read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



себе он мог бы и не быть личностью, как не есть личность, например, слюна,
несмотря на всю ее магическую силуxlv.
4. Мифологически-личностная символика
Личностным восприятием пронизан решительно всякий малейший акт нашего
сознания. Нужно быть действительно материалистом, чтобы не понимать
личностного значения тела и его отдельных органов. Если принять во внимание
половые органы, то тут даже материалист, вопреки своим убеждениям,
подчиняется общечеловеческой интуиции относительно их значения, хотя в
материальном смысле они ничем принципиально не отличаются от пальцев, ушей и
т.д. Я приведу рассуждение такого половых дел мастера, как В.Розанова, чтобы
дать пример половой мифологии, естественно переживаемой всяким "нормальным"
человеком.
a) символика и мифология полов;
a) "Есть какое-то тайное, невыразимое, никем еще не исследованное не
только соотношение, но полное тождество между типичными качествами у обоих
полов их половых лиц (детородных органов) с их душою в ее идеале,
завершении. И слова о "слиянии душ" в супружестве, т.е. в половом
сопряжении, верны до потрясающей глубины. Действительно - "души сливаются" у
особей, когда они сопряжены в органах! Но до чего противоположны (и от этого
дополняют друг друга) эти души!8 Мужская душа в идеале - твердая, прямая,
крепкая, наступающая вперед, напирающая, одолевающая: но между тем ведь это
все - почти словесная фотография того, что стыдливо мужчина закрывает
рукою!.. Перейдем к женщине: идеал ее характера, поведения, жизни и вообще
всего очерка души - нежность, мягкость, податливость, уступчивость. Но это
только - названия качеств ее детородного органа. Мы в одних и тех же словах,
терминах и понятиях выражаем ожидаемое и желаемое в мужчине, в душе его и
биографии его, в каких терминах его жена выражает наедине с собою "желаемое
и ожидаемое" от его органа; и, взаимно, когда муж восхищенно и восторженно
описывает "душу" и "характер" жены своей, - он употребляет и не может
избежать употребления тех слов, какие употребляет мысленно, когда в разлуке
или вообще долго не видавшись - представляет себе половую сферу ее тела.
Обратим внимание еще на следующую тонкую особенность. В психике женской есть
то качество, что она не жестка, не тверда, не очерчена резко и ясно, а,
напротив, ширится как туман, захватывает собою неопределенно далекое; и
собственно - не знаешь, где ее границы. Но ведь это же все предикаты
увлажненных и пахучих тканей ее органа и вообще половой сферы. Дом женщины,
комната женщины, вещи женские, - все это не то, что вещи, комната и дом
мужчины: они точно размягчены, растворены, точно вещи и места превращены в
ароматистость, эту милую и теплую женскую ароматистость, и душевную, и не
только душевную, с притяжения к которой начинается "влюбленность" мужчины.
Но все эти качества - лица, биографии и самой обстановки, самых вещей - суть
качества воспроизводительной ее сферы! Мужчина никогда "не наполнит
ароматом" весь дом: психика его, образ его, дела его - шумны, но "не
распространяются". Он - дерево, а без запаха; она - цветок, вечно пахучий,
далеко пахучий. Каковы - души, таковы и органы! От этого-то в сущности
космогонического сложения (не земного только) они и являются из всего одни
плодородными, потомственными, сотворяют и далее, в бесконечность, "по образу
и подобию своему"... Душа - от души, как искра от пламени: вот
деторождение!"9.
Не обязательно думать так, как думал Розанов. Пол, действительно, есть
основное и глубинное свойство человека, но (противопоставим Розанову другую
мифологию) он меньше всего выражается в совокуплении и деторождении.
Монахини и проститутки более интересны, чем та мелкобуржуазная
иудаистическая мистика, которую проповедует Розанов. Розанов - мистик в
мещанстве, имея в виду точное социологическое значение этого последнего
слова. Он обоготворяет все мещанские "устои" - щи, папиросы, уборные,
постельные увеселения и "семейный уют"xlvi. Это показывает, что ему не
понятно благоухание женского иночества, не ощутительна изысканная
женственность подвижничества девственниц с юности, не ясно, что совокупление
есть вульгаризация брака. Он не был в строгих женских монастырях и не
простаивал ночей в Великом Посту за богослужением, не слышал покаянного хора
девственниц, не видел слез умиления, телесного и душевного содрогания
кающейся подвижницы во время молитвы, не встречал в храме, после многих
часов ночного молитвенного подвига, восходящее солнце и не ощутил чудных и
дивных знаний, которые дает многодневное неядение и сухоядение, не узнал
милого, родного, вечного в этом исхудалом и тонком теле, в этих сухих и
несмелых косточках, не почувствовал близкого, светлого, чистого,
родного-родного, простого, глубокого, ясного, вселенского, умного,
подвижнического, благоуханного, наивного, материнского - в этой впалой
груди, в усталых глазах, в слабом и хрупком теле, в черном и длинном
одеянии, которое уже одно, само по себе, вливает в оглушенную и оцепеневшую
душу умиление и утешение... Однако, что это я, в самом деле, заболтался!
