы хотели продолжить осмотр, но, как я уже говорил,
обстоятельства изменились и перед нами возникла новая цель. Впрочем, вскоре
все настенные свидетельства и так исчерпали себя: надежда на долгое
безоблачное будущее покинула Старцев, а с ней и желание украсить свой быт.
Окончательный удар принесло повальное наступление холодов, они сковали почти
Ларссон Стиг
Шидловский Дмитрий
Роллинс Джеймс
Куликов Роман
Конан-Дойль Артур
Лондон Джек