Ведь я же привел Розанова ради примера "половой" мифологии. А это уже давно
сделано мною. Впрочем, намеки, которые я высказал только что, могут тоже
служить примером мифологии; только это, конечно, другая мифология... Да и не
важно, что это другая мифология. Важно, что и розановщина, и православный
монастырь есть одинаково формы бытия мифического, а не вырожденской пустоты
"научного мировоззрения".
b) вещей домашнего обихода, болезней;
b) Я склонен идти еще дальше. По-моему, даже всякая неодушевленная вещь
или явление, если их брать как предметы не абстрактно-изолированные, но как
предметы живого человеческого опыта, обязательно суть мифы. Все вещи нашего
обыденного опыта - мифичны; и от того, что обычно называют мифом, они
отличаются, может быть, только несколько меньшей яркостью и меньшим
интересом.
Возьмите вашу комнату, в которой вы постоянно работаете. Только в очень
абстрактном мышлении ее можно представлять себе как нечто нейтральное к
вашему настроению и вашему самочувствию. Она - то кажется милой, веселой,
радушной, то мрачной, скучной и покинутой. Она есть живая вещь не
физического, но социального и исторического бытия. И тут дело вовсе не в
вашем субъективном настроении. Сколько бы меня ни убеждали, что это только
мне одному, в силу моих субъективных свойств, моя низкая и темная
антресольная комната кажется веселой и радостной, - все равно весела и
радостна сначала она сама, а потом уже она производит на меня такое
воздействие. Ведь если начать слушать подобных философов, то не только
настроение от занимаемой комнаты, но и сама комната и все на свете окажется
моим субъектом. Я уже говорил, что цвета и звуки, запахи и вкусы мы никогда
не переживаем в их изолированно-вещественной форме. Это - пустая абстракция.
Если брать реальные и живые вещи, то солнце, проглянувшее зимою сквозь тучи
впервые после долгих пасмурных дней, не есть солнце астрономической науки,
но веселящее, бодрящее, обновляющее начало. При нем физически легче дышать,
молодеет душа, воскресают силы.
Говорят, что измерение температуры у больного не есть его лечение, что
это только прием констатирования болезни. Но я протестую против этого.
Никогда больной не переживает термометр как средство констатирования
болезни. Я, по крайней мере, считаю, что часто это есть самое подлинное
лечение; и, когда сам бываю болен, часто мне бывает достаточно измерить
температуру, чтобы болезнь несколько облегчилась. Как бы я ни убеждал себя,
что это еще не лечение, организм мой все равно переживает это как лечение; и
доказательством этого является - реальное облегчение или даже выздоровление.
Правда, это средство действует не всегда. Но разве настоящие лекарства
действуют всегда обязательно целительно? Вы вот думаете, что доктор должен
лечить. А больной считает, что раз доктор пришел и осмотрел больного, то
лечение уже началось. Я, по крайней мере, всегда так думаю. Уж один факт
прихода врача есть начало лечения. И не могу рассуждать иначе. Не умею
представлять себе доктора нелечащим, хотя рассудок и долбит одно и то же, -
что не всякий доктор умеет хорошо лечить и что не всякий хорошо умеющий
лечить действительно в данном случае приступил к лечению. Раз - доктор,
значит - баста! Лечение началось.
c) поступков;
c) Однажды, гуляя по плохой дороге в поле с одной особой, я развивал
сложную аргументацию по одному тонкому философскому вопросу. Я был в большом
удивлении, когда вдруг, среди обычного философского диалога, моя спутница
перебила меня замечанием: "Если вы хотите, чтобы ваши аргументы имели вес,
то, пожалуйста, не спотыкайтесь по дороге". Я был удивлен, но тотчас же
вспомнил, как однажды, в старое время, на одном заседании Психологического
общества в Москве, во время возражений одного крупного русского философа на
доклад другого, тоже известного мыслителя, у первого все время дело не
клеилось с галстухомxlvii. Возражавший философ все время его как-то мял,
загибал, пристегивал, перестегивал, а он все его не слушался и не сидел на
месте. Я вспомнил, что этот философ не только провалился со своими
возражениями, но что и до сих пор я не могу ему простить его непослушного
галстуха. От этого галстуха философия его значительно поблекла для меня, -
кажется, навсегда. Теперь мне понятно, что это было подлинно мифическим
восприятием и возражений философа, и его неудачного галстуха, и его самого.
Тут можно вспомнить, как у Достоевского в "Братьях Карамазовых" Петр
Александрович Миусов рассказывал Ф.П.Карамазову о том, что в одном житии из
Четьих-Миней один мученик, когда отрубили ему голову, встал, поднял свою
голову и "любезно ее лобызаше". Ф.П.Карамазов говорит: "Правда, вы не мне
рассказывали; но вы рассказывали в компании, где и я находился, четвертого
года это дело было. Я потому и упомянул, что рассказом сим смешливым вы
потрясли мою веру, Петр Александрович. Вы не знали о сем, не ведали, а я
вернулся домой с потрясенной верой и с тех пор все более и более сотрясаюсь.
Да, Петр Александрович, вы великого падения были причиной. Это уж не
Дидерот-с!" И когда Миусов говорит: "Мало ли что болтается за обедом... Мы
тогда обедали".., то Карамазов резонно отвечает: "Да, вот вы тогда обедали,
а я вот веру-то и потерял!"xlviii Действительно, только очень абстрактное
представление об анекдоте или вообще о человеческом высказывании может
приходить к выводу, что это просто слова и слова. Это - часто кошмарные
слова, а действие их вполне мифично и магично.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [ 16 ] 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.